Но он все же надеялся, что есть. Шарлотта тоже надеялась.

Была ли это любовь в его угольночерных глазах, было ли нечто большее в его душе?

Не яхта и новая одежда соблазнили Шарлотту, а голос, наполнявший ее серую спальню унылыми утрами. Этот голос она запомнит навсегда, ведь он принадлежит мужчине, который заставлял ее улыбаться и таять. Ей так хотелось заполучить его.

Вряд ли Шарлотта простит его, после того как он унизил ее, уничтожил. Она больше не доверится ему.

Зазвонил телефон, на экране высветился номер Нико. Шарлотта вспомнила свои обязанности и с радостью приготовилась сообщить хорошие новости. Оказалось, это Константина, и новости были плохими.

– Он умер, – сказала она. – Отец Нико умер пару часов назад. Он ушел спокойно, и всетаки они помирились.

Шарлотта принесла соболезнования и попросила Константину передать Нико, что Зандер подписал бумаги, но они обе знали, что вовсе не землю хотел Нико, он хотел брата, и мать, и историю своей жизни.

– Шарлотта, ты знаешь, мы объехали все дома престарелых и приюты на Ксаносе и Латире, но один пропустили. Я услышала о нем от медсестер. Я звонила туда, и мне кажется, я нашла ее. Шарлотта, ты не могла бы съездить и все разузнать? Не хочу говорить Нико, пока все не выяснится. Можешь сейчас съездить?

– Конечно. – Шарлотта посмотрела на часы.

Зандер поймет, если она немного опоздает на ужин.

Она согласилась не только ради Нико. Она хотела выложить Зандеру всю правду.

Проходя по фойе мимо бутиков, она заглянула в витрину ювелирного и увидела, что место, где красовалось колье, теперь пустовало, и это вселило в нее надежду.

Шарлотта была абсолютно уверена, что поступает правильно, что Зандеру нужна правда.

И она знала – Зандер никогда больше не разобьет ее сердце.

Водителю было приятно вести симпатичную блондинку, которая немного понимала греческий. Он попытался ее разговорить, но Шарлотта упорно отмаливалась всю дорогу до монастыря.

Когда они добрались до пункта назначения, Шарлотта попросила водителя подождать, смягчив свои слова купюрой.

Она приблизилась к воротам, позвонила, и ей почти сразу открыли. Одна из монахинь, встреченных по дороге к старому зданию, говорила поанглийски, и это облегчило Шарлотте задачу: ее знания греческого здесь явно было недостаточно.

– Она все время твердит о близнецах, – произнесла монахиня. – У нее есть две пластмассовые куклы, она не выпускает их рук. Это так печально…

– Я могу ее увидеть? – Даже сейчас Шарлотта не хотела обнадеживаться, ведь и раньше казалось, что она наконец преуспела в поисках.

– Конечно. Если она хотя бы услышит о своих сыновьях, то отправится к Господу Богу со спокойной душой.

– Она же должна быть еще молодой, – удивленно заметила Шарлотта. – Кажется, ей около пятидесяти.

– У нее была тяжелая жизнь, – ответила монахиня.

Шарлотта вошла в комнату, где почти не было мебели. Женщина – Раула, по словам монахини, – лежала на кровати. В этот момент Шарлотта забыла, что находится на работе, теперь поиски стали для нее первостепенной задачей.

Ей захотелось обнять несчастную, но она сдержалась. Взгляд женщины был пустым, на лице не отражалось никаких эмоций.

– Это Шарлотта, – обратилась монахиня к Рауле. – Она работает на Нико…

Раула посмотрела на прибывшую.

– Он искал тебя, – тихо произнесла Шарлотта погречески.

– Александрос? – умоляюще спросила Раула, и Шарлотта не смогла ей соврать, но и открыть правду о том, что сын ее ненавидит, тоже не посмела.

– С Зандером я тоже знакома, – наконец ответила она.

Сегодня Шарлотту ждал ужин с Зандером, но она решила, что Раула важнее. Она выслушала женщину, забыв об обещании позвонить Нико, о том, что за окном темнело, о водителе такси… С каждым словом больной картина прояснялась. В тот момент ничто не имело значения: Раула приоткрыла завесу, и Зандер должен был узнать всю историю.

Глава 12

Теперь у них будут раздельные комнаты, – сказал Александрос.

– А что плохого?… – Раула начала, но остановилась.

Она научилась мириться с решениями Александроса, но сейчас ей было тяжело уступить. Слишком жестоко разлучать детей. Поэтому она зашла с другой стороны:

– Они будут плакать и будить тебя.

– Пусть плачут. Зато поймут, что по ночам ты со мной, – сказал он, проведя рукой между ее ног. – Сегодня я не приму отговорок.

Как будто он их когдато принимал.

Иногда Александрос уходил на весь день, чтобы посидеть в таверне, поиграть в карты, выпить, и только звук захлопывающейся за ним двери приносил Рауле облегчение. Но это длилось недолго. Он всегда возвращался.

Рауле было семнадцать, и она была матерью двух близнецов, которые стали лучиком в ее темном мире. Они казались ей самыми красивыми детьми на свете, и она могла часами наблюдать, как они спят.

Когда она их родила, акушерка сказала, что у нее зеркальные близнецы, один правша, другой левша.

Когда детям исполнился год, они все еще спали в одной кроватке и начинали кричать, если их пытались разделить. И даже если раздельные кроватки сдвигали, крик не прекращался. А теперь Александрос хотел, чтобы они спали в разных комнатах.

И целыми ночами, пока муж использовал ее тело, Раула слушала рыдания своих малышей и больше не могла это выносить.

Никто ей не поможет. Александросу не нравилось, когда Раула выходила из дома, поэтому своего отца она видела всего пару раз после замужества. Именно он настоял на браке, так как дохода семьи не хватало. Но вряд ли старик хотел такой жизни для своей дочери и внуков.

– Сейчас, – твердила она себе, – ты должна сделать это сейчас.

У нее было пятьшесть часов до возвращения Александроса. Она сбегала за чемоданом, побросала в него какието детские вещи, потом метнулась на кухню, где в кувшине тайком от мужа хранила накопленные деньги.

– Это так ты собираешься мне отплатить?

Раула застыла, услышав голос мужа.

Тогда он побил ее, а она даже не сопротивлялась. Александрос называл ее воровкой, нищей, крадущей деньги у человека, давшего ей крышу над головой.

– Хочешь уйти?! Тогда убирайся! – И тут муж нанес самый страшный удар. – Ты получишь половину… – Он поволок Раулу в спальню, где надрывно кричали дети, проснувшиеся от шума. – Кто старший? Кто Александрос? – Он даже не различал своих собственных детей.

Когда она ответила, он схватил Нико и отдал ей:

– Забирай этого и проваливай.

Раула бежала к отцу, прижимая малыша к груди. Она боялась за его брата, оставленного наедине с Александросом, уверенная, что отец поможет ей. Она мчалась по улицам, пока не показался дом, заколоченный досками. Здесь она выросла. Соседи сказали, что старик умер, с отвращением упрекнув Раулу в том, что та даже не удосужилась почтить его память. Но хуже всего было то, что муж знал правду, но ничего ей не сообщил.