В 14.30 ее снова отвели в помещение для допросов. На этот раз конвоиром оказалась молодая женщина. В комнате никого не было. Лисбет села на стул и продолжила размышлять над одним особенно сложным уравнением.
Через десять минут дверь открылась.
— Здравствуй, Лисбет, — приветливо поздоровался улыбающийся Петер Телеборьян.
Лисбет Саландер оледенела. Части уравнения, которое она выстраивала перед собой в воздухе, рухнули вниз. Она даже услышала, как цифры и знаки зазвенели, ударяясь об пол.
С минуту Петер Телеборьян постоял неподвижно, разглядывая ее, а потом уселся напротив. Она продолжала смотреть в стену.
Через некоторое время она перевела взгляд и посмотрела ему в глаза.
— Мне жаль, что ты попала в такую ситуацию, — сказал Петер Телеборьян. — Я постараюсь помочь тебе всеми возможными способами. Надеюсь, нам удастся установить взаимное доверие.
Лисбет разглядывала его, перемещая взгляд по сантиметру. Взъерошенные волосы. Борода. Маленькая щелка между передними зубами. Тонкие губы. Коричневый пиджак. Расстегнутый ворот рубашки.
— Надеюсь также, что сумею помочь тебе лучше, чем при нашей прошлой встрече, — донесся до нее его мягкий и обманчиво дружелюбный голос.
Он положил перед собой на стол маленький блокнотик и ручку. Лисбет опустила взгляд и посмотрела на ручку. Та представляла собой остроконечную серебристую трубочку.
Анализ последствий.
Лисбет подавила порыв протянуть руку и схватить ручку.
Поискав глазами его левый мизинец, она увидела едва заметную белую полоску на том месте, в которое пятнадцать лет назад впилась зубами и сжала челюсти с такой силой, что чуть не откусила ему палец. Потребовались усилия трех санитаров, чтобы усмирить ее и заставить разомкнуть челюсти.
В тот раз я была маленькой пугливой девочкой, едва достигшей подросткового возраста. Теперь я взрослая. Я могу убить тебя, когда захочу.
Она уперлась взглядом в точку на стене позади Телеборьяна, подобрала рухнувшие на пол цифры и математические знаки и начала заново выстраивать уравнение.
Доктор Петер Телеборьян разглядывал Лисбет Саландер с непроницаемым выражением лица. Он не стал бы психиатром с международной известностью, если бы не разбирался в людях и не обладал способностью читать чувства и настроения. Телеборьян ощутил, что в комнате повеяло холодом, но истолковал это как знак того, что под внешней невозмутимостью пациентка скрывает страх и стыд. Он счел это позитивным признаком того, что она все-таки реагирует на его присутствие. Его также обрадовало, что ее поведение ничуть не изменилось. В суде она сама подпишет себе приговор.
Перед уходом из «СМП» у Эрики Бергер оставалось последнее дело — сесть и составить служебную записку сотрудникам. Она начала писать, пребывая в растрепанных чувствах, и, вопреки здравому смыслу, у нее получилось аж две страницы формата А4, на которых она объясняла, почему уходит из «СМП», и высказывала свое личное мнение о некоторых людях. Уничтожив весь этот текст, Эрика начала заново, в более деловом тоне.
Петера Фредрикссона она упоминать не стала. В противном случае весь интерес сосредоточился бы на нем, и настоящие причины утонули бы в скандалах на тему сексуальных преследований.
Эрика привела две причины своего ухода. Главным было то, что, предложив урезать зарплаты и бонусы руководителям и владельцам, она натолкнулась на мощное сопротивление. Вместо этого ее вынуждали начать работу в «СМП» с крупного сокращения персонала, что, с ее точки зрения, не только являлось нарушением ранее данных ей обещаний, но и сводило на нет любые попытки в перспективе изменить газету и упрочить ее положение.
Второй причиной было разоблачение Боргшё. Она объяснила, что он распорядился замять эту историю и тем самым нарушить ее долг как журналиста, после чего у нее не оставалось выбора и она сочла себя обязанной покинуть редакцию. В заключение она делала вывод, что проблемы «СМП» заключаются не в персонале, а в руководстве.
Эрика один раз перечитала служебную записку, исправила орфографические ошибки и разослала ее по электронной почте всем сотрудникам концерна. Сделав копию, она отправила ее в журнал «Прессенс тиднинг» и в орган профсоюза «Журналистен». Потом упаковала свой лэптоп и пошла к Андерсу Хольму.
— До свидания, — сказала она.
— До свидания, Бергер. Работать с вами было кошмаром.
Они улыбнулись друг другу.
— У меня осталось последнее дело, — добавила Эрика.
— Какое?
— Юханнес Фриск работает по моему поручению над одним материалом.
— И ни одна собака не знает, чем он занимается.
— Поддержите его. Он уже довольно многое сделал, и я буду сохранять с ним контакт. Дайте ему закончить работу. Гарантирую, что вы от этого только выиграете.
У него сделался задумчивый вид. Потом он кивнул.
Пожимать друг другу руки они не стали. Эрика положила Хольму на письменный стол пропуск в редакцию, спустилась в гараж и забрала свою машину. В начале пятого она припарковалась поблизости от редакции «Миллениума».
Несмотря на наличие многочисленных мифов об амазонках в античной Греции, Южной Америке, Африке и других местах, имеется лишь один исторический, документально подтвержденный пример существования женщин-воительниц. Это женская армия, существовавшая у народности фон в западноафриканской Дагомее, теперешнем Бенине.
Об этих женщинах-воительницах ничего не написано в официальной военной истории, о них не снято никаких романтических фильмов, и на сегодняшний день о них упоминается разве что в стершихся исторических сносках. Об этих женщинах существует одна-единственная научная работа: Stanley В. Alpem, Amazons of Black Sparta (Hurst & Co Ltd, London, 1998). Тем не менее это была армия, способная сравниться с любым элитным войском оккупационных властей того времени, состоявшим из солдат-мужчин.
Когда точно была образована женская армия народности фон, неизвестно, но некоторые источники датируют ее XVII веком. Первоначально она являлась королевской лейб-гвардией, которая выросла в корпус из 6000 солдат, имеющих полубожественный статус. Но предназначены они были не для украшения. Чуть более 200 лет они составляли главную ударную силу народности фон в борьбе против вторгавшихся европейских колонизаторов. Их опасалось французское войско, которое они неоднократно побеждали в сражениях. Разбить женскую армию удалось только в 1892 году, когда Франция привезла на кораблях современные войска с артиллерией, иностранными легионерами, морским пехотным полком и кавалерией.
Сколько женщин-воительниц погибло, неизвестно. Выжившие в течение нескольких лет продолжали вести партизанские действия, и еще в 1940-х годах были живы ветераны той армии, их фотографировали и брали у них интервью.