— Мне кажется, вы слишком мнительны для пиратов, — заметила спутница Н'б'ри — прелестная черноволосая девушка по имени Суэла, дочь торговца. — Кто посмеет на вас напасть, особенно если ты, Кнол, и Том Техиди построите дома по обеим сторонам от этого монстра?
Все трое посмотрели на нее, но ничего не сказали. Все понимали, зачем нужны пушки, если вспомнить о поселке, в котором все трое выросли.
Н'б'ри сообщил Гарету, что очень любит Суэлу, и не только за ее умные разговоры. Косира закатила глаза и заметила, что это и так всем видно.
Спутницей Тома Техиди была Миана, круглолицая, острая на язык и всегда веселая дочь лавочника.
— Просто поверить не могу, — сказала Суэла, надув губки, — что эти якобы храбрые воины стоят и обсуждают возможный урожай, как простые крестьяне! Я ожидала совсем другого.
— Не могу не согласиться с тобой, — сказала Косира. — Богатство превратило их в скучных консервативных типов, верно?
Не только она одна была разочарована поведением корсаров. Когда тяжело груженная флотилия вошла в порт, весь Тикао облизнулся в предвкушении небывалого в истории безумия.
Каждая доля, даже после того, как скрипящие фургоны увезли королевскую долю в сокровищницу, составляла столько денег, сколько трудолюбивый купец мог заработать лет за двадцать.
Эти деньги предстояло потратить, после того как матросы получили свои доли и договор был расторгнут.
Но случилось то, чего никто не ожидал.
Лабала пришел к Гарету, когда тот составлял документы для продажи всех кораблей, кроме “Стойкого”, который он решил оставить себе по причине, даже ему самому казавшейся столь неубедительной и сентиментальной, что он предпочитал никому о ней не говорить.
— Гарет, — сказал темнокожий великан,—никак не думал, что люди, с которыми я плавал, окажутся такими тупыми ублюдками.
— Что случилось?
— Я полон желания повеселиться и денег, чтобы осуществить это желание, и не могу найти никого, с кем предаться разгулу, по крайней мере стоящего. Все, кого я считал повесами и развратниками, занимаются пересчитыванием денег и думают о том, как купить лавку, ферму или рыбацкую лодку, чтобы обеспечить себе старость. Я просто разочарован, учитывая тот факт, что никому из них не суждено дожить до этой старости.
Однажды мне сказали, что Сарос — это город лавочников, которым нужен только передник и клочок оберточной бумаги для подсчетов. Тогда я в это не поверил, а теперь готов согласиться.
Дьявол, я бы тебя пригласил к шлюхам, если бы не знал, что ты не пьешь и верен Косире.
Гарет на мгновение задумался.
— Почему бы тебе не найти хорошего мага и не истратить деньги на обучение? Хотя бы научишься читать.
Лабала стал серьезным.
— Твои слова заставляют меня вспомнить о человеке, который начал меня учить магии. Если бы я был хорошим моряком, я купил бы какую-нибудь лоханку и отправился выяснять, жив ли бедняга Дафлемер. Готов побиться об заклад, эти подонки работорговцы схватили его и, как я надеюсь, убили, потому что это лучше, чем гнить заживо в цепях. — Лабала погрузился в мрачные раздумья, потом поднялся на ноги. — Разговор с тобой ничего мне не дал. Поэтому я поступлю так, как подсказывают многие. Заведу себе пару шлюшек, чтобы не замерзнуть зимой, и стану изучать магию. Мне остается либо это, либо попытаться вернуться на родные острова, на которых, насколько я помню, в ходу не золото, а какие-то ракушки на веревочках, а их у меня как раз и нет. Дьявол, никто не говорил, что быть богатым — это страдать от скуки.
Он удалился.
Гарет Раднор, говоря честно, чувствовал себя ничуть не лучше. Он не понимал, что делать с этой кучей золота. У него была Косира, ему благоволил сам король, правда, было неизвестно, сколь долго продлится эта милость, он знал, что не сможет откупиться от своих врагов Квиндольфинов, и сам не хотел такого легкого окончания вражды, он был счастлив и здоров.
Такие мысли навевали жуткую тоску, и он стал раздумывать о различных развлечениях, которые обсуждал с Косирой.
Охота? Бедный олень не мог противостоять человеку с мушкетом, и Гарет не считал себя полным дураком, чтобы отправиться охотиться на северных оленей с рогатиной, как поступали некоторые идиоты. Кроме того, после охоты на людей даже медведь показался бы ему легкой добычей.
Рыбная ловля? Мальчишкой он зарабатывал ею на жизнь, возненавидел с того самого времени и считал весьма сомнительным развлечением.
Разврат? Если рядом есть Косира? Едва ли.
Азартные игры? Он попробовал играть один раз, проиграл дюжину золота, и его едва не стошнило.
— Что ты сделаешь обязательно, — сказала Косира, — конечно, с моей помощью, так это купишь хороший участок земли.
— Зачем?
— С людьми, имеющими склонность постоянно попадать в Великое Подземелье, к которым ты, несомненно, относишься, гораздо лучше обращаются, если они являются уважаемыми землевладельцами, а не немытыми моряками с волосатыми пальцами.
— Пальцы у меня не волосатые, — возразил Гарет, но тем не менее, по настоянию Косиры, отправился с Н'б'ри и Техиди на поиски подходящей собственности.
Лучшим вариантом оказался этот полузамок с поселками, полями и причалами.
— И во что обойдется мне все это? Толстенький агент назвал цену и торопливо добавил, пока Гарет пытался восстановить дыхание:
— Титул лорда Ньюгранжа обойдется вам всего в… тысячу золотых.
— Титул, — холодно заметила Косира, — входит в стоимость поместья.
— Но…
— Я — леди Косира Нагорная и хорошо знакома с традициями геральдической коллегии.
— О… Да, конечно, я просто имел в виду, что необходима подготовка некоторых документов, и деньги могли бы ускорить процесс, и… — Агент смущенно замолчал.
Гарет наклонился к Косире:
— Я должен торговаться? Я имею в виду, что совсем недавно стал Слугой короля и никогда раньше не приобретал землю.
— Ты должен поблагодарить его, — ответила Косира. — Потом мы вернемся на постоялый двор, в котором полно блох, и составим контрпредложение, снизив цену вдвое.
— Все равно, о таком количестве золота я не мог и мечтать совсем недавно.
— Ну и что? — холодно заметила Косира. —Разве не ты постоянно твердил, что золото — не самое главное в жизни?
— Да, но…
— Поздравляю, любимый, ты уже почти научился лицемерию богачей. Теперь тебе предстоит изучить тоску полного одиночества и научиться ныть о том, как тебе не хватает Тикао.
Через два дня обмена предложениями и контрпредложениями Ньюгранж стал его собственностью.