– Всем орудийным расчетам, – монотонно бубнил офицер противоракетной защиты. – Противник выпустил несколько снарядов класса "Кали"... Делаем попытку отвлечь... Орудийным расчетам. Переключайтесь на местный контроль. Производите пуск по собственному усмотрению.
Мадейра задумчиво пожевал губу.
– Первый дивизион наносит прямой удар по линейным кораблям, – приказал он. – И передайте на "Нешо": не вступать в сражение, выбраться в открытый космос и доложить. Капитан, тактические корабли на старт.
– Есть.
– Сэр, "Нешо" не отвечает, и мы не можем найти его на экранах.
Мадейра даже не заметил, как корабль был уничтожен. Он напряженно размышлял.
– Ну что же, пусть второй дивизион обойдет их с фланга. Грузовые корабли остаются в арьергарде основных сил. Передайте на "Парму"...
– Сигнал с "Пармы", сэр. Четыре попадания. Автоматическая система наведения вышла из строя. Все оружейные расчеты переведены на ручное управление.
На экране возник третий флот мятежников.
– Откуда они... – отчаянно завопил кто-то.
– Молчать! – рявкнул Мадейра. – Открывать рот только тогда, когда к вам обращаются, мистер! Вы же не новичок.
Мадейра сохранял спокойствие, закрыл глаза и постарался представить себе общую ситуацию.
– У нас есть связь со вторым дивизионом поддержки?
– Подтверждаю. Однако мешают помехи пульсара.
– Прикажите им избегать сражения. Пусть выходят из боя мимо "Пармы" и "Геомис ройал" по случайной траектории. Повторяю, не вступать в сражение. Не пытаться сохранять связь с основными силами.
– Приказ отправлен, сэр.
– Хорошо. Капитан. Попробуйте обойти линейные...
Мадейра приказал остаткам своего флота – подбитому линейному кораблю, флагманскому кораблю и всем остальным – составить сферическую формацию и перейти на случайные траектории, чтобы избежать прямых попаданий. Однако он не стал отменять приказа, который отдал двум тяжелым крейсерам на фланговую атаку.
Конечно, он их потеряет, но так появляется надежда ввести смятение в ряды мятежников, что даст возможность основным силам вырваться в открытый космос.
– Сэр, – обратился к нему радист, – удалось связаться с "Алексеевым". Он докладывает...
"Геомис ройал" содрогнулся от прямого попадания. Заскрежетал металл, закричали люди. Погас свет, через мгновение включилось аварийное освещение. Мадейру затошнило, когда вырубились генераторы Маклина и они оказались в невесомости. Потом генераторы заработали снова – только корабль перевернулся "на бок".
– Всем станциям доложить о повреждениях...
* * *
"Аойф" на полном ходу приближался к "центру" поля боя. Берхал Уолдмен, стоя за спиной вахтенного офицера, даже не почувствовал, что его пальцы пытаются согнуть стальную спинку кресла. Эсминец Уолдмена находился впереди V-образного построения. Остальные четыре корабля тоже принадлежали хондзо: их команды, офицеры и солдаты подняли мятеж и присоединились к повстанцам. Они добровольно вызвались участвовать в этой операции. И поклялись отомстить за "Айслинг".
– Всем кораблям, всем кораблям, – приказал Уолдмен. – Оружейные расчеты, передать командование на мой корабль... немедленно.
Приказ был выполнен.
– Всем установкам, готовность к пуску. Отлично. Цель... вражеский линейный корабль. "Гоблины"... Пуск!
Снаряды средней дальности устремились к "Парме".
– Цель – вражеский линейный корабль! – выкрикнул берхал Уолдмен. Он не обращал внимания на своего артиллерийского офицера – ее не было на "Аойфе", когда погиб "Айслинг". Он сам разберется с этими ублюдками. – "Кали". По одной на каждый корабль. Офицеры наведения, поддерживайте контакт со своими снарядами... Пуск!
Имперский линейный корабль включил противоракетные батареи и лазеры на полную мощность, пытаясь уничтожить ракеты, пущенные с эсминцев хондзо. В ослепительных вспышках защитные системы перепутали "Кали" с "Гоблинами" и не смогли правильно выбрать цели.
Один из "Гоблинов" прошел сквозь оборону и уничтожил два орудийных расчета и сорок человек на "Парме", а затем нанесли удар два снаряда "Кали". Взрыв развалил "Парму" пополам, после чего линейный корабль рассыпался на мелкие кусочки.
Теперь хондзо переключились на "Геомис ройал".
* * *
Мадейра наблюдал, как на главном экране один за другим исчезают имперские корабли – кое-кто из них посылал сигналы о том, что повреждения слишком велики и они выходят из боя.
Все ясно. Адмирал флота Мадейра поднял микрофон и передал сигнал: "Спасайся, кто может".
– Всем имперским кораблям... всем имперским кораблям. Говорит адмирал Мадейра. Всем кораблям прервать связь. Повторяю, прервать связь. По индивидуальным траекториям, на полном ходу возвращаемся на базу. Это приказ.
Он бросил микрофон.
– Капитан, свяжитесь с вашей эскадрильей тактических кораблей. Я хочу, чтобы они попытались задержать мятежников и прикрыли наш отход. Мы...
– Снаряд приближается... приближается... отвлечь не удается... уничтожить не удается... попадание!
"Гоблин" ударил примерно в двухстах метрах за командной рубкой "Геомис ройал". Вслед за ним шла "Кали". Оператор "Кали" увидел представившуюся возможность и послал свою ракету прямо в сторону огненного шара, досчитал до двух, а потом подорвал ее. Вспышка сверхновой – и там, где только что находился "Геомис ройал", теперь было лишь пустое космическое пространство.
* * *
Остатки императорского флота – один тяжелый крейсер, один легкий крейсер, три истребителя и один вспомогательный корабль – улепетывали на полном ходу по орбите, проложенной максимально близко к радиопульсару. Они мечтали только об одном: убраться подальше из этой проклятой звездной системы.
В этом секторе повстанцы не атаковали. Именно здесь их поджидала "Победа" со Стэном на борту.
* * *
– Всем тактическим кораблям, – передавал капитан Фрестон, – в нашем секторе шесть имперских кораблей. Всем оружейным расчетам, получить информацию из центрального компьютера. Атакуем. Повторяю, атакуем.
Ла Сиотат и ее коллеги-убийцы с шелковыми платочками в кармашках приготовились завершить операцию.
С мостика "Победы" Стэн наблюдал за сражением до тех пор, пока последний имперский корабль не исчез с экрана. Его лицо ничего не выражало. Точно то же самое произошло и с "Калигулой" – существа, одетые в такую же форму, что носил раньше и сам Стэн, существа, служившие с ним или под его командованием, проводившие время в тех же барах, что и он, погибли.
Лицо Килгура тоже ничего не выражало.