Он вспомнил о Марле — но это только сделало хор бормочущих голосов громче и непонятнее. Дэнни знал, что может полностью прекратить это бормотание, если захочет, но эта мысль напугала его, и он сразу же ее забыл.

Деревья тоже шептались. Небольшая роща была мертва, мертва в это время года, но она двигалась и разговаривала. Первобытные мысли двигались внутри мертвых стволов и под опавшей мертвой листвой; сотни импульсов, мгновенных и единичных, тут же исчезающих, как мелькающие обрывки мыслей. Весь мир был заполнен шепотами и тенями.

Дэнни побежал. Ветки хлестали его, стволы деревьев теснились перед ним, не пропуская вперед, и он с трудом, тяжело дыша, продирался между ними; кора обдирала ему лицо и руки. Но он все равно бежал.

Вид города вдалеке помог ему что-то припомнить. Он остановился на опушке леса, глядя вниз со склона холма на обширные пригороды. Реки не было видно, только белела туманная дымка на горизонте, над которой плыли в утреннем свете бесцветные призрачные силуэты небоскребов. Он стоял в немом удивлении, покачиваясь, как пьяный. Позади него, где-то слева затихали звуки перестрелки.

«Я выбрался. Оттуда не было выхода, но я выбрался. Я далеко от города».

И затем:

«Это похоже на мой сон о полете. Я выбрался, но не знаю как. Я выбрался как-то сразу, мгновенно».

Дэнни начал спускаться вниз по склону по направлению к ближайшей автостраде, которая должна была привести его через предместья назад в город. Он не задавался вопросом, сумеет ли пробраться через этот вылизанный, обсаженный садами оплот республиканизма, разделяющий его и Марлу; исцарапанный, мокрый человек в рваной одежде, с лицом, покрытом пятнами от электродов на висках и на лбу вкупе с чернеющими сгустками грязи, явно ослабевший, возможно, пьяный.

Пси-способности и болезненно обостренное восприятие замерли. Дэнни смутно помнил только предупреждение Тодда о быстром изнурении, и ничто, встреченное им в книгах и слышанное от Тодда, не объясняло, почему и как его выкинуло сюда, подобно камню из рогатки, почему из состояния органического напряжения он внезапно погрузился в пучину полного транса. Слово «телепортация» пришло ему в голову, но это было только слово. Оно ничего не значило для него, кроме того, что его голова и все его тело страшно болели.

И Тодд ничем не мог ему помочь. Он сам был беспомощен сейчас, связанный своим собственным проводом и закрытый в стенном шкафу. А может, его арестовали как свидетеля убийства. Тогда с подпорченной репутацией, он станет помехой для университета, и не имеет значения, что его исследования много лет привлекали внимание студентов, деньги и уважение к университету. А если он все еще в стенном шкафу, то может просто задохнуться. В любом случае все его исследования и бескорыстие пропадут даром.

Пси-способности исчезли, испарились в густом тумане. Кошмар тем не менее оставался. И негде спрятаться и переждать опасность. Разве только…

Постой-ка. Оставался особняк из песчаника. Сэр Левис Картер. Если и есть кто-то в мире, для кого правда, какая бы она ни была, не казалась ни опасной, ни невероятной, так это сэр Левис Картер. Он посвятил свою жизнь той экспериментальной области, слыша о которой, большинство ученых в лучшем случае пожимали плечами, и переносил их смех и их сожаление со спокойствием и даже некоторым апломбом.

У него была прочная репутация — не только за заслуги в области астрономии, но и за исследования в области сравнительной математики, названной инвариантной, которые вызывали не меньшее восхищение, хотя ни сэр Левис, ни кто-либо другой не нашли способа ее экспериментального тестирования. Никто не умалял значение сэра Левиса только потому, что сэр Левис верил в духов, хотя его исследования в области паранормальной психики вызывали всеобщее сожаление. Он с одинаковой решительностью, даже хладнокровием и юмором переносил как насмешки прессы, так и нападки профессионалов.

Для Дэнни оставалось одно убежище — в Обществе парапсихических исследований. Сэр Левис мог бы спрятать его — достаточно надолго, чтобы Дэнни мог отдохнуть. А после…

А после будущее казалось туманным. В нем явно притаилась катастрофа. Но она была скрытой.

Дэнни решительно зашагал через поле к автостраде.

Глава 11 Эксперты

Очнувшись, Дэнни почувствовал себя совсем отдохнувшим, хотя тело все еще казалось одеревеневшим. Солнечные послеполуденные лучи падали на него из маленького узкого окошка, защищенного решеткой, такие обычно ставят в загородных домах на окнах первого этажа, хотя вроде не похоже, чтобы это был первый этаж.

Блестящая стальная решетка, служившая дверью в этой комнате, определенно не ставилась в загородных домах, как и в любых других зданиях, кроме тюрем. Дэнни сел на койке и, протирая глаза, уставился на переплетение стальных прутьев. Но чем яснее он видел решетку, тем меньше понимал ее назначение.

Неужели, когда он вышел на автостраду, его забрала полиция или ФБР?

Но он хорошо помнил, что поднялся по ступеням к двери Общества парапсихических исследований. Он вспомнил также свое удивление, когда дверь открылась, пока он еще нащупывал звонок, и ясно увидел сэра Левиса и услышал его низкий дружеский голос, произносивший: «Входите, мой мальчик. Мы только что о вас говорили».

Через некоторое время после этого он потерял сознание — возможно, почти сразу же. Сейчас он не мог вспомнить. Сэр Левис и два других человека, одетые, как монахи, в темно-красные рясы, кажется, о чем-то говорили между собой, а потом… потом…

Он не мог вспомнить. Похоже, он все еще в особняке из песчаника. Неужели решетки предназначены для того, чтобы человек, помещенный в эту комнату, никуда не сбежал?

Его сон о полете — только ли сон, или он действительно перемещался вне своей квартиры, как какой-нибудь нелепый воздушный шар? Возможно, решетки необходимы для его же собственной защиты на время сна. Не слишком удовлетворительное объяснение, но это единственное, что пришло ему на ум.

Дэнни снова услышал непонятное, разноголосое бормотание внутри своего черепа. Оно и нравилось ему, и беспокоило. Это бормотанье означало, что его развившееся телепатическое чувство не исчезло окончательно и что он, возможно, прошел ту стадию, когда телепатия включалась и выключась из его мыслительной сети без всякого участия с его стороны. Он стал телепатом окончательно.

Но он все еще не мог выбрать какой-нибудь один поток сознания из всей этой мешанины пульсирующих «голосов». Он хотел бы добраться до Тодда или Марлы, но его попытки приводили лишь к тому, что бормотанье становилось громче и только сбивало его с толку. Между ними существовали несколько миллионов разумов, и все они были неотличимы один от другого, кроме тех, что находились поблизости.

В телепатии нет никакой разницы между «посылкой» и «принятием», хотя парапсихологи используют эти термины для удобства. Телепатия на самом деле — всего лишь один фактор СЧВ; это восприятие, а не действие. Телепат воспринимает мысль, как он воспринимал бы любое другое событие в пространстве и времени. Мозгу, который содержит мысль, нет необходимости «посылать» ее, и, если это мозг не телепата, он никогда не воспримет то, что не проходит через обычные каналы чувств.