Свени судорожно сжался на стуле от совершенно непривычного чувства — ненависти и отвращения к самому себе. Теперь он понимал Рулмана — он, Свени, предал всех. Всех!
А ученый безжалостно продолжал:
— Теперь о нашем проекте. Он очень прост. Мы знаем, что людям не колонизировать звезд без пантропологии. Мы знаем, что Управление никогда не позволит ей развиваться. Значит, мы сами должны нести пантропологию к звездам. Пока Порт нас не остановит. Одна планета, две, три… И так до бесконечности.
Именно это мы пытаемся совершить. Точнее, СОБИРАЛИСЬ! У нас есть старый корабль, переоборудованный для первого перелета. И поколение детей-адаптантов. Они не смогли бы жить на Земле, но не смогут жить и на Ганимеде. Зато смогут жить на одной из шести открытых внесистемных планет. Все шесть находятся на разных расстояниях от Солнца. Куда отправятся дети-адаптанты, будет решено только после старта. Тогда никто из оставшихся не сможет их выдать, и Земля не отыщет этот корабль. Это будет началом гигантской программы — «СЕМЯ». Мы засеем звезды людьми. Если только успеем стартовать.
Дверь в кабинет Рулмана тихо отворилась, и с озабоченным видом вошла Майк Леверо, держа в руках блокнот и карандаш.
— Извините, — сказала она. — Я думала… Что-то случилось? У вас такой мрачный вид…
— Да, кое-что случилось, — согласился Рулман. Он посмотрел на Свени, и тому вдруг захотелось улыбнуться, хотя он понимал, что этого делать не следует.
— Тут уже ничем не поможешь, — сказал Свени. — Доктор Рулман, полагаю, колонистам придется устраивать мятеж против вас.
9
Осветительная ракета вспыхнула примерно в трех милях от тягача. И хотя она повисла над западным краем, во Впадину просочилось достаточно света, чтобы бросить отблески на урчащий, раскачивающийся на ходу полугусеничный грузовик.
Но звук работы двигателя был слишком слаб для обнаружения, а мерцающий свет мало волновал Свени. Тягач упорно полз на север с постоянной скоростью двадцать миль в час. Сквозь густую растительность Впадины его очень трудно засечь с воздуха. Не легче, чем мышь, шуршащую под корнями деревьев в дремучем лесу. Да и вряд ли кому придет сейчас в голову наблюдать за Впадиной. В предгорьях и на самом плато шла битва, а это зрелище куда более привлекательное, чем грузовик. Свени с напряжением прислушивался к отголоскам далекого сражения.
Тягачом управляла Майк. Свени, скорчившись, сидел в грузовом отсеке рядом с огромным алюминиевым баллоном, глядя на экран радара. Параболическая корзина тягача была направлена в ту сторону, откуда они с Майк недавно уехали и где осталась последняя автоматическая релейная станция. Ее большой радиотелескоп сканировал обстановку.
Свени не обращал внимания на низкочастотные сигналы, проносящиеся по экрану. Это были ракеты малого калибра — часть сражения, не сказывавшаяся на главном соотношении сил. Силы повстанцев, как и несколько дней назад, удерживали гору и ее тяжелые ракетные установки, но атака набирала силу.
В целом же ситуация напоминала пат в шахматной партии. Хотя повстанцам удалось при помощи фокуса с вентилятором выкурить приверженцев Рулмана из лабиринтов колонии под горой, они явно уступали на открытом пространстве. Теперь они теряли позиции в два раза быстрее, чем захватывали их раньше. Прикрывающий огонь с горы мало чем помогал. Огонь был массированным, но ужасно неточным. Частые вспышки ракет говорили о плохой видимости и никуда не годной корректировке огня. Приверженцы Рулмана, хотя их и вытеснили из колонии, удерживали в руках все аэрокары. И нагло летали над передовой с выключенными прожекторами.
Другой вопрос: что они станут делать, когда перейдут к непосредственной задаче — взятию горы? Только ядерный заряд способен нанести заметный вред скальной породе. Но для любой из сторон прибегать к этому крайнему средству — самоубийство. Битва еще не дошла до такой степени ожесточения. Но что впереди, неизвестно.
И на кораблях с Земли, которые просматривались на экранах радаров, это хорошо понимали. Они располагались так, что становилось ясным: земляне догадываются, что повстанцами руководит Свени. Однако никаких попыток прийти к нему на помощь они не делали, оставаясь внутри орбиты Ганимеда на расстоянии в 900 000 миль от планеты. Корабли имели запас времени для бегства, если бы заметили на поверхности вспышку ядерного пламени. Они находились достаточно близко, чтобы вытащить Свени, если обнаружится, что победа клонится на его сторону.
Сквозь рев турбины пробился слабый голос Майк.
— Что случилось? — переспросил Свени, наклонив голову.
— …опять завал впереди. Наверное, луч не пробьется.
— Останови, — велел Свени. — Надо взять новый азимут.
Тягач послушно остановился, и Свени сверил данные с экрана монитора с цифрами, полученными от Рулмана. 900 000 миль — это близко. Ударная волна от взрыва спутника покроет это расстояние примерно за пять секунд, неся с собой мгновенное разрушение. Но пяти секунд автоматам земных кораблей хватит, чтобы перейти в режим гиперпространственного полета. Он дважды хлопнул девушку по плечу.
— Пока нормально. Поехали дальше.
Ответа Свени не расслышал, но голова в защитном шлеме согласно качнулась, и тягач медленно пополз по головокружительному лабиринту валунов, что каждый год скатывались во Впадину в результате расслоения слоистых пород обрыва. Обернувшись, Майк улыбнулась. Траки гусениц слишком громко скрежетали по камням, и она не надеялась, что Свени расслышит хотя бы слово.
Схема событий зависела от массы «если» и могла в любой момент развалиться, подведи хотя бы одно из звеньев цепочки. Сигнал, посланный Майклджону, ничего не сказал пилоту, ведь он не знал кода. Но компьютер понял, что Свени еще не готов. И предположил, что Свени пытается взять ситуацию под полный контроль…
— А как мы узнаем, что компьютер поступил именно так? — спросил Рулман, когда они вдвоем составляли план.
— Если после окончания предельного срока корабль Майклджона останется на орбите, значит, мы не ошиблись в расчетах, у него небольшой корабль, к тому же без оружия и экипажа. Спуститься на поверхность Ганимеда и присоединиться к небольшой группе повстанцев он не сможет. Даже если такая идея придет ему в голову. Нет, Майклджон будет сидеть смирно…
Тягач перевалил через прямоугольный валун. Сползая по обратной стороне, он тяжело шмякнулся на грунт, покрытый камнями поменьше. Свени оторвался от экрана, чтобы проверить, как поживает алюминиевая канистра. Она была надежно закреплена, хотя несколько кирок и разных инструментов вырвало из зажимов, и они мотались по отсеку. Внутри канистры дремало чудо искусства фейерверков, чудо, изготовленное с учетом условий здешней химии. Свени пробрался в кабину и сел рядом с Майк.
Невозможно было рассчитать, сколько же времени у них в запасе. Сколько времени отпустила ему машина на борту корабля? Майклджон не проявлял своего присутствия, хотя радиотелескоп показывал, что корабль все еще на орбите. Колония жила и работала так, словно никакой передышки и не было. И когда предельный срок миновал, Рулман и Свени не стали поздравлять друг друга. Могли ли они надеяться, что отсрочка означает именно то, о чем они мечтали? Они продолжали работу, вкладывая в нее все силы.