Последний злоумышленник, увидев, что остался без поддержки, выбрал в соперники Джанелу, к тому времени успевшую выхватить воткнувшийся в палубу меч. Это тяжелое оружие она держала с той же легкостью, что и кинжал. Теперь настала очередь мужчины закричать от страха, и он устремился к борту судна, намереваясь соскочить на причал.
Но там, с тяжелой дубиной в руке, поджидал Квотерволз. Бандит оказался в ловушке. Он повернулся, и на него налетела Джанела. Я понял, что он опытный фехтовальщик, поскольку, несмотря на опасность ситуации, продолжал обороняться и делать выпады. Раз за разом он попадал в пустоту… И наконец малому в грудь врезалось полтора фута стали, он захлебнулся кровью и умер.
Квотерволз прыгнул на палубу, злой от стыда, что не смог защитить меня. Он открыл было рот, но я раздраженно махнул рукой, заставляя его замолчать.
— Джанела! Ты пострадала?
— Нет, нет, — задыхаясь, выговорила она. — Эти ублюдки просто напугали меня, ворвавшись на судно. Но на мне ни царапины. — Она оглядела палубу. — Трое.
— На причале еще двое находились в засаде, — сказал я. — Одного убил Квотерволз, с другим разделался я.
Джанела кивнула, тяжело дыша. Я сообразил, что все еще держу в руках шест, и отбросил его в сторону. Упав в воду, он зашипел и погас.
— Слишком большая банда для столь незначительной поживы, — сказала она и невесело улыбнулась. — Золота у меня было совсем мало.
— Нет, — сказал я. — Я не думаю, что это грабители.
Оба, и Квотерволз и Джанела, удивленно посмотрели на меня.
— Видите ли, воры… они все трусливы, — пояснил я. — Я еще не видел, чтобы они стойко держались в схватке, разве что только загнанные в угол огрызались как крысы. Эти же люди держались до конца. Будь это воры, они должны были бы сразу броситься бежать, когда только появились мы с Квотерволзом.
Квотерволз кивнул.
— Да, я еще не слышал о таком грабителе, который стоял бы в стороне, когда другие нашли… золото, — осторожно закончил он, стараясь не подчеркивать то, что, возможно, хотели сделать с Джанелой.
Джанела улыбнулась.
— Господин Антеро, — сказала она, обращаясь ко мне официально в присутствии Квотерволза. — Я уверена, что вы считаете себя старым и ни на что не годным. Но вы проявили себя на этом причале как настоящий воин.
Я пробормотал что-то невнятное. Даже в юности я не знал, как воспринимать похвалу, да и затем не научился, но, признаться, собственная храбрость удивила меня.
Чтобы уйти от этой темы, я подошел к одному из трупов. Тот лежал лицом вниз, одетый в плащ из дешевого домотканого сукна, с надвинутой на глаза шляпой, как это делал любой ночной бродяга Чипа.
— Схожу-ка я за стражей, господин Антеро, — сказал Квотерволз.
— Подожди минутку. — Я перевернул тело и выругался. И тут же услыхал, как удивленно вскрикнула Джанела.
Шею человека охватывала тяжелая золотая цепь с драгоценными камнями. Они сверкали в свете фонарей. — Это не ворованное, — сказала Джанела. — Посмотрите на рубашку.
Под маскирующим домотканым сукном открылась тончайшая шелковая зеленая рубашка.
Но меня удивило не ожерелье и не рубашка. Я узнал этого человека.
И я понял, что неприятности только начинаются.
— Да это господин Палик! — сказал сержант стражи. — Ничего удивительного, что он теперь валяется в луже собственной крови. Господин Антеро, вы и ваш слуга Квотерволз сослужили Ориссе добрую службу. Люди, подобные этому типу и его приятелям, расхаживая с важным видом по улицам и нарываясь на ссоры, полагают, что на них нет управы. Дурацкое самомнение. Да только вот уроки им впрок не идут.
Он обратился к своим людям:
— Несите его к остальным, — сказал он. — И пошлите кого-нибудь к его семье. Интересно, какому жрецу перепадет куча денег за похоронную церемонию и за то, чтобы не болтал лишнего.
Сержант накрыл лицо Палика полой плаща. Тело положили на носилки и понесли с палубы «Ибиса» на берег, где лежали остальные трупы.
— Вы собираетесь подавать в суд, господин Антеро?
— Нет, не собираюсь.
— Будем считать, что вы говорите сгоряча, и я пока не хочу вносить ваши слова в протокол. Возможно, днем, в более спокойной обстановке, вы передумаете. Семейство Палик предупреждали, и не раз, даже я лично делал это, они же на все закрывали глаза, утверждая, что мальчик просто дурачится, невинно развлекается. Они называли его мальчиком, даже когда ему стукнуло тридцать лет. — Сержант уже собрался было сплюнуть, но вспомнил, кто перед ним стоит, и сглотнул. — У него осталось два брата, похожие на него как две капли. Так что ежели тряхнуть их казну, может быть, это их образумит.
— Я сказал то, что хотел сказать, сержант.
— Что ж, хорошо, господин Антеро. Просто я думал… Впрочем, какое это имеет значение. — Сержант помолчал. — И все же младший Палик мог бы измениться к лучшему, если бы мы не прозевали подхвативший его ветер приключений, как он это называл. Год или полтора назад. Будь проклят тот, кто подтолкнул его на этот путь. Спокойной ночи, дамы и господа. — И сержант последовал по трапу за своими людьми.
Джанела с любопытством посмотрела на меня. Я подождал, пока сержант и его отряд скроются, а затем предложил ей и Квотерволзу пройти в каюту, где, можно было надеяться, нас не подслушают.
Палик, конечно, не был подарком. И я знал о нем больше, чем этот сержант. И ничего он не изменился, просто нашел покровителя для своих проделок. Если бы он не был человеком благородного происхождения, то о нем можно было бы сказать, что он нанялся, но, естественно, ни один человек этого круга не искал никакой оплачиваемой работы.
Вместо этого Палик стал «добрым приятелем» одного из наших молодых и быстро продвигающихся магистров, Сенака. Я слышал, что Палик настолько попал под его влияние, что с готовностью выполнял все, что тот ему приказывал.
И теперь я объявил, что намереваюсь нанести визит магистру Сенаку и потребовать у него объяснений, с каким заданием, если таковое вообще существовало, Палик сделал налет на «Ибис».
Квотерволз поднял брови.
— Неужели вы думаете, что это поможет, мой господин?
— Я хоть и стар, — надменно заявил я, — но еще не мертв. И я не позволю никому вмешиваться в мои дела. — Тем самым я в корне пресек любые возражения и увидел, как Квотерволз одобрительно кивнул.
Джанела нахмурилась.
— Что-то я никогда не слыхала о Сенаке, Амальрик. С чего это ему становиться нашим врагом?
— Понятия не имею. Именно поэтому я и собираюсь спросить у него самого.
Квотерволз явно хотел что-то спросить. Я кивнул: перед Джанелой можно говорить не таясь.