Эта гигантская река иногда распадалась на многочисленные неширокие протоки, напоминающие изогнутые, переплетающиеся, пересекающиеся лианы, но потом они вдруг сливались, и мы вновь оказывались посреди огромного водного пространства, так что едва различали берега. А час спустя вновь осторожно пробирались гуськом по узкому каналу. Но мы не сомневались, что идем верным курсом, потому что то и дело по берегам, отмечая главное русло, поднимались каменные столбы с высеченными на них теми же ликами, что и у статуи при входе в гавань.
Эта река являлась главной магистралью, ведущей в Королевства Ночи.
Дабы сбить с толку преследователей, я подумывал о том, чтобы повалить стоящие по берегам указующие столбы. Но для этого надо было бы высаживать людей, разрушать эти статуи при помощи веревок или магии. Ушло бы много времени, и от затеи пришлось отказаться. Кроме того, что-то во мне противилось намерению уничтожить статуи, к тому же такие древние, да еще и помогающие путешественникам не сбиться с пути.
А река жила своей жизнью. Стайки рыбок взлетали над поверхностью, убегая от неизвестного хищника. Мы забрасывали удочки, но частенько приходилось рубить леску, когда рыбака самого ловила какая-нибудь громадная рыбина. Так, чуть не сдернуло за борт Пипа, которого спас Отави, обхватив за пояс маленького упрямца, не желающего отпустить удочку. После этого мой тщедушный брюзга дальновидно отказался от рыболовных забав, заявив, что не желает быть съеденным.
Однажды я заметил движение в воде, присмотрелся и увидел, что по направлению к нам плывет какое-то вытянутое существо. Я решил было, что это норка или выдра, но затем над водой поднялась голова на длинной змееподобной шее, и на меня с любопытством вытаращились почти человеческие глаза. Я, как и остальные, завороженно наблюдавшие, мог бы поклясться, что взгляд у существа был разумным. Но оно быстро скрылось под водой, оставив после себя лишь завихрившиеся струи.
Заметили мы и другое странное животное, пересекавшее реку прямо перед нами. Мы разглядели лишь громадную голову, по выражению Пипа, «столь же уродливую, как у одной рыбачки из Чипа, только без золотых зубов».
Митрайку приходилось сталкиваться с этим чудовищем.
— Тело у него громадное и толстое, как у вашей рыбачки. Но двигается оно, если захочет, так же быстро, как разносчик товаров, когда чувствует, что может заработать. И не советую никому попадаться ему на пути, когда оно пасется на берегу или плавает в воде, иначе вас можно потом использовать только в качестве половичка. Дикари восточного побережья охотятся на них с каноэ. Но охота эта еще та. Берут гарпун и привязывают его линем к банке лодки. И эта зверюга тащит вас на буксире, как пара крепких коней. Если только не развернется и не набросится на вас. — Он скривился. — Я видел однажды, как она набросилась на каноэ и смяла его, как бумажный кораблик. Затем добралась до человека и схрумкала его, как леденец. Но нам все же удалось отловить зверя и поужинать им.
— Ну и как на вкус? — поинтересовался Отави.
— Жирноват, — сказал Митрайк. — Пришлось слегка отварить кусочки, а затем обжарить на рашпере. Но и потом на вкус отдавало китовой ворванью.
— Не вижу тогда смысла в охоте на него, — сказал Мах, мой повар, превращенный в корабельного кока. — Если только уж очень проголодаешься. Ну или если можно мех использовать.
Именно его я подозревал в том, что он ранее совершал небольшие грабительские набеги на соседние усадьбы.
— Из его шкуры делают отличные кнуты, — сказал Митрайк. — А если полоской намоченной кожи что-либо привязать, то, высохнув, узел становится крепким, как из железа.
— Нет уж, пусть лучше плывет своим путем, — сказал Отави. — А мы своим.
В реке и возле нее процветала и другая жизнь. Иногда у меня появлялось ощущение, что за нами наблюдают. И не какими-то там магическими способами, а просто притаившись в зарослях на берегу. Несколько раз мы видели ускользающие в боковые протоки каноэ, а один раз в отдалении, в зарослях, мелькнули хижины деревни.
Джанела попыталась сотворить несколько заклинаний, чтобы выяснить, насколько успешно идут дела у Клигуса. Я полагаю, что заклинания были сделаны очень толково и аккуратно, как частая сеточка на мальков. Однако же в эти сети мы ничего не поймали. Джанела сказала, что ощутила лишь присутствие Модина где-то позади нас. Несомненно, он посылал противозаклинания. И она не могла понять, преодолели уже наши преследователи гигантскую поваленную статую или еще нет. Но зато она наверняка знала, что те не отказались от своих намерений. Я не переставал ужасаться, как мог Клигус додуматься до такого — преследовать родного отца с целью убийства аж до края света, да еще в компании с колдуном, имеющим не менее гнусные планы.
Мы с Джанелой обсудили, что мог задумать Модин.
— Я сомневаюсь, — сказала она, — что целью его преследования стали мои формы или желание заняться со мною магическим сексом. И у меня лишь два предположения. Возможно, мятежники заставили короля Гейята отыскать козла отпущения за все те злодейства, что совершены в его правление, и он в качестве таковых выбрал Модина и его стражников. Но эта догадка представляется мне сомнительной. Более привлекает меня мысль — хотя и тоже на уровне догадки, — что он рассчитывает на какую-то выгоду, продолжая следовать за нами до Королевств Ночи.
— Это в случае, что королевства настроены радушно по отношению к нему или у него с ними заключен некий договор, — сказал я. — У меня из головы не идет тот демон и его роза на сцене с танцовщицей.
Джанела кивнула.
— Есть и такая вероятность. К счастью, у нас нет выбора, и мы не трусы и не размазни, чтобы бросить наше путешествие на полдороги.
— Это так, — сказал я. — Но разве ты не рассматривала и такой вариант?
— Нет, — сказала она с улыбкой. — И ты тоже не рассматривал.
И она была права.
Дельта закончилась, и теперь нам не приходилось выбирать среди полудюжины курсов. Мы плыли посреди покрытой густыми джунглями равнины, и таких джунглей мне раньше видеть не доводилось. Деревья здесь достигали двухсот футов высоты, и они даже образовывали арки над рекой. Не доводилось мне видеть и таких розовых стволов, и трехпалых листьев, ярко-красных, величиною с человеческую руку. Вокруг деревьев обвивались зеленые и даже голубые лианы. Попадались совершенно удивительные громадные деревья, состоящие, похоже, из одного ствола, разделенного выступами, как веревка узлами, шириною в корпус нашего судна. Среди деревьев порхали разноцветные птицы, а однажды, в сумерках, перед кораблем, словно приветствуя нас, совершила вираж четырехкрылая птица. Видел я тюльпаны величиною с человеческую голову, а Митрайк сообщил, что внутри у них сладкий как мед нектар.
Джунгли были при взгляде с воды великолепны, если вообще так можно отзываться о зарослях, на самом деле равнодушных, опасных, поджидающих, когда ты совершишь одну-единственную ошибку, чтобы прикончить тебя. Но подобно всем джунглям, они скоро начали раздражать. Почти все время шел дождь, а если прекращался, налетали тучи едва видимых мошек, забирающихся повсюду и жалящих, как крошечные раскаленные булавки. Нам пришлось натянуть при входе во все каюты марлю в качестве противомоскитной сетки, дабы не сойти с ума от этого непрекращающегося жужжания, хоть и приходилось мириться с тем, что с каждым куском пищи все-таки случалось проглатывать с дюжину этих маленьких насекомых. Чонс утверждал, что ему удалось два раза пообедать, не проглотив ни одного насекомого, но ему никто не верил.