Я рассмеялся.
— А вот об этом я как-то и не подумал. Ну вот, ты добавила мне переживаний.
— А ты не переживай, — сказала она. — Вспомни о той танцовщице, что носил с собою мой прадед, и как она становилась все новее по мере продвижения к вашей цели.
И я глянул на происходящее иначе. Я подумал, как здорово было бы, если бы сейчас рядом оказалась Омери, и мы бы молодели вместе и каждую ночь до самого рассвета доставляли друг другу удовольствие.
Но мои мечты прервали. Чтобы обойти густое поле водорослей прямо по курсу, Келе повернула на север и направила «Ибис» вдоль берега. Слева на берегу появился ориентировочный знак старейшин — столб с ликом женщины-демона. Красивая сторона скульптуры смотрела на нас холодно и величественно, словно издеваясь над моими мечтами. Я не нуждался в напоминании о том, что в жизни наслаждения могут обернуться величайшей ложью.
И первой ложью оказалось это озеро, оказавшееся лишь небольшим слоем воды над толстым слоем плотного ила, дна которого не доставал и самый длинный из наших шестов. Двуликие ориентировочные столбы старейшин, стоявшие на берегу и выступающие из воды, указывали фарватер, который существовал, должно быть, давным-давно, а теперь все было в прошлом. Целых столбов оставалось мало по прошествии стольких лет. В основном они были обломаны, как старческие зубы, но даже эти обломки возвышались над нашими леерами. Судя по высохшим раковинам моллюсков на столбах, в свое время вода стояла достаточно высоко и корабли могли проплывать совершенно свободно. Теперь же уровень был так низок, что даже наши суда с их мелкой осадкой с трудом пробивались вперед, а иногда и застревали.
Я послал вперед разведчиков на лодках; они вернулись и сообщили, что дальше все то же самое, хотя изредка встречаются и глубокие участки чистой воды, где можно двигаться быстрее.
Я созвал всех, включая Квотерволза, Берара со «Светлячка» и Тоуру с «Искорки», решать, что делать дальше.
— Может быть, пора вылезать из воды? — сказал Квотерволз. — Карта госпожи Серый Плащ указывает, что можно двигаться и по суше. Почему бы это не сделать именно сейчас?
Келе фыркнула.
— Салага, — сказала она. — Сила есть — ума не надо. Проблемы-то на ломаный грош, а он уж готов топать по берегу в обход.
Квотерволз рассвирепел.
— А тут и не надо много ума, чтобы понять, как мы влипли, — сказал он. — Не могут же корабли плыть в этой грязи?! Даже вы должны признать это, капитан. И я предлагаю оставить эти застрявшие чертовы лоханки и обойти озеро вокруг пешком.
Я обратился к Джанеле, рассматривавшей карту:
— Что представляет собой местность вокруг озера?
— Трудно сказать, — проговорила она. — Эта карта не особенно точна. Здесь указан лишь традиционный маршрут, которым пользовались старейшины для перевозки своих товаров.
Вмешался Квотерволз.
— Должна же там существовать хоть какая-то дорога, — настаивал он. — Ведущая к городам, деревням и так далее. — Он сверкнул глазами на Келе. — Люди же по берегам должны были жить или нет?
Не дожидаясь, пока разразится война между сторонниками суши и моря, я счел за лучшее пойти на компромисс.
— Почему бы нам не послать вперед по берегу разведчиков? — предложил я. — Нам не помешало бы свежее мясо, поэтому разведчики могут заодно и поохотиться. А чтобы не терять время, корабли при этом будут по возможности продвигаться вперед. Глядя на это болото, можно заранее сказать, что корабли далеко не уйдут, так что отряд разведчиков не потеряется, а отметки старейшин указывают, что основной фарватер расположен недалеко от берега, так что сигналы с суши всегда можно заметить.
Когда я высказался о трате времени, на меня холодно посмотрели все, но никто не проронил ни слова. Мои спутники не нуждались в напоминании, что, кроме всех прочих трудностей, у нас за спиной и враг, который с радостью вознесет мольбу своим демонам, когда увидит, что мы застряли посреди этой грязной лужи.
Я попытался ободрить присутствующих, улыбнулся Келе и сказал:
— Кроме того, мой друг, неужели ты не обменяешь часть своей прибыли от этого путешествия на кусок поджаренной до хрустящей корочки свежей оленины?
Келе хмыкнула и хлопнула Квотерволза по спине:
— Что ж, парень, если притащишь еще и дикой мяты, то я забуду твои нападки на моряков.
Итак, было решено, что корабли будут продвигаться вперед вдоль берега по мере возможности, а Квотерволз с отрядом отправится на охоту, но что еще более важно — попытается отыскать дорогу вокруг озера.
Он пропадал пять дней, наполненных для оставшихся на судах столь каторжным и грязным трудом, что даже Келе признала: ноги — не худшее средство передвижения.
Суда продвигались на веслах, и нашим гребцам приходилось так туго, словно в качестве надсмотрщика между ними бродил некий демон, щедро одаряя их ударами черной плети. Чтобы хоть чем-то помочь гребцам, мы, насколько могли, облегчали корабли, иногда перетаскивая все товары на одно судно, временно остававшееся позади. Затем мы привязывали линями к кораблям лодки и по очереди гребли на них, помогая корабельным гребцам, напрягая все силы, чтобы перетащить корабль на несколько футов вперед. Но даже такое медленное продвижение было бы невозможным, не пользуйся мы каменными столбами, указывающими фарватер. К некоторым столбам привязывался линь, пропускался через систему блоков, и люди налегали на лебедку, подтягивая судно к цели. Воздух наполняли стоны и проклятия, хрустели суставы и рвались сухожилия, но мы тянули или гребли. А когда судно доползало до очередного столба, все приходилось делать заново — переносить грузы, протаскивать следующее судно через заиленный фарватер.
Когда же наступало блаженное время отдыха, мы падали на палубу, настолько вымотанные, что даже не в силах были отодрать от себя пиявок, живущих в этой грязи и, должно быть, целую вечность моливших своих пиявочных богов о ниспослании им такого пиршества в нашем лице. Когда они крепко присасывались, избавиться от этих тварей можно было только присыпая их солью или прижигая горящими лучинами.
Иногда, но очень редко, мы выходили на глубокое место, и тогда паруса и весла легко несли нас милю или чуть больше. Затем грязное дно поднималось и объявляло о своем появлении резким торможением, заставлявшим нас проклинать наших матерей, родивших столь несчастных детей, и мы вновь садились грести или вцеплялись в рукояти лебедки, чтобы тащить эти горы дерева по грязи.
Пятый день выдался отвратительно серым, с дождем, в добавление к нашим несчастьям. Мы работали все утро, а небо становилось все пасмурнее, и дождь поливал все хлеще, но к полудню мы воспряли духом, когда фарватер немного углубился, позволяя проводить корабли хоть и медленно, но не с таким каторжным трудом.
Грязевые залежи тянулись повсюду, а вскоре показались и первые грязевые острова, некоторые из них поднимались в высоту футов на двенадцать. Я не знал, таится ли там какая-нибудь опасность, и лишь вспомнил, что видел подобные кучи в одной далекой стране. Так там на этих островах жили огромные колонии мелких жучков, для которых эта грязь, очевидно, была питательной. Вскоре таких островков насчитывалось уже сотни, при этом в них зачастую булькала жидкость, вздымаясь и опадая, а некоторые ритмично пульсировали, словно дышали.