— Как жаль, — сказала Келе. Квотерволз изумленно посмотрел на нее. — А я-то здесь молилась, чтобы мы наконец выбрались из этого проклятого озера.
Квотерволзу в его поисках пришлось одолеть немало трудных лиг и испытать опасности.
— Нам просто повезло, моя госпожа, — сказал он Джанеле, — что вы предусмотрительно подготовили нас ко всему.
Перед уходом его отряда Джанела сотворила защищающее заклинание над каждым, дунула в лицо каждому костяной пылью и раздала по колечку, свитому из шерсти обезьян, известных своей способностью легко продвигаться по лесу незамеченными.
— Я не могу вас сделать невидимыми, — сказала она охотникам, — но если вы проявите осторожность, то я помогу вам оставаться почти незаметными. От вас будет исходить аура какого-нибудь безвредного, но и несъедобного существа, к тому же у вас будет вид придурков, так что любой оказавшийся рядом демон или колдун не сочтет вас достойными его внимания.
— Итак, что вы там обнаружили? — спросил я Квотерволза. Он помрачнел.
— Много чего, мой господин, — сказал он. — И, если бы не заклинание госпожи Серый Плащ, не стоять бы мне тут перед вами.
Квотерволз сначала решил заняться поиском пути, а поохотиться потом.
— Первые два дня и две ночи прошли хорошо, мой господин, — поведал он. — Хотя мы и не нашли дороги, определенно ведущей в Королевства Ночи, но частенько встречались звериные тропы, а дичь так и мелькала вокруг. — Он покачал головой. — Я еще никогда не видел такого леса. Деревья такие высокие и толстые, что под ними внизу весь день чуть ли не темная ночь стоит. В этом полумраке некоторые растения даже излучают собственный свет — особенно грибы, подобные тем, что применяют колдуны. Эти здоровенные грибы переливаются красным и голубым, и попробуй их только тронь — издают отвратительнейший запах. Некоторые из них предпочитают питаться мясом, а не водой и землей. Я сам видел, как один такой гриб поймал зверюшку типа кролика. Бедняжка подошел слишком близко, и этот гриб раскрылся, как зонтик, показав зубы и красную волосатую глотку. Он ухватил добычу быстрее, чем я об этом рассказываю, и вновь превратился в невинный гриб.
Квотерволз далее поведал о деревьях, имеющих плоды не на ветвях, а прямо на стволе.
— Противное зрелище, — сказал он. — Плоды большие и ядовито-зеленые. Так что деревья похожи на заболевших чумой и покрытых волдырями. И никогда мне не доводилось видеть столько летучих мышей. Днем висят на ветках, словно растут на них, а вечером вылетают охотиться. Питаются они плодами тех самых чумных деревьев, поэтому я не беспокоился, что они нападут на нас. Тем не менее вид у них такой, что по коже мурашки.
Он содрогнулся от воспоминания.
— Тем более что спали они как раз на таких деревьях, которые и мы выбирали для ночевки, как самые безопасные места. В том лесу вообще, мне показалось, водятся все хищники, какие только возможны. Однажды мы увидели тигра, но он не обратил на нас внимания. Благодаря заклинанию госпожи Серый Плащ он проигнорировал нас, глянув лишь мельком, и прошествовал дальше. Видели мы и парочку медведей размером с дом, не меньше. Конечно, мы понервничали — вдруг они поднимут головы да и посмотрят на деревья? Но страшнее всех оказался зверь, похожий на ящера, но покрытый мехом. Он иногда вставал на задние лапы в поисках жертвы. Но больше всего ему, слава Тедейту, нравились кролики. Увидев такого кролика, хищник поднимал неистовый визг. В жилах застывала кровь, и мы просто цепенели. Хорошо, что мы были крепко привязаны к дереву. Кролик при этом так просто застывал на месте, как каменный, и ящер съедал его без всяких проблем.
Келе фыркнула:
— Ну пока в твоей истории есть только приятная прогулка в лес, не знаю уж, что там дальше будет…
Квотерволз кивнул. Он уже был наслышан о наших подвигах и был потрясен выпавшей нам долей.
— Это правда, — сказал он. — Все происходящее нас почти не задевало. Мы даже со временем привыкли. Но все изменилось на третий день. В то утро мы слезли с дерева, умылись, позавтракали и стали обсуждать планы на день, когда все началось. Послышался звук, словно заиграл горн. Громче него, наверное, звучали только трубы, которыми боги пробудили нас к жизни из ничтожества. Звуки обрушивались как удары грома. Поднялся ветер, настоящий ураган. Первый звук чуть не сбил нас с ног и засыпал ветвями и листьями. Второй оказался еще сильнее. Так что дрожь прохватывала до костей. Но ветер был не столь свиреп. А третий призывный звук — а именно таким я его и считал — оказался… мягче, что ли. Он прозвучал почти музыкально. Он как-то воздействовал на нас. Заставлял чувствовать себя лучше. И заставлял думать, что будешь чувствовать себя еще лучше, если подойдешь послушать поближе.
Джанела сузила глаза. Видимо, она о чем-то догадалась.
— Мое заклинание должно было защитить вас от этого, — сказала она.
Квотерволз кивнул.
— Так и случилось, моя госпожа, — сказал он. — Звук вовсе и не внушал нам, что мы должны идти. Он как бы… говорил… что это было бы хорошо…
Он посмотрел на меня.
— Моя мамаша родила не дурака, мой господин, — сказал он. — И я сразу сообразил, что мы имеем дело с колдовством. Я поговорил с другими, и они сказали то же самое. Мы обсуждали этот вопрос больше часа, и все это время горн играл. Мы уже почти решили, что будем возвращаться, поохотимся по дороге и расскажем, что видели. Но в конце концов подумали, что вам захочется узнать обо всем подробнее. Наш долг как разведчиков все-таки все видеть собственными глазами, и нам надо было подобраться по возможности ближе к месту событий.
— Ты принял правильное решение, — сказал я и еще раз похвалил себя, что отправил на берег такого здравомыслящего человека, как Квотерволз. — Продолжай.
— Мы шли на звук полдня, — сказал Квотерволз. — Пробираясь, где можно, звериными тропами, а иногда и прорубаясь сквозь заросли. И похоже, все существа вокруг понимали, что происходит нечто необычное. Даже птицы смолкли и затаились. Мы посматривали вверх и видели, как они неподвижно сидят на ветках и даже перышки не чистят. Мы наткнулись на зверей, прячущихся за поваленными деревьями или в кустах. Они не бросались на нас и не убегали, лишь переползали, отыскивая другое потаенное местечко. Все это время мы крались, стараясь не выдать себя. Наконец послали одного парня залезть на дерево и осмотреться. Он рассказал, что впереди, футах в двухстах, находится озеро. И мы вскоре оказались на скальном гребне, за которым склон уходил вниз и кончался лес. Звук горна был все ближе. Мы забрались на гребень и обнаружили кучу камней, из-за которых удобно было наблюдать. Этим я и занялся.
Теперь голос Квотерволза зазвучал хрипло, то ли от долгого повествования, то ли от волнения. Я послал за вином, чтобы помочь ему успокоиться, и попросил продолжать.
— Я заглянул в ущелье, — сказал он. — Оно раза в два по ширине превосходило Большой Амфитеатр Ориссы. Вниз, примерно до середины, тянулась расселина, а местность была почти открытая, усыпанная камнями. Прежде всего мое внимание привлекли люди. Не могу сказать, сколько их было, они постоянно прибывали откуда-то. Появлялись из леса, со всех сторон, кроме — слава богам — нашей. Они спускались в каньон, сбегали по расселине, по тропам и без троп. Некоторые падали, точно пьяные, расшибали себе головы, обдирали кожу об острые края обломков. И не обращали на это никакого внимания. Вскакивали, небрежно смахивали кровь, если она заливала глаза, и продолжали двигаться на звук горна. По виду люди были самые разнообразные. Длинноногие мужчины и женщины, у которых из одежды была лишь набедренная повязка. Маленькие человечки, ростом мне по пояс, одетые в звериные шкуры. Некоторые — черные как ночь, но большинство светлокожие. Были и дикари, так разукрашенные, что невозможно было понять, какого же цвета их кожа. Во всяком случае, ясно было, они принадлежат не к одному племени. Люди шли со всех сторон и тащили с собой на руках лишь детей.