Все приветствие оказалось натянутым, искусственным. Видимо, для остальных ориссиан война была давно закончена, а мы оказались всего лишь напоминанием о мелком незавершенном деле. Я представляла себе, что будут говорить в тавернах через несколько недель: «Капитан Антеро? А-а, помню вас. Ведь вы из маранонской гвардии, кажется. Девочки Джинны. Вы вроде какой-то подвиг совершили, но вот хоть убей, не помню какой. Я бы вам купил выпить, но в кошельке у меня отлив. Приходите в следующий раз, тогда я вас угощу». Я не чувствовала особого разочарования, не жалела себя, я просто забыла обо всей этой ерунде – ведь так обращались с солдатами всегда, с начала времен. Мы были солью земли, когда били барабаны войны, но когда наступал мир, от нас старались побыстрее отделаться. И вообще Я была слишком рада снова оказаться дома, чтобы огорчаться.
Я отдала команду «смирно» и, согласно протоколу, повернула строй лицом к сержанту Исмет. Мне, как и всем другим стражницам, хотелось поскорее попасть домой, но когда Исмет гаркнула «разойдись» и мои женщины, дважды топнув кожаными башмаками, разбежались и смешались с толпой, я подозвала Исмет к себе.
– Сержант, – сказала я, – насколько мне известно, у вас нет семьи.
– У меня есть гвардия, капитан. Чего еще мне желать?
Я в который раз удивилась. Неужели эта женщина и впрямь – земное воплощение Маранонии? Снова заговорив, я тщательно подбирала слова.
– Я просто подумала, что в казармах теперь будет одиноко, когда все в отпусках. Не хотите ли погостить у меня? Места более чем достаточно, а мы, Антеро, не чувствуем себя счастливыми, гели у нас не обитают шесть-семь друзей.
Исмет замялась, и я поняла, что она с трудом поддерживает разговор на невоенную тему.
– Прошу прощения, капитан, но я не очень понимаю, что такое одиночество. Остаться одной в казармах – что ж? С нетерпением жду этого. У меня будет возможность расслабиться, вспомнить, кто я такая, и восстановить силы. Если захочется с кем-нибудь поговорить – за воротами полно таверн. Когда я устаю, я возвращаюсь в казармы и слушаю там тишину, хотя ее обычно нарушают бряцание оружия, разговоры и перекличка часовых. Не знаю, что бы я без этого всего делала. Стража – вот моя семья. Я знаю, другим женщинам нужно что-то еще. Мне – нет. Может быть, это оттого, что я не отсюда родом.
Она замолчала. В первый раз я слышала от Исмет упоминание о ее прошлом до службы.
Я думала, что сказать, чтобы закончить этот неловкий разговор, когда Исмет снова заговорила:
– Спасибо за приглашение, капитан. Но я думаю, вам будет лучше, если старая вояка не будет путаться под ногами, когда у вас появятся важные дела. Может быть, как-нибудь встретимся, закажем выпить и вспомним наш последний поход, если захотите. Я думаю, кое-что у нас надо изменить до того, как мы получим новое задание.
Такой вот была Исмет. Я сказала, что, конечно, мы встретимся, она отдала честь и ушла.
Полилло и другие стражницы попали в объятия друзей и родственников. Все мои женщины заслуживали хорошего отдыха. Я поискала в редеющей толпе своих, и сердце у меня упало, когда я не нашла Амальрика. В горле сразу встал ком разочарования. Потом я увидела Порсемуса и других братьев с женами. Они шли ко мне. Я пошла им навстречу, предчувствуя их холодные приветствия.
Вообразите мое удивление, когда Порсемус повис на моей шее, крича: «Ты вернулась, Рали, слава богам!» Потом он поцеловал меня. Я посмотрела ему в лицо. Оно было полно эмоций, в глазах стояли слезы.
Потом остальные окружили меня, говоря, что гордятся мной и всякую другую чушь. Кажется, они говорили искренне. Братья обнимали меня и хлопали по спине, а их жены рыдали навзрыд, приговаривая, что не было на свете женщины храбрее меня. Я тоже раскисла и плакала, и все такое.
– А где Амальрик? – спросила я сквозь слезы.
– Он будет так жалеть, что не встретил тебя! Они с Омери еще двух дней не прошло, как отплыли в Далекие Королевства. Мы ему немедленно пошлем сообщение. Он тоже очень беспокоился.
Мне был нужен Амальрик не только потому, что я соскучилась по нему. Нужно было что-то делать с архонтом – немедленно! Теперь, когда Гэмелен мертв, у меня не осталось покровителя в высоких сферах. И тут я увидела беспечную фигуру, идущую по улице – это был Маларэн, наш с Амальриком общий друг. Он, как и его отец, был магистром – получил этот пост незадолго до того, как я отправилась в Ликантию.
Извинившись, я разорвала цепкие объятия моей семьи и побежала вслед за ним. Я догнала его, когда он заворачивал за угол.
– Маларэн! Подожди! – крикнула я.
Он остановился, увидел меня. На его щегольски красивом лице появилась кислая улыбка.
– Какая радость видеть вас, капитан Антеро. И он протянул руку.
Я засмеялась, отбросила его руку и стиснула его в медвежьих объятиях, мельком заметив испуганное выражение его лица.
– К чему эти формальности, Маларэн? Последний раз, когда мы говорили, ты хотел, чтобы я стала тебе сестрой, которой у тебя никогда не было, и мы собирались поменять тебя на Порсемуса, чтобы ты мог присоединиться к нашей семье. Ясное дело, мы тогда слишком много выпили, но для лежащего на полу таверны парня ты рассуждал здраво.
Маларэн нервно рассмеялся и тоже обнял меня – чересчур сильно.
– Да, э-э… Ради, дорогая, ты ведь знаешь, я тебя люблю больше всех.
– Как ты жил-поживал, старый сердцеед? Жена тебя еще не выгнала?
Снова нервный смешок.
– Ну ты же знаешь нас, Ради. Ссоримся и миримся. В конце концов все прощаем друг другу.
– Не знаю, как это у вас получается. Либо ты хитришь, либо твоя жена с кухонным ножом в руке заставляет тебя во всем с ней соглашаться.
Опять хихиканье.
– Весьма остроумно, – сказал он. А потом: – Теперь, когда ты вернулась, ты должна отобедать с нами.
– Ты потерял разум или чувство юмора? – удивилась – я. – Ведь твоя жена ненавидит меня. Она думает, что я – твоя тайная любовь.
– Да, верно, – слабо согласился он.
Он снова деревянно обнял меня.
– Извини, – сказал он, – но мне надо бежать. Магистрат, понимаешь.
Я остановила его.
– Послушай. Я догнала тебя не только затем, чтобы полюбоваться на твою красивую мордашку. Есть более важная причина.
Я держала его за рукав, а он вежливо пытался высвободиться.
– Правда, дорогая, – говорил он. – Мне надо идти.
Я устала и была раздражена. Мне хотелось накричать на него, объяснить, что судьба Ориссы в опасности, но тут подошла моя семья, и я внезапно почувствовала, что все это глупо, ненужно. И я сказала:
– Маларэн, ну пожалуйста! Прошу тебя ради нашей дружбы. Найди время повидать меня. Это вопрос жизни и смерти.
– Очень хорошо, – сказал тот со вздохом. – Завтра я пришлю за тобой паланкин.