Мы отплыли на безопасное расстояние и остановились, чтобы глотнуть воздуха. В голове у меня стучало, кости ломило, словно я дралась с великаном. Я судорожно глотала сладкий воздух, и скоро мне стало лучше, головная боль отпустила.
Я отвернулась от борта, чтобы посмотреть, что с остальными, и тут раздался громкий крик:
– Пошел вон, дурак!
Это кричал Гэмелен! Но он же мертв?!
– Клянусь Тедейтом, я превращу тебя в жабу! И твоих родителей тоже!
Я бросилась к каюте, где лежал Гэмелен, оттуда навстречу мне выскочил с безумными глазами коротышка со шрамом на лице. Я проскочила мимо него и вбежала внутрь.
Гэмелен не лежал, а сидел и срывал с себя белый саван. Он посмотрел на меня, когда я вошла.
– Еще один вор! – вскричал он. – Отлично! Тебя я превращу в цаплю, можешь съесть того, первого, и всю его семью. Потом я пошлю демона, который выщиплет тебе перья на стрелы и сдерет с тебя кожу для колчана.
– Вы живы! – обрела я дар речи.
– Ясное дело, я жив, – проворчал маг, избавляясь от погребальных одежд. – Теперь, будьте добры, засветите лампу, чтобы я видел, кого буду превращать, в награду я сделаю это безболезненно.
Я ничего не сказала, уставившись в его широко раскрытые глаза. Желтый цвет вымыло из них, они были темны и пусты. Когда он поворачивал голову, его глаза не следили за предметами. Я опустилась возле него на колени.
Гэмелен понюхал воздух.
– Рали? – Он протянул руку и дотронулся до моей груди.
Я не отстранилась.
– Да, мой друг. Это Рали.
Он смутился, поняв, куда ткнул рукой, и отдернул ее.
– Извини, – сказал он. – Но здесь так темно. Пусть принесут лампы, попроси их, Рали. Ведь ты добрая.
– Сейчас полдень, – мягко сказала я.
Гэмелен притих. Морщинистая рука медленно коснулась глаз. Он вздрогнул. Я схватила его за тощее плечо. Лицо мага окаменело. Потом он улыбнулся и погладил мою руку.
– Я слеп. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Да.
– Тогда от меня теперь будет мало пользы. Я знал только одного слепого волшебника, но он потерял зрение, когда был молод. У него была целая жизнь, чтобы научиться колдовать без помощи глаз.
– Вы научитесь быстро, – торопливо сказала я. – Ведь вы – лучший маг.
На этот раз молчание было долгим. Я чувствовала, как Гэмелен борется с потрясением. Когда он заговорил, его голос был обычным, словно он примирился с ужасной потерей, раной, нанесенной не только телу, но и душе. Такой фатализм свойственен старым солдатам. Он вздохнул:
– Нет, теперь я обыкновенный старик. И, пожалуйста, не думай, что это нытье из жалости к самому себе. Я знаю, до каких пределов могу дойти. Я отодвигал эти пределы всю свою жизнь, но теперь с этим покончено.
– Скоро мы будем дома, – сказала я. – Там у вас будут десятки помощников.
Волшебник наклонил голову и принюхался, слегка высунув розовый, как у ребенка, язык.
– Мы заблудились, – заявил он.
– Не о чем волноваться, – возразила я. – Нам надо только обогнуть этот чертов риф. Мы очень скоро найдем дорогу.
Гэмелен мотнул головой.
– Я, может, и слепой, но остальные мои чувства говорят мне, что это будет нелегко.
– Боги делают легким путь, только если он ведет в пропасть.
Гэмелен рассмеялся. Я рада была слышать это. Теперь я окончательно поверила, что он на самом деле жив. Он сказал:
– Тогда будем считать мое невезение и невезение других хорошей приметой.
Волшебник зевнул. Я мягко заставила его лечь. Он не сопротивлялся. Я нашла одеяло, укрыла его до подбородка и подоткнула со всех сторон.
– Не давай мне спать слишком долго, – сказал он. – Нам надо о многом поговорить.
– Ладно, – пообещала я, боясь того, что он может спросить меня.
Я повернулась к двери, но он окликнул меня:
– Рали…
– Да?
Гэмелен повернул ко мне невидящее лицо.
– Твой отец гордился бы тобой.
Я не знала, что ответить, поэтому просто вышла и закрыла дверь.
Этой ночью мне снова приснилась Трис. Этот сон я уже видела и раньше, и снова наша любовь была приправлена страхом, потому что я знала, что должно случиться. И снова пришел архонт. Моя нагота была осмеяна. Потом оказалось, что мне снится «сон во сне». Я проснулась во сне и узнала, что Трис снова меня бросила. Мы боролись с ней. Она ударила меня своим серебряным ножичком. А потом я, дрожа, проснулась по-настоящему в своем гамаке. Закрыв глаза, я молилась, чтобы кошмар больше не повторился.
Раздался громкий стук. Полилло выругалась. Я услышала, как заскрипели веревки, когда Корайс слезла со своей койки, чтобы выяснить, что случилось. Но я не открыла глаза, боясь увидеть. Я чувствовала боль в том месте, куда пришелся уда? Трис во сне. Снова какой-то шум и голос Гэмелена:
– Рали!
Я открыла глаза. Маг стоял надо мной. Его лицо кровоточило – видимо, он оцарапался, когда выбирался из каюты. Я вскочила.
– Да, друг мой? Что случилось?
– Архонт! – прохрипел Гэмелен. – Он среди нас!
Я почувствовала пустоту и холод и прошептала:
– Я знаю.
– Ты слышишь меня, Рали? – закричал Гэмелен. – Мы не победили его!
– Я слышу вас, маг, – ответила я. – Я слышу вас.
Далеко в ночи разносился крик маленького морского ящера, потерявшего мать.
Мы плыли на юг несколько дней, запасы пищи и воды быстро подходили к концу, а рифы тянулись бесконечно, и нигде не было пролива, чтобы повернуть к дому. Здоровье Гэмелена заметно улучшилось, но слепота, похоже, должна была остаться навсегда. Мы редко говорили с ним и избегали тем, связанных с архонтом. Наверное, мы оба думали, что его появление – плод возбужденного мозга. Разум говорил мне, что так оно и есть: я сама видела, как архонт умер! Перед смертью он проклял меня, и мне очень хотелось думать, что он действительно умер и проклятие было только плодом моего воображения.
Мои стражницы считали, что мы одержали великую победу, что рано или поздно обогнем риф и найдем дорогу домой, где нас ждет слава. Люди Холлы Ий роптали и смотрели на меня мрачно. Ни Страйкер, ни шкипер Клисура, ни старшина гребцов Дюбан не пытались остановить недовольство или успокоить своих людей. Это привело к тому, что любой, кто хоть как-то проявлял энтузиазм или надежду, немедленно отвергался большинством.
Это начало меня серьезно беспокоить. Однажды утром мы обнаружили землю. Воздух был насыщен запахами плодородной почвы, незнакомых растений и дыма. Туманная тень, появившаяся на горизонте, говорила о близости острова. Мы увидели плывущее дерево и выловили его. Его листья имели форму вазочек, почки розовые и белые, ствол весь в наростах, мясистые розовые плоды, похожие на маленькие тыквы, в обилии покрывавшие ветви, оказались наполнены сладкой тягучей жидкостью, которая придавала блеск глазам и легкость ногам.