Признаюсь, писец, я разрыдалась.
– Мать всегда говорила, – всхлипывала я, – что «Рали» означает «надежда».
– Да, друг мой, – сказал старый волшебник. – Ты и есть надежда. Наша единственная надежда.
Но дни шли, и надежда тихо умирала. Война с Сарзаной оборачивалась не в пользу Совета очищения. Все их усилия остановить его оканчивались неудачей, и только Оолумп радовался, когда генералы и адмиралы Совета проигрывали одну битву за другой. Тех, кого не убивали во время боя, бросали к нам в темницу, и кошелек Оолумпа толстел с каждым днем.
До нас доходили слухи о зверствах Сарзаны. Он осаждал острова, обрушивал на них магические бури, устрашал жителей ордами демонов, которые совершали неописуемые деяния, а когда острова сдавались, кровь текла рекой. Солдаты Сарзаны убивали, насиловали, грабили и жгли. С каждой новой победой его мощь возрастала, как будто души убитых им служили пищей для его черной магии. Конийские волшебники были так же беспомощны, как и военные. Брошенный в тюрьму генерал рассказал нам, что потерпел поражение, несмотря на то, что шестеро самых могучих магов Конии пытались установить щит для его наступающих войск.
– Они работали над ним несколько дней, а когда он был готов, мне сказали, что ни одна сила, известная богам или людям, не сможет пробить его. Я сам вел в атаку один из флангов. Сначала все было хорошо. Мы отбили их контратаку и снова пошли вперед. Я видел Сарзану на черном коне. С вершины холма он управлял своими войсками. Я приказал лучникам стрелять по нему, посчитав, что если даже они его не убьют, то хоть заставят убраться с холма. Но как только они спустили тетивы, подул черный ветер, и наши же стрелы попали в нас. А мои лучники, вместо того чтобы прекратить стрелять, давали залп за залпом, словно сошли с ума. И ни одна стрела не пропала даром, каждая находила цель – одного из моих солдат.
Битва закончилась, когда войска Совета побежали. По словам генерала, из каждой щели в земле выскакивали волки и рвали на части бегущих.
– Я остался в живых только потому, – сказал генерал, – что подо мной убили коня, и он, падая, придавил меня. Я пролежал под трупом коня всю ночь. – Обе ноги генерала были сломаны.
Потом он рассказал, как ночью приходили волки и пожирали уцелевших. Тут генерал разрыдался. Он всю ночь слышал вопли.
– Несколько храбрых офицеров вернулись, чтобы спасти меня. Ну почему боги не послали мне смерть!
Генерал и сам оказался храбрым человеком. Он не молил о пощаде, когда за ним пришли. Мы слышали, как палачи мучают его. Он почти не кричал, и он так и не попросил пощадить его.
Через несколько дней Оолумп принес весть о еще большей катастрофе.
– Теперь монета мне понадобится скорее, чем обычно, капитан, – сказал он однажды утром, забирая посуду после завтрака. – На воле цены поднимаются.
Я со злобой выругала жадных фермеров и купцов, которые наживаются, случись только какая беда.
– Это происходит с самого начала, – жизнерадостно заявил он. – Старому Оолумпу кажется, что они оказывают народу услугу, так-то вот. Если бы цены не повышались, все продукты просто сметали бы с полок. А так бедным придется поголодать – ничего, они к этому привыкли. А те, у кого есть золото, поделятся им с нами, кому они нужны больше. Понимаете?
Я была в ярости, но так как он был неисправимый негодяй, переубеждать его было бесполезно. Поэтому я просто бросила ему монету.
– Так, значит, дела идут все хуже?
– Верно, госпожа, – согласился Оолумп. – Я слышал, что неделю назад начал дуть горячий ветер. С тех пор он дует день и ночь. Такой горячий, что пшеница сохнет на корню. Даже старики не видели ничего подобного. Здесь, под землей, его нет.
Я кивнула, машинально натянув на себя одеяло. В подземельях Конии всегда зима.
– Но дело не только в ветре, – продолжал Оолумп. – Люди начали болеть. Что-то вроде чумы, как мне кажется. Говорят, мертвецов так много, что всех не успевают похоронить.
– Сарзана! – прошептал Гэмелен.
– Все так думают, – продребезжал Оолумп. – Выходит, он просто дурак. Нападает на Изольду, используя все, что под рукой.
– Кажется, тебе все равно, кто победит, – заметила я.
Оолумп захихикал.
– Я же говорил вам раньше, для Оолумпа настали хорошие времена. Но когда правил Сарзана, было еще лучше. Я бы солгал, если бы сказал, что мне жаль, что тюрьма снова наполняется.
Он опустил в кошелек монету, которую я ему дала, хорошенько потряс его и ушел по своим делам.
– Неудивительно, что за нами еще не пришли, – заметила я. – Они слишком заняты собственными проблемами.
Гэмелен не ответил. Я посмотрела на него. Он о чем-то напряженно думал, нахмурившись и перебирая бороду.
– Нет, это невозможно, – бормотал он.
– Что невозможно? – спросила я.
Он раздраженно цыкнул на меня, и я оставила его в покое. Остаток дня мы не разговаривали. Я ложилась спать, а он все еще сидел на краю матраса и теребил бороду. Я хотела спросить его, в чем дело, но решила помолчать.
На этот раз я заснула, едва закрыв глаза. Не было чувства, что за мной наблюдает что-то злое. Мне снилось, что я с огромной скоростью падаю с вершины горы. Мне хотелось закричать и проснуться, но я не могла. Я слышала, как чей-то голос зовет меня по имени. Голос был пронзительный и злобный. Он мне показался знакомым, но я не могла вспомнить, где его слышала. Каменистая земля приближалась ко мне, я ожидала удара, но меня подхватил горячий ветер и понес по звездному безоблачному небу.
Я летела долго. Подо мной было бескрайнее море, лишенное жизни. Потом впереди я увидела остров. На острове дымно горели дома, и множество солдат убивали жителей. Мужчин и юношей они закалывали копьями или рубили мечами. Женщины и девушки подвергались различным издевательствам. По горной дороге спускалась вереница телег, запряженных лошадьми.
Мне хотелось посмотреть на гору, и через мгновение я оказалась там. На ее вершине стоял прекрасный храм, увенчанный золотым куполом, окруженный садом с прекрасными скульптурами, изображающими богов. Из храма выбегали солдаты, нагруженные награбленным. Некоторые солдаты заставляли жриц храма делать непотребные вещи. Потом я увидела Сарзану в саду. Он сидел верхом на черном боевом коне. Он смеялся и поощрял своих солдат к бесчинствам. Они начали валить статуи, срывая с них все, что казалось им, драгоценным. Нескольких жриц бросили на поверженных идолов и изнасиловали. Потом их убили. Я похолодела от ужаса и гнева.
Сарзана поднял голову и посмотрел на меня. Он смеялся, и смех его был как гром. Потом я услышала, как смеется кто-то еще. Смех шел сверху, и мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть, кто там. Надо мной было плотное черное облако, освещаемое молниями. Смех доносился из дыры в облаке, напоминавшей рот. Облако начало принимать форму лица – свирепые глаза, острый нос, желтые клыки. Это был архонт!