К огромному удивлению Микаэля, обратный отсчет остановился на шестой секунде. Сирена пискнула еще раз напоследок, дисплей обнулился, и загорелась зеленая лампочка.
Лисбет Саландер вытаращила глаза. Она подумала, что произошел какой-то сбой, и даже потрясла карманный компьютер, хотя и понимала, что ведет себя глупо. Обратный отсчет остановился за шесть секунд до выброса красящей бомбы, а в следующий момент дисплей обнулился.
Не может быть!
Никто на свете не знал этого кода, кроме нее. Сигнализация даже не подсоединена к охранному предприятию. Как же так?
Она не могла представить себе, как такое могло случиться. Полиция? Нет. Зала? Исключено.
Она набрала на мобильнике нужный телефонный номер и стала ждать, когда подключится камера наблюдения и начнет посылать на ее мобильник картинки низкого разрешения. Камера была замаскирована под пожарную сигнализацию на потолке прихожей и делала снимки низкого разрешения с частотой в одну секунду. Она прокрутила снимки от нуля — того момента, когда открылась дверь и сработала сирена. Ее лицо медленно расплывалось в улыбке, пока перед ее глазами проходили картинки, на которых Микаэль Блумквист на протяжении тридцати секунд дергался в беззвучной пантомиме, пока наконец не набрал код, и после этого привалился к дверному косяку с таким выражением на лице, словно чудом избежал сердечного приступа.
Ах ты такой-растакой Калле Блумквист!
У него оказались ключи, которые она выронила на Лундагатан, и хватило сообразительности вспомнить ее сетевой псевдоним Wasp. А раз он нашел квартиру, значит, он вычислил, что она принадлежит предприятию «Уосп энтерпрайзис». Пока она смотрела на дисплей, он начал рывками перемещаться по прихожей и вскоре исчез из поля зрения камеры.
«Вот черт! — подумала она. — Как же это я оказалась такой предсказуемой! И зачем только я оставила…» Теперь ее тайны лежали раскрытые перед изучающим взглядом Микаэля Блумквиста.
Поразмыслив пару минут, она пришла к выводу, что теперь это уже не имеет значения. Жесткий диск она стерла. Это главное. Может быть, это даже и к лучшему, что не кто иной, как Микаэль Блумквист, обнаружил ее пристанище. Ему и так уже известно столько ее тайн, сколько не знает никакой другой человек. Братец Умник сделает все так, как нужно. Он ее не выдаст. Так она решила и в задумчивости тронулась дальше в сторону Гётеборга.
Приехав на работу в половине девятого, Малин Эрикссон на лестнице столкнулась с Паоло Роберто. Она сразу узнала его, представилась сама и впустила гостя в редакцию. Он сильно хромал. Учуяв запах кофе, Малин поняла, что Эрика Бергер уже на месте.
— Здравствуйте, фрекен Бергер! Спасибо, что вы сразу согласились меня принять, — сказал Паоло.
Рассмотрев внушительное количество синяков и шишек, которыми была украшена его физиономия, Эрика приблизилась к нему и поцеловала в щеку.
— На это даже смотреть страшно, — сказала она.
— Не в первый раз я схлопотал перелом носа. Где тут у вас Блумквист?
— Он где-то бегает, изображает из себя детектива и ищет следы. С ним, как всегда, невозможно связаться. Кроме странного письма по электронной почте, которое пришло от него сегодня ночью, он не давал о себе знать со вчерашнего утра. Спасибо, что вы… В общем, спасибо.
Она показала на его лицо.
Паоло Роберто захохотал.
— Хотите кофе? Вы сказали, что собираетесь что-то рассказать. Малин, присоединяйся!
Они устроились в удобных креслах для посетителей в кабинете Эрики.
— Я насчет того блондина, с которым я дрался. Я уже рассказывал Микаэлю, что боксер из него был никудышный. Но самое интересное, что он принимал правильную стойку, закрывался руками и кружил, как кружат по рингу настоящие боксеры. Создавалось впечатление, что он где-то обучался боксу.
— Микаэль упоминал это в телефонном разговоре, — сказала Малин.
— Я никак не мог отделаться от этой картины и вчера вечером, придя домой, сел за компьютер и разослал письма в боксерские клубы по всей Европе. Я написал там, что произошло, и как можно подробней описал этого парня.
— О'кей.
— Похоже, кое-какой улов есть.
Он выложил на стол присланный по факсу снимок, очевидно сделанный во время тренировки в боксерском зале. Два боксера слушали, что им говорит пожилой толстяк в кожаном шлеме и тренировочном комбинезоне. Вокруг ринга собралось с полдюжины человек, которые тоже внимательно слушали. На заднем плане виднелся мужчина очень высокого роста с картонкой под мышкой, благодаря обритой голове похожий на скинхеда. На снимке он был обведен кружочком.
— Парня на заднем плане зовут Рональд Нидерман. Это снимок семнадцатилетней давности, и ему здесь восемнадцать лет, так что теперь должно быть тридцать пять. Все совпадает с данными того гиганта, который похитил Мириам By. Я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что это он. Больно уж снимок старый, и качество тоже плохое. Но я бы сказал, что сходство очень большое.
— Откуда вам прислали этот снимок?
— Из «Динамика» в Гамбурге. Старый тренер, которого зовут Ханс Мюнстер.
— Ну и?
— Рональд Нидерман выступал за этот клуб один год в конце восьмидесятых. Вернее сказать, пытался выступать за клуб. Я получил письмо сегодня утром и переговорил с Мюнстером по телефону, прежде чем идти к вам. Если изложить вкратце то, что рассказал Мюнстер… Рональд Нидерман жил в Гамбурге и связался в восьмидесятые годы с бандой скинхедов. У него есть брат на несколько лет старше. Брат — очень хороший боксер, он-то и привел его в клуб. Нидерман-младший отличался страшной силой и исключительными физическими данными. Мюнстер сказал, что еще ни у кого не встречал такого жесткого удара даже среди элиты. Как-то они измеряли силу удара, и в его случае аппаратуру зашкаливало.
— То есть он, очевидно, мог бы сделать в боксе отличную карьеру, — сказала Эрика.
Паоло Роберто отрицательно мотнул головой.
— По словам Мюнстера, на ринге он никуда не годился, причем по нескольким причинам. Во-первых, он не мог выучиться боксу. Он стоял на месте и молотил кулаками куда попало. Он был феноменально неуклюж, и то же самое относится к парню, с которым я дрался в Нюкварне. Но что хуже всего, он не соизмерял собственную силу. Иногда ему удавалось попасть в противника, и в некоторых случаях это приводило к страшным травмам во время тренировочных боев. Тут были и сломанные носы, и переломанные челюсти, и вообще совершенно ненужные травмы. Они просто не могли оставить его в клубе.
— Мог бы стать боксером, да не сумел, — сказала Малин.
— Вот именно. Но решающую роль сыграла причина медицинского характера.
— Это как же?