Лисбет Саландер погрузилась в задумчивость и сидела не шевелясь, пока экран не погас.
Даг Свенссон отложил записную книжку и почесал в затылке. На самом верху той страницы, на которой книжка была раскрыта, одиноко красовалось слово из четырех букв.
Зала.
В течение трех минут он занимался тем, что рассеянно обводил это имя кружками, пока линии не переплелись между собой, образовав лабиринт. Затем он встал и принес себе из буфетной кружку кофе. Судя по стрелкам наручных часов, пора было идти домой и ложиться спать, но он полюбил засиживаться до поздней ночи в редакции «Миллениума» — здесь в тишине и спокойствии ему очень хорошо работалось. Окончательный срок сдачи рукописи неумолимо приближался. Книга была готова, но сейчас он в первый раз с начала проекта ощутил в душе сомнение. Не упустил ли он очень важную деталь?
Зала.
До сих пор ему не терпелось поскорее закончить работу и опубликовать книгу, но сейчас он вдруг начал жалеть, что остается слишком мало времени и он чего-то не успеет.
Ему вспомнился протокол вскрытия, который дал ему почитать инспектор полиции Гюльбрансен. Тело Ирины П. нашли в канале Сёдертелье со следами жестоких побоев, в области лица и грудной клетки имелись множественные переломы. Причиной смерти послужил перелом шеи, но, кроме того, еще две травмы расценивались как несовместимые с жизнью. У нее было сломано шесть ребер и проколото левое легкое. Также в результате побоев произошел разрыв селезенки. Патологоанатом выдвинул гипотезу, что для избиения применялась дубинка, обернутая в материю. Зачем убийце понадобилось оборачивать орудие убийства, осталось невыясненным, но переломы не походили на те, которые обычно образуются при таких ударах.
Убийство оставалось нераскрытым, и, по словам Гюльбрансена, шанс на его раскрытие был очень мал.
В материалах, собранных Миа Бергман за последние годы, имя Залы всплывало в четырех случаях, но каждый раз мельком, где-то на заднем плане. Никто не знал, кто этот человек и существует ли он вообще. Некоторые девушки упоминали о нем как о смутной угрозе, о некой силе, которая может покарать в случае непослушания. Даг посвятил целую неделю поискам сведений о Зале, расспрашивал полицейских, журналистов, обращался к ряду источников, связанных с секс-мафией, которые ему удалось обнаружить.
Он еще раз встретился с журналистом Пером-Оке Сандстрёмом, причастность которого к делу собирался раскрыть в своей книге. В это время Сандстрём успел осознать всю серьезность нависшей над ним угрозы и слезно умолял Дага Свенссона сжалиться над ним, даже предлагал деньги. Даг вовсе не собирался отказываться от своего намерения разоблачить Сандстрёма, но воспользовался своей властью над ним, чтобы вытрясти информацию о Зале.
Результат оказался удручающим. Сандстрём, продажный негодяй на побегушках у секс-мафии, никогда лично не встречался с Залой, но говорил с ним по телефону и знал, что этот человек действительно существует. Нет, номер телефона ему неизвестен. Нет, он не может сказать, через кого был установлен контакт.
Даг Свенссон даже слегка растерялся, поняв, что Пер-Оке Сандстрём сильно напуган. И это был не просто страх перед грозящим разоблачением. Это был страх за свою жизнь.
Понедельник, 14 марта — воскресенье, 20 марта
Поездки к Хольгеру Пальмгрену в реабилитационный центр под Эрставикеном на общественном транспорте отнимали много времени, а каждый раз брать автомобиль напрокат было почти так же хлопотно. В середине марта Лисбет Саландер решила купить машину, но сперва требовалось добыть место для парковки.
Ей принадлежало место в гараже под домом на Мосебакке, но ей не хотелось, чтобы машину можно было связать с квартирой на Фискаргатан. Между тем несколько лет тому назад она записалась в очередь для получения места в гараже при своем старом жилищном товариществе на Лундагатан. Позвонив и спросив, до какого номера в очереди она продвинулась за это время, Лисбет выяснила, что уже стоит в списке первой и, более того, одно свободное место должно появиться уже в следующем месяце! Вот повезло! Она позвонила Мимми и попросила ее подписать с товариществом соответствующий контракт, а на следующий день отправилась подыскивать себе автомобиль.
У нее хватило бы денег даже для того, чтобы купить хоть самый эксклюзивный «роллс-ройс» или «феррари» цвета мандарина, но Лисбет совершенно не жаждала обзаводиться предметом, привлекающим к себе внимание. Поэтому она посетила двух автомобильных дилеров в Накке и остановила свой выбор на четырехлетней винно-красной «хонде» с автоматической коробкой передач. Целый час ушел на то, чтобы убедить доведенного до отчаяния заведующего магазином проверить вместе с ней все детали мотора. Из принципа сбив цену на несколько тысяч, Лисбет расплатилась наличными.
Затем она отогнала «хонду» на Лундагатан, заглянула к Мимми и оставила у нее запасные ключи. Она разрешила Мимми, когда понадобится, пользоваться машиной, но только заранее об этом предупреждать. Поскольку место в гараже должно было освободиться лишь в начале следующего месяца, они временно оставили машину на улице.
Мимми как раз собиралась на свидание с подругой, с которой они договорились пойти в кино. Лисбет никогда раньше не слышала о ней, но, глядя на яркий макияж Мимми и ее специфический наряд с воротом, напоминающим собачий ошейник, решила, что речь, должно быть, идет об очередном увлечении Мимми. Поэтому на вопрос, не хочет ли она присоединиться, Лисбет ответила «нет» — у нее не было ни малейшего желания очутиться в роли третьей лишней рядом с одной из длинноногих подружек Мимми, наверняка очень сексуальной, но по сравнению с которой она будет чувствовать себя безнадежной дурочкой. Отговорившись делами в городе, она дошла вместе с Мимми до станции метро «Хёторгет» и там с ней рассталась.
Лисбет направилась по Свеавеген к «Он-офф» и успела проскочить в дверь магазина за две минуты до закрытия. Там она купила тонер для своего лазерного принтера и попросила выдать ей покупку без картонной упаковки, чтобы кассета поместилась у нее в рюкзачке.
Выйдя из магазина, она почувствовала, что проголодалась. Дойдя до Стуреплана, Лисбет наудачу выбрала кафе «Хедон», в котором еще никогда не бывала и даже не слышала о нем. Еще с порога она тотчас же узнала со спины адвоката Нильса Бьюрмана и повернула назад. Устроившись у витрины на тротуаре, она вытянула шею и принялась наблюдать.
Вид Бьюрмана не пробудил в Лисбет Саландер каких-либо бурных эмоций: она не чувствовала ни злости, ни страха. На ее взгляд, мир без него был бы лучше, но она позволила ему остаться в живых, здраво рассудив, что живой он ей более полезен. Напротив Бьюрмана сидел мужчина; Лисбет взглянула на него. В это время он поднялся, и Лисбет широко раскрыла глаза. В голове что-то щелкнуло.
Он бросался в глаза своим высоким ростом — не менее двух метров — и при этом был очень хорошо сложен. У него было невыразительное лицо, коротко стриженные белокурые волосы, и в целом он выглядел очень мужественно.