Отыскав в бардачке «жигуля» фонарик, я поспешила в бильярдную.
Яркий луч фонаря выхватывал из темноты различные предметы — обстановка явно тяготела к роскоши, но я пришла не на экскурсию.
— Турянский, — прошептала я и прислушалась.
Мне ответила тишина.
— Александр Эдуардович! — чуть громче позвала я, энергично обшаривая фонариком бильярдную. — Это Софья! Мархалева!
Луч выхватил из темноты распахнутую настежь дверь и ведущие вниз ступени.
«Вход в подвал, как я и предполагала», — удовлетворенно подумала я, двигаясь к этой двери.
Признаюсь, мне было страшно. Особенно от мысли, что придется спускаться вниз. И все же я спустилась.
Должна отметить, что подвальчик отличался комфортом, совсем не свойственным помещениям подобного рода: мягкая мебель, журнальный столик, небольшой холодильник и даже бар.
Однако Турянского там не было. Комфортабельная тюрьма оказалась пуста, хотя и носила следы пребывания человека, чашка с присохшими остатками кофе и липкая рюмочка для ликера недвусмысленно это подтверждали. К сожалению, не было никакой уверенности, что эти следы оставил именно Турянский.
Я чертыхнулась и уже собралась вылезать из подвальчика, но до меня донеслись чьи-то шаги. Легкие, крадущиеся, они приближались, отчего становилось неуютно. Я погасила фонарик и притаилась, удобно расположившись в кресле.
— Эй! Кто там? Выходи! — услышала я знакомый мужской голос.
«Щас!» — нервно хихикнула я и сочла за благо не отвечать.
— Выходи! Ты там, я тебя видел! — совсем уже близко прогремел мужской голос.
«Ха! Он меня видел, а как обстоит дело с Розой и Марусей? Ведь это они обещали глаз с меня не спускать!»
— Выходи, или законопачу здесь на всю оставшуюся жизнь, — вновь грозно прогремело сверху.
Больше я молчать не могла. В этом виноваты мои родители — ведь это они меня родили такой неуемной.
— Законопачивай, — оптимистично согласилась я. — Пока милиция приедет, я здесь, в тишине уединения, успею со всеми подругами поболтать. Аккумуляторы в мобильнике заряжены до отказа. Одна беда, со мной рядом остывшее тело Турянского, а я трупов боюсь.
— Остывшее? Уже? — радостно удивился голос, но тут же утратил хорошее настроение. Боже, что я услышала в ответ!
— Вот же сука! — услышала я и была немало возмущена. — Ну я тебе сейчас, — пообещал голос, и раздались звуки шагов.
Мужчина энергично спускался в подвал, я же, не теряя времени, занялась выбором выгодной для битвы позиции. В том, что битва неизбежна, сомнений не было, впрочем, как и в том, что победу одержу я. Почему обязательно я одержу победу? Почему, без всяких на то оснований, я так думала?
Не знаю, многие говорят, что исключительно из-за моей глупости.
«Но как бы там ни было, с верой в победу я родилась, с этой верой, похоже, и умру. Прямо здесь, в этом подвале», — подумала я и, улучив подходящий момент, использовала единственное свое оружие: изо всех сил саданула фонариком (прости, Маруся!) в то место, где предполагалась голова. И попала!
— Е.. твою мать! — взвыл голос. Но слушать плохое про свою покойную матушку я не стала, а шустро устремилась вверх по лестнице.
Однако невидимый собеседник не оплошал и мертвой хваткой вцепился в мою левую ногу. Вообще-то я левша, но пришлось колотить по его голове правой ногой, обутой в модную туфлю, снабженную вполне смертоносным каблуком. И получалось у меня, вроде, совсем неплохо, я даже чувствовала себя уже почти победительницей, но…
Ни с того ни с сего вдруг полетела вниз, сдернутая с лестницы сильной мужской рукой. Дальше — хуже: на моем горле сошлись крепкие пальцы, на грудь навалился страшный груз…
Я начала задыхаться и не стыжусь этого, — на моем месте так поступил бы любой… Оставалось одно: молиться за легкую смерть и благодарить всевышнего. Именно так я и сделала: молилась, благодарила, но больше господу предъявляла справедливые претензии, мало веря, что они дойдут до адресата, поскольку вряд ли существует этот адресат.
Но есть бог на свете! Теперь я знаю: бог есть!
Когда сознание начало уплывать, я услышала человеческие голоса, даже лучше — женские.
— Равиль! Равиль! — взволнованно взывали сверху.
Хватка на моей шее ослабла, и я (впервые в жизни) с радостью констатировала, что мужчина уже не обременяет меня тяжестью своего тела.
— Где тут включается свет? — услышала я возмущенный писк Розы.
Видимо, тот, кто был с ней, знал это, потому что яркий электрический свет вспыхнул сначала в бильярдной, а затем и в подвале.
Признаться, я к этому не была готова, поскольку мужественная борьба с противником нанесла серьезный ущерб моей женственности. Радовало лишь одно: каким-то чудом я обнаружила себя в кресле. Вполне осознавая внешнюю свою непривлекательность, вызванную чрезвычайными обстоятельствами, я поспешила придать себе выгодную позу, мысленно сожалея о том, что времени поправить макияж не остается…
Ха! Но что там я! Передо мной стоял Равиль, черный облегающий костюм которого смертельно пострадал. Тут же выяснилось, что душил меня Равиль не голыми руками — руки были в белых перчатках. То есть перчатки, конечно же, белыми были когда-то, а теперь их украшали пятна крови и грязные разводы. Кроме шеи, у меня ничего не болело, следовательно, кровь была не моя, а Равиля. Здесь я не ошибалась, поскольку его левое ухо сильно напоминало кровавый бифштекс.
«Это тебе за гибель Марусиного фонарика», — злорадно подумала я и вежливо спросила:
— Вам не больно?
Равилю было не до меня. Он растерянно озирал подвал, и его восточные очи источали сумасшествие. Мне стало очевидно, что парню очень нехорошо.
— Где? — прохрипел он. Я поежилась и спросила:
— Кто где?
— Куда он делся? — злобно повторил Равиль, прямо на глазах ввергаясь в панику. — Где?! Где он?!
— У меня в желудке, — прислушиваясь к голосам наверху, бодро ответила я и издевательски пояснила:
— Поджарила и съела за те пять минут, которые тебе понадобились, чтобы вломиться сюда вслед за мной.
Как жертва хронической диеты, я вполне была способна на такое, дай мне волю, однако Равиль не поверил. На его лице отразилась мучительная работа мысли. Несложно было предположить, о чем он думал, оставив открытой дверь бильярдной специально для меня, так сказать, в качестве ловушки.
«Как смогла эта стерва открыть дверь подвала? — наверняка думал он. — И когда успела? Выбежал я за ней почти сразу. Видел даже, как она за фонариком в машину лазила и вернулась в бильярдную, и никто оттуда не выходил… Так где же Турянский?»