Катон обвел взглядом помещение.

— Мы могли бы остановиться на ночь здесь, а колонну догнать завтра.

Макрон покачал головой.

— Мне, знаешь ли, неохота выкладывать деньги за простой, когда впереди ждет бесплатный ночлег. Кроме того, если остаться здесь, завтра, чтобы догнать колонну, придется вставать ни свет ни заря, а в этом тоже радости мало. Так что, приятель, допивай вино, и пошли.

Катон бросил на него сердитый взгляд, но тут же оттаял. В конце концов, лучше отмахать еще несколько часов под дождем, чем всю ночь и утро слушать ворчание и жалобы Макрона. Вздохнув, он допил остаток вина, наполнив желудок теплом, закинул на плечи поклажу и вышел на улицу. Дождь за это время только усилился: длинные, серебристые бичи струй со свистом хлестали по мостовой, рассыпая брызги. Катон вдруг осознал, что на дороге они одни. Он обернулся, бросил последний, тоскливый взгляд на манивший теплом и светом трактир и прибавил шагу, догоняя темневшую впереди фигуру Макрона.

Они отмахали примерно милю, когда небо полыхнуло слепяще-белой вспышкой, а спустя миг в их ушах прогремел оглушительный раскат грома. Катон вздрогнул и окликнул Макрона:

— Нам надо найти укрытие.

Его слова заглушил следующий громовой удар, поэтому он прибавил шагу, догнал Макрона и, схватив его за плечо, крикнул снова:

— Давай найдем укрытие!

— Что? — Макрон усмехнулся. — Укрытие? Это еще зачем? Подумаешь, дождик капает.

— Дождик капает?

— Ну. А в чем дело? Ты совсем размяк от городской жизни или как?

— Нет.

— Ну а нет, так и пошли дальше, — крикнул Макрон, перекрывая грохот, повернулся и зашагал по дороге.

Катон проводил его взглядом, потом пожал плечами и двинулся по его стопам. Гром грохотал то и дело, его раскаты эхом отдавались от окрестных холмов, и они не слышали ни топота копыт, ни стука колес, пока маленький конный отряд на всем скаку не вылетел из сумрака чуть ли не прямо на центурионов. Катон едва успел отскочить и крикнуть, предупреждая об опасности Макрона, когда закутанные в плащи всадники, тоже в последний миг отвернувшие коней в сторону, во весь опор пронеслись мимо.

Макрон, в свою очередь, спрыгнул с дороги и свалился в сточную канаву, на небольшом расстоянии впереди Катона. Мимо пронеслись сначала двое всадников, за ними легкая крытая повозка и еще двое верховых. Они умчались вперед не то что не остановившись, но даже не оглянувшись на двоих путников, едва не угодивших им под копыта.

— Эй, вы! — заорал Макрон, приподнявшись из канавы. — Ублюдки!

Его крик потонул в шуме грозы, а спустя миг повозка с эскортом растворилась во мраке и пропала из виду, хотя Макрон еще некоторое время изрыгал ей вслед проклятья. Поднявшись и подхватив свой тюк, Катон направился вперед, чтобы помочь Макрону. Тот немного утих, лишь когда они оба, промокшие и испачканные, снова вышли на дорогу.

— Ты в порядке, Катон?

— В полнейшем.

— Если догоним этих ублюдков, я им такую взбучку задам, что они вовек не забудут.

— Мы их не догоним. Ты же видел, с какой скоростью они несутся.

Макрон бросил взгляд вдоль дороги.

— Ну, может, они остановятся на ночлег в Окрикулуме.

— Вот тогда и посмотрим, что да как.

— Ладно, пошли, а то мы вовек дотуда не доберемся.

Они подняли свои отсыревшие узлы и двинулись дальше по блестевшей под проливным дождем дороге.

Наступления ночи, поглотившей остатки дневного света, центурионы практически не заметили из-за грозового мрака. До Окрикулума путникам пришлось тащиться больше двух часов. Когда же они, мокрые, заляпанные придорожной грязью, появились у ворот, то в колеблющемся свете прикрытых от дождя факелов больше походили на нищих бродяг, чем на военных командиров.

Привратник неторопливо поднялся со своей укрытой под аркой скамьи и, засунув большие пальцы за поясной ремень, заворчал:

— Ну, кого еще тут по ночам носит? Надеюсь, у вас есть чем заплатить за вход?

— Пошел на хрен! — проорал Макрон. — Только сначала впусти нас!

— Ага, разбежались, — привратник нахмурился и положил руку на рукоять меча. — У нас правила простые: пла́тите за проход — и попадаете в город. В противном случае… — он кивком указал назад, на дорогу.

— Это к нам не относится, приятель, — ответил Макрон. — Мы центурионы, прибыли по службе. Давай, пропускай.

— Центурионы? — В голосе привратника звучало сомнение, и Макрон распахнул накидку, чтобы показать ему армейского образца меч и походное снаряжение, которое было ни с чем не спутать. Страж ворот перевел взгляд на Катона, который, промокнув, выглядел еще моложе своих лет.

— Что, и этот тоже?

— И этот тоже. Пропускай, не тяни!

— Ладно.

Он кивнул паре помощников, сидевших под аркой, и они отвели одну из створ ровно настолько, чтобы пропустить путников. Макрон кивком поблагодарил привратника, и они вступили в город.

Казармы временного размещения находились совсем недалеко от ворот: за небольшой аркой находилась площадка, по одну сторону которой тянулись конюшни, а по другую, вдоль остальных трех стен, жилые бараки. Изнутри, сквозь щели закрытых ставней, пробивался, падая под тупым углом на плитняк, свет. Прикрытые от дождя факелы давали достаточно освещения, чтобы сориентироваться. При входе центурионы предъявили таблички дежурному, и тот объяснил им, как пройти в комнаты для командиров. Проходя через двор, Макрон скользнул взглядом по выстроившимся у конюшен повозкам. В основном то были фуражные подводы, но его внимание привлек маленький возок, пристроившийся в конце их линии. Он остановился так резко, что Катон налетел на него.

— Тьфу! Ты что?

— Тихо, — шикнул на него Макрон, поднял руку и указал. — Ты только глянь.

Катон взглянул в указанном направлении — и охнул.

Там стояла крытая повозка, которую он сразу узнал. Ошибки быть не могло: именно из-за нее они за несколько миль до города оказались в придорожной канаве.

Глава восьмая

Катон поспешил за Макроном, который, распахнув толчком казарменную дверь, ввалился внутрь, в просторный питейный зал, освещавшийся и согревавшийся множеством вделанных в стены железных жаровен. В нем имелся прилавок и несколько столов, за которыми сидело около двух десятков командиров. Эффектное появление Макрона не осталось незамеченным, все взоры обратились к нему. Вспышка молнии высветила коренастую фигуру центуриона в дверном проеме, Катон маячил за его спиной. Молния погасла, но и в свете жаровен было видно, что Макрон улыбается.

— Добрый вечер. Центурион Луций Корнелий Макрон к вашим услугам. Может, кто-нибудь из вас скажет мне, какой сволочи принадлежит тот красивый возок, что стоит среди подвод во дворе?