— И добыть свитки, — кивнул Макрон. — Выходит, это все только из-за свитков?
— Не совсем. С Телемахом вели переговоры и могли сторговаться, однако кампания против пиратов была прекрасным прикрытием для настоящей операции по возвращению свитков. Главная сложность тут в том, что Нарциссу требовалось сохранить все в строжайшей тайне из опасения, что соперники могут узнать не только о существовании свитков, но и об их местонахождении.
— Понятно. Но ежели это такая великая тайна, как ты смог ее выведать?
Катон покраснел.
— Я прочел доклад Вителлия. Тот, который он послал в Рим.
— Что ты сделал? — Судя по виду, Макрон пришел в ужас.
— Ну, мы попали в бурю. Пакет промок, печать отстала. Я не верил ему и решил заглянуть в доклад.
Макрон смотрел на него округлившимися глазами: то было неслыханное нарушение дисциплины. Опытный служака прекрасно знал, что легионеров предавали смерти за куда менее тяжкие проступки. Он нервно сглотнул.
— Ну, продолжай. Что ты там вычитал?
— Зная нашего приятеля Вителлия, ты, наверное, не удивишься, что он преподнес историю того, как мы оказались в дерьме после того морского сражения, в искаженном виде. Он попытался возложить вину за понесенные нами потери на меня.
— На тебя?
— А почему нет? Ему нужно было переложить вину на чьи-то плечи. Ну а если я убран с дороги, то здесь остались бы лишь двое, знающие о свитках: ты и он. Ну а избавившись заодно и от тебя, он мог бы придумать любую историю, с тем чтобы оставить свитки себе.
— А ему-то они зачем?
— Ну, их ведь можно продать. Хотя, скорее всего, он хочет использовать свитки для продвижения своих интересов. Ты ведь знаешь, как он честолюбив.
— Да уж как не знать, — проворчал Макрон. — Ублюдок, вот он кто.
— Так или иначе, — улыбнулся Катон, — я внес в доклад кое-какие изменения и отослал его в Рим.
— Ты переписал доклад? — Макрон был потрясен.
— А что мне оставалось? — пожал плечами Катон. — В противном случае меня можно было бы считать покойником. А так я подправил донесение, чтобы в нем было больше правды.
— Так вот почему сюда прибыл Веспасиан! — воскликнул Макрон.
Катон кивнул.
— Ну ни хрена же себе, Катон! Ты здорово рискуешь. Если это откроется, они тебе каждую косточку переломают.
— По крайней мере… — Катон посмотрел на друга в смущении. — Послушай, мне, правда, очень жаль. Извини, что я втянул тебя в это.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, мне хотелось выпытать у Веспасиана побольше про эти свитки. О том, что они Дельфийские, было сказано в докладе Вителлия, и когда Веспасиан расспрашивал меня о состоянии дел здесь, я в подходящий момент ввернул это словечко. Легат заглотил наживку, поверив в мою осведомленность, но получилось так, что я и тебя объявил осведомленным в той же мере.
Макрон нахмурился и покачал головой.
— Ну? Что с того?
— Да то, что пока все это не закончится, всякому, знающему о свитках, будет грозить серьезная опасность. Ставки слишком высоки, так что все причастные, во избежание риска, будут обрубать концы.
— Понятно, — кивнул Макрон. — Спасибо, приятель. Большущее спасибо. Знаешь, хоть ты мне очень нравишься и я правда верю, что со временем из тебя выйдет настоящий солдат, иногда мне хочется, чтобы мы с тобой вовсе не были знакомы. Я пятнадцать лет служил себе и служил, пока ты не подвернулся. Нет, ясное дело, мне и раньше случалось получать царапины, но за последние два года, с тех пор как ты оказался рядом, я столько раз был на волосок от смерти, что и представить трудно. А теперь еще и это…
— Извини.
— Да ладно тебе извиняться! Нынче с этим уже все едино ничего не поделаешь. — Макрон свернул свой вещмешок в плотный узел и улегся у огня, спиной к Катону. Некоторое время он молчал, потом пробормотал: — Только дай мне одно обещание.
— Какое?
— Если выпутаемся из этой заварушки, больше никаких приключений.
— Ладно, я постараюсь.
— Хм.
…Они проснулись, едва в пещеру пробрался первый рассветный луч. Макрон потянулся, разминая затекшие мышцы, и закашлялся, глотнув холодного воздуха. Катон после вчерашнего признания все еще чувствовал неловкость. Они уложили провизию обратно в вещмешки, натянули сапоги и вылезли из пещеры. Небо затягивали свинцовые тучи, обдувавший гору холодный ветер сулил скорый дождь.
— Куда теперь? — спросил Макрон.
— Прямо наверх. Нам нужно на вершину, туда, откуда откроется вид на гавань и базу.
— Это ежели у нас верная информация, — уныло буркнул Макрон. — Вполне возможно, что мы не там ищем.
— Вот скоро и узнаем.
Катон закинул торбу за плечи и двинулся по прорезавшей каменистый склон тропе. Мгновение спустя, пробормотав непристойное ругательство, за ним последовал и Макрон.
Чем выше они поднимались, тем плотнее становился туман. Впечатление было такое, будто центурионы добрались до нижней границы облаков, к тому же теперь их поливал мелкий, моросящий дождь. Крутизна склона стала уменьшаться, среди камней и гравия здесь и там проглядывали пучки прибитой ветром травы.
— Дивное местечко, — буркнул Макрон. — Но надо думать, вид стоит того, чтобы сюда забраться.
— Вид? — Катон огляделся. — Не рассчитывай на это.
Макрон покачал головой.
— Думаешь, ты тут единственный шутник?
Катон улыбнулся.
— Извини.
— Вот ведь заладил…
Найдя укрытие от дождя и ветра под скалистым выступом, они уселись, завернулись в военные плащи и принялись жевать выуженное из мешков сушеное мясо. Тянулись часы, а небо оставалось все таким же серым, не сулящим ничего хорошего. По прикидкам Катона, было уже хорошо за полдень, когда облака начали наконец истончаться, пропуская слегка осветившие гору лучи солнца. Дождь прекратился, между облаками стали появляться просветы. Склон под ними тоже постепенно расчищался от тумана, становясь видимым, пока наконец в самом низу, где гора омывалась заливом, не стал заметен проблеск воды. Под конец налетевший бриз окончательно развеял облачный покров, и перед центурионами открылся превосходный вид на другую половину Каменных Ворот, замыкавшую горловину залива с другой его стороны. Кряж, глубоко вдававшийся в сушу, изгибался в форме подковы, на противоположном конце которой и сидели сейчас Макрон с Катоном. Внизу поблескивала спокойная гладь залива, дальше в открытом море вспенивались белыми шапками волны.
— Ну что я говорил? — заявил Макрон. — Вид стоит того, чтобы лезть на этакую крутизну.
— Точно, — подтвердил Катон. — Особенно с учетом вон того аспекта.