— Это так, — с улыбкой кивнул правитель. — Настолько, что кое-кому трудно стало смирять свои языки.
— Быть может, в таком случае нам всем имеет смысл удалиться на покой. Я уверен, что центурион Макрон и префект Катон несказанно благодарны за оказанную им сегодня честь и не возражают закончить этот вечер пораньше, чтобы за ночь страсти у всех поостыли.
— Ты прав, — выразил согласие правитель. — Это бы не помешало.
Присмиревшие гости поднимались со своих лежанок и потихоньку покидали недовершенный пир. Балт ушел вместе с ними. Макрон, оглядевшись, подтянул к себе хлебную корзинку и стал сгружать в нее еду с соседних блюд.
— Катон, ну-ка помогай.
Тот в ответ нахмурился:
— Не уверен, что сейчас подходящее время для фуражировки.
— Вот чудак. Если не сейчас, то когда?.. Ладно, подвинься. — Макрон очистил еще несколько блюд, вслед за чем, ухватив корзинку за ручки, обратился к правителю: — Э-э… Еще раз вас благодарим, венценосный.
Вабат на это рассеянно шевельнул пальцами, продолжая задумчиво жевать.
Римляне уходили почти последними; уже на выходе из сада Катон оглянулся и увидел согбенную фигуру старика за оставленным пиршественным столом, в обществе одного лишь распорядителя, что стоял рядом. Спустилась ночь, и бархатное небо усеяла россыпь колких звезд. Над горизонтом висела кроткая одинокая луна, и пустыня словно купалась в ее призрачно-синеватом сиянии.
Приотставший было Катон поравнялся с остальными.
— Даже если мы продержимся до прихода Лонгина, что же станет потом с Пальмирой?
— Не знаю, — покачал головой Семпроний. — Если только Вабат не назначит преемника, с которым можно иметь дело, Риму придется вмешаться.
— Вмешаться?
Семпроний скрытно огляделся и лишь после этого тихой скороговоркой пробросил:
— Присоединить это пропащее царство, превратить его в провинцию. А что еще остается?
— Это точно, — кивнул Макрон. — С этими двумя его сынками-спорщиками ничего другого и не напрашивается.
Шагая со своими спутниками к выходу из царских покоев, Катон невзначай очутился возле Юлии. Он вновь почувствовал ее запах, и тело вдруг зашлось от безотчетной томности, а сердце учащенно забилось, жарко разгоняя кровь. Больше всего на свете ему захотелось, чтобы она снова пришла на сторожевую башню, где они постояли бы вдвоем, созерцая с высоты город и его окрестности. На этот раз она бы уже не застала его врасплох и все бы складывалось куда непринужденнее. Катон будто ощущал в ней какую-то родственность, и его подмывало узнать, не ошибается ли он в этом.
Они дошли до конца коридора, откуда арка выводила на мощеный пятачок между строениями и воротами. Посланнику отсюда было налево, а Макрону с Катоном — в другую сторону.
Семпроний приостановился и поочередно сомкнулся предплечьем с каждым из офицеров.
— Прекрасная работа нынче утром. По возвращении в Рим я непременно доведу это до сведения императора.
— Благодарю, господин посланник, — отозвался Макрон.
Катон ограничился кивком.
— Ну а пока спокойной ночи. Пойдем, моя милая.
Посланник с дочерью сделали было шаг в сторону, но тут Катон внезапно сорвавшимся голосом выдохнул:
— Юлия.
Они приостановились.
— Да?
— Я тут подумал… Ничего, если ты окажешь мне честь пройтись с тобою? — От дурацкой неуклюжести этих своих слов Катон досадливо поморщился.
— Пройтись, с тобой? — Юлия возвела тонкие брови. — Куда?
— Гм. Ну, э-э, туда же, где мы стояли прошлой ночью. Я так подумал.
Семпроний обернулся и улыбчиво похлопал дочь по щечке.
— Что я говорил, а? Префект к тебе определенно неравнодушен. Ну так сходи, дитя мое, пройдись. Погуляйте, побеседуйте, но ничего более, ладно? Катон, уповаю на твою порядочность.
— Слушаю, господин.
Семпроний цепко, с напряженным огоньком на него поглядел, после чего улыбнулся:
— Ну тогда ладно. Всем спокойной ночи.
Он повернулся и по лунной дорожке двинулся к своим покоям. Засобирался и Макрон:
— Ладно, я тоже пойду. До скорого, Катон, и вы, госпожа. В смысле, до завтра. — Он пошел, но через несколько шагов снова встал и обернулся. — Катон, — стеснительно окликнул он, — тебе это… еды оставить?
— Да нет, не надо. Спасибо.
— Ну хорошо. Всего.
Он кивнул и, постукивая сандалиями, скрылся в темноте. Катон с Юлией некоторое время вслушивались, как тает звук его шагов, после чего застенчиво обернулись друг к другу. Юлия приоткрыла губы в улыбке:
— Ну а теперь, когда ушли родители…
Оба рассмеялись. Катон взял ее за руку и легонько сжал.
— Ну так пойдем.
Недавнее волнение унялось, сменившись безраздельной радостью того, что вот он с ней, пусть даже в осажденной крепости, и чувствует в своей руке тепло и мягкость ее ладони. Какое-то время они молча шли в ночной прохладе, после чего Юлия произнесла:
— Как мне его жаль.
— М-м?
— Правителя Вабата. Вид у него такой скорбный, усталый.
— Да, — отсутствующим голосом сказал Катон. Эти слова вмиг выбили его из состояния мечтательности и, пав тяжким грузом, вернули в неспокойные дни, которые еще только предстояли. — Правителю и вправду не позавидуешь. Но ему необходимо быть твердым, ради всех нас. Если он сломается перед лицом этого противостояния в цитадели, то тогда Артакс одержит верх, а мы… — Катон даже не смог довершить мысли, настолько явственно ему представилось, как Юлия, растерзанная, лежит среди забитых насмерть римлян. — Ну да ладно, лучше об этом не думать. Рано еще. А мне так многое хочется сказать.
— Правда? И что же?
Катон рассмеялся:
— Представь себе, не знаю. Ничего… и разом все. Да какая разница.
— Ого, — Юлия шутливо нахмурилась, — какой объемный смысл. Сразу и не охватишь. Ну да ладно, вместе как-нибудь разберемся.
Она чуть стиснула ему ладонь. В этот момент они как раз приблизились к сторожевой башне и ступили в темный проход у основания лестницы.
— Осторожно, — предостерег Катон. — Тут темно, хоть глаз выколи.
Юлия легкой поступью тронулась впереди.
— Трусишка. Темноты боишь… Ой! — сдавленно выкрикнула она, обо что-то споткнувшись.
— Юлия! — Катон машинально выкинул руку вперед и, ухватив Юлию за предплечье, помог ей подняться на ноги и выбраться из темени лестничного колодца наружу. Вид у нее был потрясенный, а низ стопы запачкан спереди чем-то темным.
— Там кто-то есть, — с дрожью в голосе сообщила она. — Я упала прямо на него.