— Волки! Волки! Назад! Строиться под штандартом! Все под штандарт!
Его услышали. Некоторые бойцы развернулись на голос с поднятыми щитами и готовыми к бою мечами. Прочие, с расширенными от ужаса глазами, были слишком напуганы, чтобы думать о чем-либо, кроме бегства. Однако длинноногий и проворный Мандракс, добравшийся до редута раньше центуриона, в одно мгновение развернулся и вызывающе вонзил древко знамени в землю. Оно тотчас обросло набегавшими отовсюду Волками.
Люди поспешно выстроились по обе стороны от штандарта, и подбежавший Катон нашел небольшой, но готовый к бою отряд, образовавший заслон между дуротригами и остальными защитниками усадьбы, стремившимися к редуту. У самого же заслона шансов спастись практически не имелось. Было ясно, что, вздумай его составлявшие люди спраздновать труса, то есть повернуться и побежать, дуротриги сомнут их и перебьют, впрочем, стойкое сопротивление в результате сулило им то же. Однако последний вариант давал храбрецам возможность выиграть время для своих запаниковавших товарищей, спешивших укрыться за нагромождением фур и телег, огибая маленький строй.
Первые дуротриги, увидев перед собой сплошную стену щитов, заколебались и замерли, опасливо поглядывая на готовых дать им отпор атребатов и озираясь в поисках более легкой добычи. Привстав на цыпочки и вытянув шею, Катон попытался найти взглядом Макрона, и это ему удалось. Тесно сбившаяся группа легионеров, сомкнув щиты, продвигалась к чертогу. Гребень центурионского шлема покачивался и подпрыгивал в первой шеренге бойцов, прорубавшихся сквозь скопление бриттов. Макрон неустанно работал мечом, громкими криками приободряя солдат и понося дуротригов, совсем, по его словам, не умеющих драться, а только путающихся у него под ногами. С ним пока все было вроде в порядке, однако Катон увидел и то, что толпившиеся впереди дуротриги принялись себя взвинчивать, явно готовясь к атаке. От шеренги Волков их отделяло шагов двадцать. Они вдруг заколотили по своим щитам древками копий и издали такой дикий вопль, что Катон почувствовал, как его люди дрогнули и слегка попятились.
— Стоять! Ни шагу назад! — выкрикнул он охрипшим, сорванным за последние дни голосом. — Ни шагу, парни.
Он опять глянул на легионеров, прокладывавших себе путь через хаос, объявший уже чуть ли не всю территорию царской усадьбы. Дуротриги теперь, что называется, лезли из каждой щели, а некоторые из них, видимо более разумные, чем все прочие, возились возле ворот, пытаясь вытащить из скоб засовы. Наконец под напором налегавшей снаружи толпы тяжелые створки с грохотом распахнулись, и враги с торжествующим ревом устремились в открытый проем. Стало ясно: если Макрон не ускорит отход, эта орда настигнет и захлестнет римлян прежде, чем те доберутся до последнего рубежа обороны. Катон обернулся к Волкам:
— Стоять! Нам надо продержаться, ребята! Хотя бы какое-то время.
Из гущи дуротригов, толпившихся перед царским чертогом, вылетело копье, и Катон вскинул щит. Он успел закрыться от железного острия, но то нашло слабину в наслоениях металла и кожи, с дребезжанием прошло через них и на две трети вышло с другой стороны, чуть было не задев шлем. Дуротриги восторженно завопили, восхваляя воина, одним броском едва не сразившего римского центуриона. Между тем копье застряло в щите, и немалый вес древка теперь выворачивал руку. Катон проклял свое невезение: в ближнем бою щит столь же необходим, как и меч, но в таком виде толку от него никакого.
Центурион обернулся через плечо и крикнул:
— Подайте мне щит!
Дуротриги, находившиеся достаточно близко, чтобы услышать его слова, глумливо заулюлюкали, те из них, что дрались без доспехов, насмешливо шлепали себя ладонями по выставленным напоказ голым торсам. Это событие невероятно воодушевило и распалило их: было ясно, что еще немного — и они ринутся в бой.
— Командир!
Оклик донесся из-за спины, и Катон обернулся через плечо. Мандракс протягивал ему щит.
— Чей он?
— Одного из наших павших бойцов, командир.
— Тогда ладно.
Катон пробежал взглядом по передним рядам вражеской толпы: дуротриги ликовали, потрясая мечами и копьями.
Он швырнул свой пришедший в негодность щит наземь, повернулся и, выхватив у Мандракса другой, мгновенно вскинул его перед собой, прикрыв туловище. Макрон и прочие римляне, атакуемые со всех сторон, по-прежнему пробивались к редуту. Их продвижение сопровождалось грохотом отражаемых щитами ударов и лязгом сталкивающихся клинков. Дуротриги, толпившиеся перед чертогом, обернулись на эти звуки, их пронзительные вопли стихли.
Сердце молодого центуриона подпрыгнуло. «Это шанс», — решил он.
— Подготовиться к атаке! — распорядился он предельно тихо, чтобы его слышали только Волки. — И постарайтесь как следует нашуметь.
Молодой центурион выждал пару мгновений, давая людям собраться с духом, а потом скомандовал:
— Вперед!
Он издал дикий звериный вой, и тут же был оглушен гораздо более громкими кличами устремившихся в атаку Волков. Дуротриги, опрометчиво посчитавшие, что от этой кучки защитников царской усадьбы уже больше нечего ждать, в изумлении обернулись. На какой-то миг они замерли в полной растерянности, и тут на них обрушились атребаты. Нескольких вражеских воинов сразили на месте, лишив их возможности что-либо осознать. Катон налетел на тощего варвара и ударом щита вышиб у него из-под ребер весь воздух. Тот, тщетно пытаясь вздохнуть, рухнул наземь, а молодой римлянин, пнув его в лицо сапогом, уже кинулся к следующему врагу, занося меч для удара. Выпад в последний момент был отбит, но, нанося сильный парирующий удар, противник открылся, и сосед Катона по строю, воспользовавшись мгновением, вспорол ему живот, выпустив потроха.
С нестихающим оглушительным ревом, прикрываясь щитами и ловко орудуя короткими римскими мечами, атребаты вклинились в толпу дуротригов и, прежде чем те успели опомниться, прорубились к легионерам Макрона.
— Сомкнуть ряды! — крикнул Катон. — Мандракс, ко мне!
Когда два подразделения образовали единый строй, Макрон благодарно кивнул Катону, но тому было не до любезностей.
— Командир, нам надо убраться в редут, пока наши приятели не пришли в чувство.
— Верно.
Макрон обернулся и бросил взгляд в сторону ворот, от которых катилась свежая волна дуротригов. Центурион повернулся к солдатам:
— Все в укрепление… вперед!
Катон повторил приказ своим людям, оказавшимся в голове маленькой колонны, слаженно пошагавшей к чертогу. Ни Волки, ни легионеры не пытались атаковать ошеломленного неприятеля и лишь отражали удары самых рьяных и храбрых. Пока таких смельчаков набиралось не много, но от ворот несся яростный шум. Вливавшиеся в них бритты горели желанием поскорее расправиться с оставшимися защитниками Каллевы, и их настроение передалось дуротригам, уже находившимся на территории царской усадьбы, которых вновь охватило пламя угасшего было боевого азарта. Римляне и их союзники ускользали. Их требовалось уничтожить.