— Добрый вечер! — тихо, но отчетливо сказала она, предвкушая удовольствие от испуганной физиономии мужа. Но она сама испытала шок, когда Сим отпрянул от кровати, смертельно побледнев…

Любовница, лежавшая на кровати, села. Она была одета в атласную баску черного цвета, отделанную спереди красными кружевами. Но лиф ее наполняли не волнующиеся женские груди, а пластмассовые полусферы телесно-го цвета. Приглядевшись к ее миловидному лицу с нарумяненными щеками, тенями на веках и накрашенными красной помадой губами, Кейт поняла, что это явно физиономия мужчины в парике. Здоровенный пенис, торчавший в промежности, служил тому лишним подтверждением, головка еще блестела от слюны Сима.

Как это ни удивительно, Кейт не разразилась саркастическими комментариями, распознав сексуальную принадлежность партнера своего мужа. Напротив, она сама почувствовала эротическое возбуждение, глядя на стройные ноги незнакомца.

— Я все объясню, — пролепетал Сим.

— Не утруждайся, — сказала Кейт и молча вышла из номера, удовлетворенная тем, что не напрасно потратила время. Отныне Сим перестал для нее существовать.

Глава 1

-Значит, вы с ним расстались?

— Разумеется!

— И давно?

— Два года назад.

— Ну и что было потом?

Вопрос был ей не совсем понятен, и она переспросила:

— Что вы под этим подразумеваете?

Он мягко улыбнулся, показав мелкие ровные зубы.

— Вы страдали? Разрыв с мужем больно ранил ваше сердце?

Они беседовали в итальянском ресторанчике на Кингс-роуд, в зале с белыми стенами и терракотовым полом. Их знакомство произошло неделю назад в юридической фирме, куда он, преуспевающий барристер, обратился за консультацией по делу, связанному с получением компенсации от одной непокладистой страховой компании, упрямо отказывавшейся выплатить страховку его клиенту за производственную травму. После второй консультации он пригласил Кейт в ресторан на ужин.

Она взглянула в его синие глаза и ответила:

— Да. Я страдала тогда, хотя не признавалась в этом даже самой себе. Честно говоря, часть вины за случившееся лежит на мне. Я хочу сказать, что, выходя замуж, я не предусмотрела, что карьера станет для меня главным в моей жизни.

— В самом деле?

— Представьте, что да.

— А вы не подумывали над тем, чтобы снова выйти замуж?

— Замужество для меня не самоцель.

Дункан Эндрюс пристально посмотрел на нее синими глазами из-под густых темных бровей. Высокий, широкоплечий и стройный, он, несомненно, обладал завидной выносливостью и силой. Коротко подстриженные каштановые волосы, аккуратный прямой нос и волевой подбородок делали его лицо мужественным, а чувственные губы и смешинки в глазах свидетельствовали, что он большой знаток женской натуры.

— А вы женаты? — спросила Кейт.

— Мы с женой развелись, — ответил Дункан.

— Ну и как вы перенесли развод? — съязвила Кейт.

— Так же как и вы — тяжело. Знаете, коллега, я тоже карьерист. Золотая клетка супружества претит моей свободолюбивой натуре.

Официант принес фирменное блюдо — специально приготовленные макароны и разлил по бокалам охлажденное вино.

Кейт давно не везло на обаятельных холостяков, в последнее время она общалась в основном с женатыми мужчинами или же чересчур пожилыми. Она не представляла себя в обществе обрюзгшего толстяка, пропахшего табачным дымом и пивным перегаром. По иронии судьбы именно такого рода ловеласы из числа ее клиентов и пытались за ней ухаживать.

С Дунканом Эндрюсом она чувствовала себя непринужденно, слушала его, говорила что-то сама, в основном о профессиональных проблемах. Но хотелось ей при этом одного: расстегнуть пуговицы на сорочке и запустить руку в волосы на его груди — в том, что он волосатый, она не сомневалась, потому что его запястья и тыльная сторона ладоней были покрыты густыми каштановыми волосами.

В качестве основного блюда они заказали жареного морского окуня. Дункан убедил Кейт, что в этом заведении рыбу готовят отменно. Паста «Феттучине Альфредо» и вино «Фрас-кати» вызвали у Кейт аппетит. Поэтому с окунем она расправилась очень быстро. Дункан обтер салфеткой губы и, лукаво прищурившись, спросил:

— Признайтесь, Кейт, что все мужчины, с которыми вы общаетесь во внеслужебной обстановке, говорят вам комплименты.

Кейт загадочно улыбнулась. Мужчины действительно обращали на нее внимание. Стройная брюнетка с модной стрижкой и темно-карими глазами, она притягивала их не только своим выразительным лицом — слегка продолговатым, с высокими скулами и прямым носом, но и длинными ногами, с тонкими щиколотками и красивыми икрами. Кейт знала о своей-привлекательности, но кривить душой не хотела.

— Честно говоря, в последнее время у меня вообще никого не было, — ответила она.

— Мне в это не верится! — воскликнул Дункан.

— Увы, это правда. Дело в том, что все приличные мужчины, которые мне встречались, оказывались женатыми.

— Может быть, вы их не в тех местах искали?

— Вернее сказать, я не искала их совсем.

И это была правда. Она с головой ушла в работу, стремясь поскорее купить домик в Кенсингтоне — фешенебельном районе на юго-западе центральной части Лондона. Ей изрядно надоело делить кров с бывшим мужем в пригородном районе.

— Уж не утратили ли вы интерес к мужчинам?

— Нет. Но я очень требовательна к ним и быстро разочаровываюсь.

Официант унес грязные тарелки и подал ароматный крепкий кофе и десертное вино.

— По-моему, мы чудесно пообедали, — сказал Дункан.

— Я тоже осталась всем довольна, — взглянув ему в глаза, сказала Кейт, сожалея, что им скоро придется расстаться.

Словно бы угадав ее мысли, Дункан промолвил:

— Между прочим, я живу неподалеку. Может быть, взглянете на мою берлогу?

Кейт расхохоталась, чувствуя приятное волнение.

— Я ценю вашу непосредственность! Что ж, рискну посмотреть на обиталище холостяка. Тем более что и кофе выпит.

Дункан расплатился за ужин золотой карточкой «Амери-кан экспресс», и они вышли из ресторана. Вечер выдался теплый и приятный. Дункан взял Кейт под руку, и они не спеша пошли по Смит-стрит к его дому.

Едва входная дверь захлопнулась за ними, Дункан порывисто обнял Кейт и стал страстно ее целовать. Он был крепок и мускулист, руки у него оказались сильными, как она и предполагала. У Кейт перехватило дух, она чуть слышно охнула.

— Вы же сказали, что вам по душе моя непосредственность, — прошептал Дункан, разжимая объятия.