«Значит, скучный и занудный», – расшифровала для себя Амелия.
– И забавный.
«Иначе – глупый».
– И очаровательный.
«Иначе – сноб».
– Все его любят.
«Все любили мистера Блобби».
– Я так рада, что ты вернулась, теперь у меня есть подружка невесты.
– Сочту за честь, – вздохнула Амелия. – Конечно же, будет девичник?
– Небольшой.
Амелия положила трубку с ощущением того, что ей все это снится. Да в самом ли деле эта беседа имела место? Неужто она действительно разговаривала с Карис Лусарди, а не с кем-то еще?
Она лежала на диване, вдыхая аромат английских сортов мыла, по которым скучала во время турне, и прислушиваясь к щелчкам автоответчика. Ровена оставила пятнадцать посланий в течение часа.
– Привет. Меня здесь нет сейчас. Вы можете связаться со мной через Ровену Мартин.
Кассета была на исходе.
– Если бы только это было возможно! Амелия Эштон, это Ровена Мартин, я звоню тебе в шестнадцатый раз за час, чтобы дать тебе последний шанс работать снова в музыкальном бизнесе!
Ровена буквально кричала. На сей раз Амелия сдалась. С тяжелым вздохом она поднялась с дивана и взяла трубку, отсоединив автоответчик.
– О’кей. Ты можешь теперь перестать кричать.
– Амелия! Ты там! Какого черта ты там делаешь? Мы тут с ума сходим!
– Ну да, конечно!
– Нельзя быть такой. – Амелия поразилась внезапной мягкости тона Ровены. – Мы страшно беспокоимся. Скучаем по тебе, малышка. Мы любим тебя, только и всего.
– Вы любите, когда продаются записи. Я не вернусь до понедельника, Ровена. Я узнала, что моя лучшая подруга выходит замуж в пятницу, и я должна быть у нее на свадьбе.
– Но ты обещаешь вернуться в понедельник? О’кей. Отлично. Мы закажем тебе билет на «конкорд» на воскресенье. – Голос Ровены звучал удивительно спокойно.
– Но ты понимаешь, что я не смогу вернуться к концерту в Кливленде?
– Нет проблем. Это под контролем.
Амелия свела брови вместе. Не иначе кто-то подсыпал чего-то Ровене в чай.
– Так ты хорошо отдыхаешь? – спросила Ровена.
Амелия подтвердила.
– А может, ты окажешь своему любимому менеджеру крохотную услугу?
– О нет! Ровена, если ты собираешься попросить меня о чем-то более существенном, то я скажу решительное «нет»!
Ровена тут же перестала разыгрывать из себя паиньку:
– Ах вот как! Не забывай, что ты многим нам обязана!
– Я вам обязана? – ахнула Амелия не веря собственным ушам. – Да у вас не будет работы без меня!
– Ошибаешься, Амелия, – возразила Ровена. – Ты не самая большая рыба в моем садке.
– В самом деле? На прошлой неделе я была самой раскупаемой певицей на земле! Скажи мне, Ровена, какая рыбина, по-твоему, крупнее в эти дни?
– Трейси Хостелли, – без колебаний сказала Ровена.
– Этот старый шептун?
– Этот чрезвычайно богатый шептун, – поправила ее Ровена. – И весьма влиятельный. Господь знает, что ты не заслуживаешь этого, Амелия, но он хочет, чтобы ты подпевала ему в одной из его новых композиций. Он сейчас записывается в Лондоне, и слава Богу, что тебя угораздило отправиться именно туда, а не на какой-нибудь остров в Шотландии. Так что ты находишься в нужном месте и в нужное время и способна сделать работу. Я записала тебя на завтра на утро. Это будет происходить в студии «Слоновий глаз». И займет не больше чем полдня.
– А если я не захочу это делать?
– Дорогая, здесь, на Восточном берегу, существует пословица: что взлетело, должно приземлиться. Очень даже скоро ты, вероятно, будешь радоваться тем гонорарам, которые принесет тебе этот единственный номер. В особенности если ты перестанешь вести себя как капризный ребенок.
Все было решено. Перед тем как вечером лечь спать, Амелия совершила необычное для себя действие – нажала на кнопку будильника и в девять часов утра уже находилась в приемной «Слоновьего глаза». Помощник менеджера студии был настолько потрясен появлением живой звезды в столь раннее время, что никак не мог понять, что она просит его принести чашку чаю.
Трейси Хостелли – это было его настоящее имя – опаздывал. Люди из его окружения возмущались, что он назначил столь ранний сбор, явно не собираясь поспешать. Пока Амелия потягивала чай с двумя кусками сахара – о чем она не просила, – менеджер Хостелли со все возрастающим раздражением отвечал на телефонные звонки. Похоже, каждый из них исходил от какой-нибудь расстроенной девицы с разбитым сердцем.
– Нет, Марион, я не знаю, где он находился прошлой ночью. Я его менеджер, а не его мама. Он сказал, что позвонит тебе? В таком случае, я уверен, у него есть отличное объяснение, почему он это не сделал… Нет, я не знаю, встречался ли он с какой-нибудь девицей… Об этом поинтересуйся в бульварных листках.
Повесив трубку, менеджер Хостелли посмотрел в сторону Амелии и выразительно вскинул брови.
– Черт бы побрал этих баб! Ведь ни одна не поинтересуется мной! Летят как мухи на говно. Ты тоже собираешься втрескаться в него?
– Постараюсь не допустить этого, – ответила Амелия.
И вдруг в комнате воцарилась тишина. На пороге появился Трейси Хостелли с гибкой, хотя и пышных форм, блондинкой. Он небрежно бросил красный велюровый плащ помощнику инженера и поцеловал изумленного менеджера в лысину.
– Простите за опоздание, все простите.
– Ничего, Трейси, – ответил менеджер и строго посмотрел на музыкантов, подавляя ропот недовольства.
Амелия взглянула на часы. Хостелли опоздал на целый час. Она могла бы еще поспать. Разница во времени давала себя знать.
– Приступим к работе? – Хостелли направился в четвертую студию, и все окружение покорно последовало за ним, словно племя Моисея, шагающее по дну расступившегося Красного моря. Амелия взяла свою сумочку и пошла за ними. Трейси Хостелли! Ну и позор! Он даже не обратил внимания на ее присутствие.
В студии Хостелли сел на один из стульев за огромным столом. Менеджер сел рядом. Блондинка уселась по другую руку от Хостелли. Инженер, которого блондинка лишила привычного места, нервно засуетился и стал трогать кнопки управления на столе.
– Короткая конференция, – объявил Хостелли, жестом приглашая музыкантов приблизиться к столу.
Музыканты столпились перед столом, бормоча что-то об условиях работы и сверхурочной оплате. Амелия присоединилась к ним. Она кивнула парню, которого узнала, – это был ударник, принимавший участие в записи ее композиции пару лет назад. Он кивнул ей в ответ и покраснел.