Амелия села на диван напротив Гвидо, лицо ее приобрело пепельный оттенок. Гвидо потягивал водку с тоником, однако не спускал глаз с Амелии. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не расплыться в довольной ухмылке.
После некоторой паузы Амелия откашлялась.
– А ты говорил об этом с Ровеной? – спросила она. – Я хочу сказать, что есть иной способ. Ты только подумай, сколько времени займет хождение по судам. К тому же есть шанс, что ты можешь и не выиграть. Ответчик имеет доступ к самым лучшим адвокатам в стране.
Гвидо откинул с лица волосы и пригладил их.
– Я думаю, что Сейер и Рубинштейн имеют к ним доступ.
Амелия недоумевающе уставилась на Гвидо:
– Сейер и Рубинштейн? Ты имеешь в виду рекламные агентства? А при чем здесь они?
– Да. Они использовали один из снимков. Тех самых, которые сделала горничная, когда ты оставила меня привязанным к кровати.
Амелия приложила холодные ладони к пышущим жаром щекам и издала вздох облегчения.
– Сейер и Рубинштейн, – снова пробормотала она.
– Они использовали один из снимков, на которых я без одежды, чтобы разрекламировать кальсоны. Опубликовали с подписью: «Бьюсь об заклад, что он хотел бы сейчас быть в кальсонах Кельвина!»
Амелия вдруг расхохоталась:
– В кальсонах Кельвина?
– Вот именно. Как будто я стал бы прикладывать синтетику к своим яйцам. Моя карьера была погублена. Мое агентство принимает за день по сорок звонков от производителей нижнего белья, и все спрашивают, не стал бы я носить их трусы или кальсоны. Меня приглашает выйти на подиум «Опра Уинфри шоу»!
– Ой, весьма сожалею! – сумела произнести Амелия между приступами смеха.
Гвидо бросил на нее сердитый взгляд.
– Но ты ведь должен согласиться, что в этом есть и смешная сторона! – сказала, оправдываясь, Амелия. – «Опра Уинфри» – это великолепное шоу! А работа есть работа, Гвидо, – добавила она. – До появления тех снимков тебя ведь никто не приглашал.
– Я работал…
– Время от времени.
– Пожалуй, ты права, – вынужден был признать Гвидо. – И я согласился рекламировать белье Павло де Анжело.
С этими словами он встал и быстро стянул с себя джинсы.
На нем были белые трусы с надписью на поясе: «Гвидо Агнелли от Павло де Анжело». По мнению Амелии, они мало чем отличались от трусов от Кельвина. Для вящего эффекта Гвидо стал в позу.
– Очень мило, – пробормотала Амелия. – Даже у меня нет таких персональных трусиков.
– Но ты можешь их позаимствовать, – сказал Гвидо.
– М-м, я ловлю тебя на слове. – Амелия улыбнулась и, встав с дивана, подошла к нему. Она полюбовалась его длинными, бронзового цвета, ногами и провела пальцами по левому бедру. – Но тебе придется их вначале снять.
– С удовольствием.
Ухмыльнувшись, Гвидо сбросил куртку с плеч, и она тяжело упала на пол позади него. Амелия восхищенно провела рукой по его широкой груди, хранящей тепло под серой тенниской.
– Но на сей раз, – предупредил Гвидо, – тебе следует помнить, что теперь у меня есть адвокат.
– Разумеется. – Амелия провела ладонями по талии и дотронулась до пояска его персональных трусов. Сунув пальцы под поясок, она стала стаскивать их вниз, но затем спохватилась, что им помешают громадные ботинки.
– Садись снова, – распорядилась она.
Гвидо осторожно сел в шезлонг. Амелия медленно опустилась перед ним на колени и отыскала шнурки под штанинами джинсов. После этого она без проблем стянула ботинки и джинсы. На нем были толстые шерстяные носки, связанные, должно быть, вручную. Амелия быстро сняла их и сложила рядом с ботинками.
– Пошли в спальню, – пробормотала она.
– Могу я высказать последнюю просьбу?
– М-м… – Амелия взяла Гвидо за руку и быстро повела к кровати. Она помогла ему снять тенниску, а он расстегнул ей блузку. – Покажи мне, какие позы ты собираешься принимать.
Гвидо отошел на шаг и изобразил.
– Очень мило! – пробормотала Амелия.
Гвидо снова приблизился к ней, снял с нее блузку и отбросил в сторону. Он целовал ее, пока расстегивал ей джинсы и стаскивал их вдоль бедер. Амелия села на край кровати, и Гвидо окончательно стащил их с ног. Взяв в руку одну из ее ног, он принялся ее целовать. Было страшно щекотно – Амелия почти забыла о подобных ощущениях.
Она откинулась на спину и закрыла глаза, пока Гвидо целовал ей ногу, поднимаясь все выше. От щиколотки до колена это было терпимо, а вот выше колена…
Амелия вцепилась рукой в простыню, когда Гвидо принялся целовать внутреннюю сторону бедра. А Гвидо вдыхал мускусный запах ее тела, прижимаясь губами к атласной коже. Амелия выпустила простыню и коснулась рукой его волос.
– Поцелуй так еще, – тихо попросила она.
Гвидо взобрался на кровать и лег на Амелию, которая широко развела ноги и обхватила ими его тело. Гвидо гладил ладонями ей бока и задержался на ее шелковом бюстгальтере. Амелия выгнула спину, чтобы он смог подсунуть руки и расстегнуть застежку. Мгновение – и они лежали оба почти голые, если не считать на обоих трусов.
– Хочешь обменяться? – смеясь спросила Амелия.
Гвидо приподнялся и с любопытством оглядел два деликатных предмета одежды, которые остались на них, – его персональные трусы и прозрачные, персикового оттенка, шелковые трусики. Улыбнувшись, он кивнул.
– А почему бы нет? – ответил он. Затем спрыгнул с кровати и стащил свои трусы. Он протянул их Амелии, которая последовала его примеру. Затем они натянули на себя трусы друг друга.
Амелия провела руками по бедрам в своем новом белом наряде. Неплохо. Трусы аппетитно обтягивали ее округлые ягодицы и верхнюю часть розоватых бедер. А что касается Гвидо… Вид у него был забавный. Шелковый треугольник персикового цвета неплохо подошел к его ягодицам, а вот впереди ему нужно было скрывать нечто гораздо большее, нежели у Амелии.
Прикрывая рот ладонью, Амелия захихикала. Она провела рукой по шелковой материи впереди, ощутив под ней жесткие густые волосы. Пенис Гвидо сильно выпирал из-под тоненькой перемычки.
– Ты только представь себе, если бы кто-то сфотографировал тебя сейчас, – проговорила Амелия и жарко поцеловала его в губы.
Затем опустилась на колени и стала шарить у него за спиной.
– Но-но, не смей! – рявкнул Гвидо, решив, что она пытается достать камеру. Он крепко схватил ее за запястье.
– Ой-ой! – взвизгнула Амелия.
– Я думал, что ты полезла за камерой.