– Ничего, – сказал Леший. – То, что вы рассказываете, – очень интересно. И поучительно. И во многом совпадает с моими наблюдениями. Правда, похоже, мы с вами при совпадающих исходных пришли к разным выводам… Вернее, вы не сделали последнего шага.
– Я никогда не делаю последнего шага, – холодно возразил старший полковник Цонг. – Именно потому, что он последний.
– Ваше право.
– Да. Мое.
Несколько минут они молчали.
О чем думал Леший – хозяин кабинета не знал, но сам товарищ Хаоран пытался понять, что именно привело Лешего сюда. И именно в этот день. Ведь не случайно? И товарищ Хаоран, и старший полковник Цонг прекрасно знали цену случайностям и совпадениям. Только глупцы отрицают возможность самых невероятных совпадений и случайностей. Но сегодня…
Леший, придя в кабинет к товарищу Хаорану, не мог не понимать, что выход отсюда можно только заслужить. Заработать. Обменять на нечто очень важное. И пока он ничего не предложил. Намеки здесь не котировались. А тем более – угрозы.
– Я хотел с вами посоветоваться, – нарушил, наконец, молчание Леший. – Или дать совет вам… если вы пожелаете…
Товарищ Хаоран чуть наклонил голову, демонстрируя вежливое внимание.
– Прошло два года со времени Катастрофы, – медленно, словно задумавшись, произнес Леший. – Как вы полагаете – изменения уже произошли? Те самые, которых вы ждали всю свою жизнь?
Это был сложный вопрос. И даже, наверное, страшный. Товарищ Хаоран и сам себе неоднократно его задавал и каждый раз признавался себе, что не может… не готов ответить на него.
– Вы смотрите на Луну? – спросил Леший.
Товарищ Хаоран вздрогнул.
– Вы ведь заметили, что Лунного Зайца больше нет…
– А вы, как я понимаю, это заметили?
– Я это тоже заметил, – сделав ударение на «тоже», ответил Леший. – Но вы не ответили на мой вопрос – мы живем в уже измененном мире?
Товарищ Хаоран закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
Гость не мог заметить перемен на Луне. Не мог. Если он был обычным человеком. Он мог узнать об этом от кого-то другого, но… Товарищ Хаоран открыл глаза и посмотрел в лицо собеседнику. Он не лгал. Он и в самом деле смог разглядеть Это.
Как просто было бы решить, что все самое страшное уже позади. Катастрофа, разрушения и пожары – вот и все, что произошло, что должно было произойти. Теперь нужно было только отстроить заново прежнюю жизнь.
– Я не могу ответить на ваш вопрос, – сказал, наконец, товарищ Хаоран. – Я слишком…
Хозяин кабинета замолчал, пытаясь подобрать слово. Он не хотел произносить «боюсь», но ничего другого в голову не приходило. Боюсь-боюсь-боюсь-боюсь… Сказать правду? Ошибиться?
– Пока перемен не было, – товарищ Хаоран выпрямился в кресле, сложив руки на коленях. – Настоящих перемен не было. Я их не видел…
– А, значит, их и не было, – кивнул Леший. – Но ведь город и его жизнь изменились, вы не можете этого не признать.
– Я не признаю этого, – дернул плечом товарищ Хаоран. – Потом что – ничего ровным счетом не изменилось. Кто-то готовит перемены, это я чувствую. Но пока…
– Разве того, что произошло в городе, недостаточно? – удивление было искренним, но товарищ Хаоран знал, чувствовал, что Леший играет, подталкивает его к какому-то выводу… Пытается заронить в его мозг, в его душу какую-то мысль…
– То, что произошло в городе, – всего лишь перестановка фигур на шахматной доске. Идет партия, кому-то может показаться, что это перемены, но на самом деле те же пешки продолжают двигаться вперед, не имея возможности ни остановиться, ни свернуть с пути, ферзь ангелом смерти носится по шахматным клеткам, полагая себя всемогущим, но все так же оставаясь в рамках расчерченной доски… И никто из них не смог подняться над плоскостью игры, никто не смог не то что заметить настоящих игроков, но даже заподозрить их существование. Просто игра вступила в новую фазу, не более того. Логично продолжается…
– Минутку! – Леший поднял руку. – Но ведь здесь больше нет чужих. Даже вы, резидент китайской разведки, больше не чужой здесь. Вы – часть этого города. Если раньше этот город вечно балансировал на грани взрыва, мелкие и мельчайшие шайки копошились в шерсти у крупных кантор, путались под ногами, норовя откусить больше, чем могли проглотить, то сейчас… Есть одна крупная кантора у муслимов. Одна – у поднебесников. Все уравновешено, все отрегулировано… Разве это не хорошо?
– Это хорошо, – сказал товарищ Хаоран. – Очень хорошо. Но не великолепно. До совершенства мы все еще не доросли. Я – китаец. И меня с рождения учили, что колесо может вращаться только на одной оси.
– Вам нужен император?
Товарищ Хаоран холодно улыбнулся.
– А вы сами… Вы сами не хотели бы стать императором? – Леший прищурился, словно изо всех сил пытался удержать от прыжка зверя, прятавшегося в его глазах.
– Нет, – не задумываясь, ответил товарищ Хаоран. – Никогда.
– Почему?
– Потому что кто-то уже наметил это звание для другого. Кто-то неизвестный, но обладающий силой. Не канторой и боевиками, нет… Силой, которой я не могу постичь. Моего зрения и ума хватает только на то, чтобы заподозрить существование этой силы, не более того…
– Когда вы поняли, что я к вам приду? – спросил внезапно Леший.
– Сегодня утром. Поэтому я и поехал в Учком лично. Я хотел видеть глаза своих коллег-оппонентов, убедиться, что никто из них не пытается захватить власть. Никто из них не обладает даже Тенью Силы. Никто.
– А ректор?
– Ректор еще не понял, что обречен. Он еще пытается делать вид… или искренне уверен в своей неуязвимости.
– Вот даже как… – протянул Леший. – И что же его ждет?
– Смерть, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал товарищ Хаоран. – И я знаю, кто придет на его место. Это – очень просто. Это мне понятно, и скоро станет понятно всем остальным.
– И кто же?..
– Не Тарле, не М’Бога, не Паленый, не Дядюшка Ха… – с легкой улыбкой перечислил товарищ Хаоран. – Ни они, ни я просто не сможем управлять Учкомом, да и Комплекс нас не примет…
– То есть Дима? Полагаете, ему позволят остальные?
– Мы не станем с этим спорить. Он передаст свой район кому-то из помощников, а сам уйдет в Комплекс и станет ректором. Николай Александрович продемонстрировал свою слабость – больше ему никто не поверит, что бы он ни говорил, какие бы гарантии ни предлагал. Кто-то смог поставить под угрозу поставки «сна»… И даже если вчера это сделал не ректор, то завтра он может использовать тот же трюк, но уже в своих целях. И это значит…
– Но ведь ваше совещание закончилось мирно?
– Мирно. Но, боюсь, достаточно легкого дуновения ветра, чтобы все обрушилось. Какой-нибудь мелочи.