Веспер.
Мадлен вспомнила когда-то сказанные слова матери:
«Ты узнаешь Дэмьена Веспера с первого взгляда. Он словно высасывает вокруг себя свет».
Она отвела от него взгляд, все ее нутро сжала болезненная судорога. Вот убийца ее родителей. И вдруг до нее дошла единственная правда: теперь вся дальнейшая жизнь Кэхиллов и судьба мира находятся на грани между Веспером и…
Мадлен Бэббитт — дрожит, как Рэббит.
Глупо. Нелепо. Непостижимо.
Помни, чему учила тебя мать:
Наука запоминания.
Военное мастерство.
Секреты алхимии.
Искусство выживания.
«Стратегия Конца»… Как девочка ни старалась, она не могла представить себя бесстрашным воином. Какой из нее герой? Она обыкновенная простушка из далекой ирландской деревни. Кто она против Веспера и его войска?
Значит, битва проиграна. Как вся эта война за 39 Ключей. Работа отца уничтожена… Даже если Мадлен и найдет своих братьев и сестер, то им все равно не воссоздать общую формулу. Отец так и не рассказал им об этом. А перстень… А что перстень? Если уж ее мать за двадцать лет не смогла понять его тайну, то Веспер — тем более.
Бегать от него всю жизнь? Но это глупо — рано или поздно его легавые выследят ее и придушат, как кролика… Лучше уж покончить с этим сразу…
Она вышла из своего укрытия.
Под холмом на кладбище волынщик заиграл Bhaile Anois.
«Пора домой».
Мадлен почудилось, будто это мама снова поет свою любимую песенку. К горлу подступил комок. Она повернулась к холодному небу и увидела среди облаков ее глаза, улыбку, ее испытующий взгляд… Как же девочке хотелось с ней поговорить! Какая пустота в душе! Забывшись, она шагнула вперед, каясь, умоляя простить, помочь, утешить…
И тут, словно в ответ, она почувствовала прикосновение ветра — ласкового, как поцелуй матери, проникновенного, как ее слова, сдувающего пелену с глаз и завесу с памяти. Слова Оливии зазвучали так просто и ясно, будто она была совсем рядом:
«Твой отец мечтал вылечить мир. Веспер — господствовать в нем… Он хочет найти формулу и догадывается о тайне перстня. С формулой Веспер создаст новый народ, который поставит над миром. А если он найдет перстень, то горе постигнет мир, и вся земля падет к его ногам».
Мадлен нащупала в складках одежды широкий пояс с большим подвешенным к нему кожаным кошелем. Она нашла его в Академии, где пряталась всю ночь. В него она положила свое собственное снотворное зелье и содержимое шкатулки матери, в которой обнаружила и перстень Гидеона.
Там же оказалась и семейная летопись, в ней Оливия хранила сведения о своих старших детях — Лукасе, Катерине, Томасе и Джейн, а также карта их передвижений по миру.
Кроме того, в ларце лежал небольшой кинжал.
Связка рыболовных крючков.
Короткие охотничьи дротики.
Выдернутый из домашнего альбома лист с нотами Bhaile Alois.
И увесистый кожаный мешок с серебряными и золотыми монетами.
Нет. Только не перстень!
Мадлен нашла его ночью в ларце, когда пряталась в Академии, и решила получше рассмотреть его. Странная вещь — она никогда не видела ничего похожего. И странный орнамент. Загадочный. Какие-то рубчики по краям, зубцы… Она примерила его на большой палец и… забыла о нем. Как же она так?! Мадлен повернулась спиной к кладбищу и стянула его с пальца. В эту же секунду солнечный луч вырвался из-за тучи, и перстень вспыхнул золотой искрой. Мадлен быстро убрала его в кошель. Она нырнула в темноту и бросилась назад в лес.
Дэмьен Веспер зажмурился от внезапной вспышки. И потом долго и неотрывно смотрел туда, где начинались дремучие вересковые заросли, в которых мелькнула и тут же скрылась чья-то таинственная тень.
— Ах ты, склизкий малыш, — тихо приговаривал мастер [4] Винтроп Кэхилл. Он держал на ладони крохотного, в красных пятнышках, тритона. — Глупая маленькая ящерка, как же мы боимся темноты…
Он беззаботно шел по рыночной площади, обходя праздничную толпу и стараясь не наступить никому на ноги. Он и так уже чуть не раздавил саламандру и одну древесную жабу.
Принцесса семенила за руку с гувернанткой, маяча своей дурацкой головой прямо у него под носом. С каждым шагом ее глупые букли вздрагивали, словно танцующие метлы, ее тонкие, как розги, ноги вертелись веретеном, а остренькие плечики смешно подпрыгивали всякий раз, как только она чихала.
И он должен на ней когда-нибудь жениться?
Как бы не так, папочка! Век этому не бывать, господин Лукас Кэхилл! Да лучше всю жизнь гнусом просидеть на шее волосатого борова! Во-первых, принцессе Марии Тюдор всего десять! Она на целый год младше… И во-вторых, другой такой дуры на всем свете не сыщешь. Он это точно знает.
И, к тому же, она вечно сует свой нос не в свои дела.
И вдобавок, пахнет бузиной.
Не говоря уж о том, что она просто уродина.
Мисс Клещ — гувернантка-бородавка — намертво вцепилась в пальцы принцессы и, прижимая к животу корзину с фруктами, ворчала о высоких ценах на рынке. Что она притворяется?! Зачем, вообще, королевской гувернантке деньги?
Дождавшись, когда принцесса оглянулась, он быстро засунул палец себе в нос, вытащил из него козявку и вытер ее об крыжовник. Она высунула ему язык, скосила на нос глаза и с презрением отвернулась.
Пора.
Он прыгнул, отвернул воротничок ее платья и бросил ей за пазуху тритона. Бедное животное последний раз прощально посмотрело на свет, после чего исчезло в бездне шелков и кружев.
О, как сладки эти звуки!
Ничего прекрасней он не слышал! Принцесса упоительно визжала, а мастер Винтроп тем временем философски рассматривал какой-то любопытный экземпляр плода фигового дерева.
— Что-то не так? — повернувшись, спросил он.
Ха-ха-ха! Вот умора, смотреть, как эта тетка роется в ее юбках! Это даже смешнее, чем сама Мэри с перекошенной физиономией!
— Мастер Винтроп Кэхилл!! Вы плебей! Мой отец отрубит вам голову! — пищала принцесса, вертясь вокруг себя и прыгая на одной ножке.
Винтроп покатывался со смеху, когда неожиданно прилавок с тем самым крыжовником с козявкой и любопытными фигами упал и перевернулся вверх тормашками.
Смех замер.
— Вор! Вор! — завопили торговцы, и визг принцессы потонул в криках толпы. — Держи его, хватай!
Между телегами мелькнула серая неуловимая тень. Грабитель!! Через всю площадь в него полетели яблоки с дынями. Восхитительно! Винтроп в восторге даже забыл о принцессе. Визжащая Мэри, рыночный вор — что еще нужно для счастья?