– Жлоб? – переспросил хозяин постоялого двора.
– Ну да, купец из-под Рыбацкой крепости, или забыл?
– Так я напомню, – Кривой похлопал Молчуна кинжалом по щеке. – Напомнить?
– Жлоб? А, Жлоб! Конечно, он только третьего дня отсюда съехал. С самого утра. Вы его ищите?
– Дурак, – без злобы ответил Рык. – Я ж тебе от него привет передаю, значит, видел его позже тебя. Третьего дня видел. И вчера видел. Разговор у нас с ним получился долгий. Он все постоялый двор поминал да тебя. Да еще очень на свою жадность жаловался. Плакал и жаловался.
Молчун обмер.
Это был нехороший разговор. Этот разговор не закончится тем, что разбойники заберут все добро. Тут пострашнее выходит.
– Рык, а давай я с ним поговорю? – предложил Кривой. – Очень я люблю с такими разговоры разговаривать. Очень. Он же, зверюга, под нас убивал. Помнишь? Будто это мы паломников ограбили да кишки выпустили, всем – женщинам, детям… Десять человек, между прочим. Нас же тогда даже стражники пытались найти в лесу. Помнишь? Ведь он, больше некому.
Острие кинжала медленно двигалось по телу Молчуна, оставляя за собой тонкую красную линию. Выступила кровь, потекла вниз.
– Отойди, Кривой. Если он скажет, что мне нужно, умрет быстро. Я слово даю! – Рык словно невзначай положил ладонь на рукоять меча – выходило, что он вроде как на мече клянется, а эта клятва даже у разбойников считалась нерушимой.
– Как знаешь! – пожал плечами Кривой. – Я тогда вон с Хорьком посижу, полюбуюсь, как он тебе врать станет.
Кривой ударил Молчуна, не сильно, но того развернуло на крюке и стало раскачивать. Все поплыло перед глазами – бревенчатые стены, столы, лавки, кухонная дверь, сапоги Битого…
– Я скажу, – простонал Молчун. – Все скажу. Где что зарыл…
– Ты же все понял. И прекрасно знаешь, что никто до самого утра нас не потревожит. И знаешь, как ты не понравился Кривому.
Кривой цыкнул зубом и сел возле Хорька, скрестив руки на груди.
– Пытать будут? – Хорек спросил тихо, но Молчун это услышал.
И увидел, как кивнул в ответ Кривой.
– Жлоб сказал, чью девочку тебе продал?
– Что? – переспросил Молчун.
– Я не буду дважды повторять, – предупредил Рык. – Это первый и последний раз. Тебя Жлоб предупредил, чья девочка?
– Какая девочка? – Молчун заметил, как нахмурился Рык, и зачастил: – Их две было. Пять мальцов и две девочки. Какая из них?
– Той, которой трех лет еще не было. Или ты про одну знаешь, а про другую – нет?
– Ни про кого я не знаю. Зачем? Сами подумайте, господа разбойники. Зачем мне это? Ну, привез, спрятал в подпол, я ему ключ от замков отдал – он так требовал. Детей он туда спрятал. И девку какую-то на этот раз. Говорил, что сам попользуется, а потом на Черную ярмарку… Девку с собой забрал. А что?
– А детей куда дели?
Молчун вздохнул, хотел ответить, но слова застряли в горле.
Рык чуть приподнял правую бровь.
– Их увезли, – выпалил Молчун. – Приехали и увезли…
– Кто увез? Куда?
– Не знаю. Жлоб привез деток, – в голосе Молчуна появилась слеза, – побыл тут дня три. Потом приехали его знакомые, двое – такой высокий мужик, вроде как из Крепостей, и с ним степняк. Мы еще подумали, как это степняк тут, в наших краях, да по морозу… Помнишь, Сапог?
Сапог не ответил.
– Да что ж ты молчишь, Сапог, скажи, подтверди!
Рык, не вставая, взмахнул мечом – словно огнем обожгло бок Молчуна, лезвие скользнуло по ребрам, срезая плоть и кожу.
Молчун было вскрикнул, но вовремя сцепил зубы. Не нужно их распалять. Кричащая жертва, Молчун это знал по себе, возбуждает желание еще придавить, сломать совсем, превратить в грязь и страх.
– Не было никого, – Рык опустил меч на колени.
С острия медленно капала кровь, и Молчун не мог отвести взгляда от капель, разбивавшихся одна за другой о давно не мытый пол. Это его кровь.
– Жлоб уехал, ни с кем не разговаривая. Я это знаю. Тут был мой человек.
Молчун смотрел на кровь, не отрываясь. Рана на боку полыхала болью.
Мальчишка дернулся, попытался вскочить, но Кривой силой удержал его на лавке.
– А… Да, забыл… Он уехал, а потом…
Теперь бы понять, человек Рыка уехал со Жлобом или оставался здесь. Ну не мог он видеть Серого Всадника. Не мог. Тот приехал ночью, в дом не заходил…
– Приехали, детей забрали, я отдал, как Жлоб приказал…
– А плату?
– Что – плату?
– Плату за детей?
– Не знаю. Не знаю… наверное, потом заплатят. Мне ничего не передавали… Сами как-то, может, Жмот за долги…
Меч снова поднялся в воздух, Молчун зажмурился и сцепил зубы, но на этот раз клинок просто опустился острием на пол в лужицу крови.
– Жмот получил плату, семь малых северных тюков дурь-травы за семерых детей. Либо от покупателя, либо от тебя.
– От покупателя, от покупателя…
– Но они же не виделись?
– Так тот заранее оставил. Тот, высокий, с Севера. С которым был степняк…
– Жмот должен был привезти шестерых. Он мог заранее предупредить только о шестерых. А привез семь. Ему не могли оставить плату заранее, – Рык словно хотел разъяснить бестолковому Молчуну, почему не верит его словам. – Ты держишь тут дурь-траву?
– Да что ты с ним играешь? – не выдержал Дылда, вскочил с лавки, подскочил к Молчуну и влепил затрещину, от которой тот чуть не слетел с крюка. – Не ври, придурок, Рык со Жмотом считай сутки разговаривал. Шкуру у того с ног снимал. Сам прикинь, мог тот утаить что-то?
– Я пообещал его дочерей продать, – добавил Рык.
И вот тут Молчун поверил.
Знал он, как относится купец к своим дочкам.
– Серый Всадник, – выдохнул Молчун.
Он сразу произнес самое главное, чтобы потом все остальное говорить было уже легче.
– За детьми приехал Серый Всадник. Как обычно. Он приезжает раз в полгода, никогда не опаздывает. Жлоб привез детей… Оставил. Я ему отдал дурь-траву. Потом приехал Серый Всадник, забрал детей, оставил мне еще травы на следующий раз. У меня тут запасец на всякий случай…
– Сколько?
– Десяток. Десяток тючков…
Дылда радостно зыркнул на Заику, тот заулыбался в ответ. Вот и еще кусочек богатства. Как в сказке.
– Куда увезли детей?
Молчун замялся.
– Ты же и так все сказал. На то, чтобы тебя убили за болтовню, уже хватит. Не так?
– Так.