– А воняет совершенно конкретно. Не пойдем. Один хрен, ничего я там в темноте да в смраде не разгляжу. Давай мы с тобой лучше прогуляемся по двору, посмотрим на места боевой славы.
– Давай. Только я на секунду отойду. – Браток подошел к маячившим в стороне охранникам и что-то тихо им сказал.
Опер усмехнулся. Когда Браток вернулся к нему, Зеленый поманил его пальцем и прошептал на самое ухо:
– Ваш заряженный стол нужно было сразу убрать. Не дожидаясь, пока опера начнут по залу шастать. Так своему шефу и скажи.
– Щас, разбежался идти и говорить. Я еще после утреннего разговора в себя не пришел, – Браток вытащил из кармана сигареты, протянул пачку капитану, а когда тот жестом отказался, закурил сам, – когда у Гири настроение хреновое – лучше к нему и не подступаться. Я его таким давно не видел.
Они вышли во двор клуба.
Зеленый несколько раз стукнул носком кроссовки по сваленной стойке ворот:
– М-да, аккуратно сработали. Стильно.
– Ага.
– А шефа своего, говоришь, давно таким злым не видел…
– Да уж почти год…
– И службу, говоришь, несли согласно устава гарнизонной и караульной службы?
– Прикалываетесь, гражданин начальник? – Браток сплюнул.
– Значит, и ты, и твои орлы этой ночью…
– Ни в одном глазу! Всю ночь, без перерыва – я в вестибюле, остальные четверо – по два вокруг клуба. Пока не рассвело, – Браток прикурил от окурка новую сигарету, – закурите?
– И даже не начинал. Когда рассвело, где собрались?
– В холле. Не то, чтобы когда совсем рассвело. Солнце еще не встало, но уже все было видно…
– Самое время. На будущее, Браток, запомни, самое удобное время для всяких фокусов.
– Теперь уже и сам умный.
– Это хорошо. Это правильно.
– Все? Или еще куда пойдем? – Браток выбросил окурок.
– Да вроде бы уже совсем пришли. Дальше некуда, – Зеленый прищурился, разглядывая физиономию Братка.
– Чего? – выражение лица опера тому не понравилось совершенно.
– Ничего. Знаешь, какая самая опасная на свете болезнь?
– СПИД?
– Типун тебе на язык, Браток, при нашем-то беспорядочном образе жизни такие слова в слух произносить! – Зеленый сделал испуганное лицо, сплюнул и постучал костяшками пальцев себя по лбу, – К тому же, не исключено, что рано или поздно, болячку эту, все-таки, научатся лечить. А вот ту болезнь, о которой я говорю, слава Богу, лечить не научатся никогда.
– Рак? – попытался еще раз угадать Браток, которому стало немного не по себе от того, что не мог он понять, куда конкретно клонит опер.
– Дурак! Угадывай дальше. Самую страшную на свете болезнь лечат только в индивидуальном порядке, и только оперативным путем. В смысле не опера ее лечат, а заинтересованные лица проводят операцию, почти хирургическую. И, опять-таки, не опера ее проводят. Опера наоборот, очень даже болезнь эту приветствуют и поощряют. Хотя иногда бывает пациента даже жалко, – Зеленый через плечо Братка мельком глянул на окна клуба, – пасут нас твои коллеги, от окон прямо не отходят. Неужто и они симптомы заметили?
Браток побледнел:
– Какие симптомы? У меня?
– Не дрейфь, Браток. Все будет путем. Если мы с тобой поведем себя правильно – оба будем живы и здоровы.
– Какого хрена! – вспылил Браток, которого все эти намеки опера не столько разозлили, сколько испугали.
– Говоришь, Геннадий Федорович только сегодня переполошился? После этих хлопушек?
Браток кивнул
– Очень хорошо. Еще вопрос, ваши когда к охране клуба приступили?
– Так это, постоянно охраняем, круглосуточно.
– Нет, вообще, когда вы начали этот клуб охранять, с какого дня?
– Ну, как с какого? – Браток сглотнул, – Сразу после того большого взрыва.
– Замечательно. А ты не в курсе, что-то из своей собственности шеф не охраняет?
– Чего?
– Ну, там дача или кафешка, или киоск какой, что Гире принадлежит – все у него под охраной?
– А то! Само собой, – Браток почувствовал, что разговор подходит к самому главному, но все еще не мог понять к чему именно, – сейчас без охраны…
– Как показала практика, – Зеленый выразительно обвел взглядом двор, – с охраной тоже не слишком ладно получается.
– Слушай, капитан, не пудри мне мозги, – Браток окончательно потерял терпение, – чего прицепился?
– Ага. Значит, гражданин Бортнев Иван Алексеевич, по кличке Браток, у нас уже сотрудников милиции ни в грош не ставит, и даже целого капитана называет на «ты», будто этот самый целый капитан с этим самым гражданином Бортневым на одних нарах кантовались. И все это неуважение к внутренним органам у гражданина Бортнева образовалось только из-за того, что капитан милиции, старый, больной человек предпенсионного возраста, сделал только одно замечание. Замечу, совершенно законное замечание.
– А я не обязан тут с тобой… с вами, трепаться. Хотите поболтать – вызывайте в ментовку!
– Во-первых, не маши руками перед лицом. Знаешь анекдот про то, как боксер тещу вырубил? Нет? Очень поучительный анекдот. Там боксер рассказывает на суде, почему у него теща с переломом челюсти попала в больницу. «Прихожу, говорит, с тренировки, сижу на кухне, ужинаю, а она, теща, прицепилась и что-то давай толковать. Кричит и руками машет. Махала-махала, и вдруг так классно открылась…» Правда смешной анекдот? Нет? Но зато очень поучительный. Так вот, ты, во-первых, перестал махать перед моим лицом руками, что спасет тебя от перелома челюсти, во-вторых, если я тебя официально вызову к себе в кабинет, то история твоей болезни станет всеобщим достоянием. И даже я – слышишь? – даже я не смогу тебя защитить. Болезнь твоя называется болтливость. И у тебя она осложнена общей глупостью, – лицо Зеленого стало жестким, – а это уже почти наверняка летальный исход. Сечешь?
– Нет, – во рту у Братка пересохло так, что даже это короткое слово он выплюнул с трудом.
– Поясняю. В непринужденной и доверительной беседе ты мне сообщил, причем, совершенно добровольно, что бумаги на покупку этого клуба были подписаны задним числом, а к взрыву на стоянке твой шеф имеет какое-то отношение. К первому взрыву. А вот ко второй серии он отношения не имеет. Так?
Браток отшатнулся от милиционера, споткнулся и чуть не упал. Зеленый поймал его за лацкан пиджака.
– Не говорил я этого!
– Разве? А если вспомнить как следует?
– На понт берешь?
Зеленый, не торопясь, вытащил из кармана легкой куртки небольшую коробочку диктофона:
– Вот смотри, чудо техники, купленное лично мною за свои кровные денежки. Можешь послушать нашу содержательную беседу еще раз. Можешь даже еще раз закурить.