– На что это – «ни на что»? – осведомился Герман Николаевич.
– Несмотря на ваши утверждения, что Братьев нет...
– А, вы об этом...
– Об этом. Несмотря ни на что, есть человек – будем именовать его так, пока не получим веских оснований для другого названия,– способности которого...
Китайский гость посмотрел на хозяина, словно ожидая, что тот продолжит его фразу, но Клеев это молчаливое предложение проигнорировал.
Умничает китаеза. Теперь учить еще начнет северного варвара тому, что нужно делать и как называть этого свободного агента...
Сами небось не дураки.
Все, что сейчас сидел и придумывал посланник, уже просчитано и понято... Почти понято.
Остается теперь подыграть гостю и выпроводить его... Несмотря на пятимиллионные вооруженные силы и военно-промышленный комплекс братской Китайской Народной Республики. На их азиатские хитрости припасено достаточно наших славянских головоломок.
– Не могли бы вы поделиться с нами информацией о том, кто этот человек? – спросил китаец.
– Для того чтобы мы могли сообщить вам что-то неизвестное, нам нужно знать, что вы на него уже имеете.– Вот такие милые, незамутненные двойным смыслом улыбки очень хорошо получаются у Германа Николаевича, куда там китайцу.– Вы передайте нам свою информацию, мы ее сравним с нашей и дополним...
Клеев сделал паузу. Очень важную паузу. Именно такие паузы несут в себе информации в переговорах больше, чем многочасовые беседы.
– ...Возможно,– закончил Клеев.
Можно было бы еще прямо в глаза назвать гостя придурком, плюнуть в глаза и приказать выкинуть уважаемого гостя на фиг. Но гость занимает очень высокий пост в дружественном государстве, много лет проработал в тамошних силовых ведомствах и вполне может понять смысл ответа и без такого подробного разъяснения.
Китаец встал с кресла.
– Нет, мы не возражаем, чтобы вы и дальше активно разрабатывали Африканские Территории. Насколько это возможно. Мы не станем принимать никаких мер даже в случае вашей активности по Индийской Территории... Но если вы попытаетесь еще раз предъявить нам такие несоразмерные требования, то мы вынуждены будем реагировать адекватно,– сказал, не вставая, Клеев.
Не фиг продолжать корчить дружескую беседу. Китаец получил информацию, которую должен был получить. И все.
– Надеюсь, сегодня к вечеру вы уже отправитесь домой... Могу, кстати, предложить путешествие на торпеде. За наш счет, естественно. Через пару часов будете в Пекине...
– Слышал, вы реквизировали летательные аппараты у фирмы «Спецдоставка»...– Китаец продолжал стоять, глядя куда-то над головой Клеева.
– Отчего же «реквизировали»? Если первоначально было заявлено, что торпеды переданы господину Исламову Братьями,– мы сохраняли статус-кво. Сейчас возникли предположения, что Братья... как бы это сформулировать точнее...– Клеев встал со своего кресла.– Пока все не устаканится и не выяснится, мы взяли имущество фирмы под государственный контроль. Рафаил Джафарович Исламов остался на своем месте и, кстати, просил передать вам... или кому-то из ваших, чтобы вы больше не обращались к нему напрямую.
– Только через вас? – уточнил китаец.
– Через меня,– подтвердил Клеев.– Мы понимаем, что программа ваших акций в Африке завязана на торпеды... Поэтому готовы всего за пятьдесят процентов от общей добычи оставить вашу договоренность со «Спецдоставкой» в силе. Еще есть просьбы и предложения?
– Я хотел бы завтра встретиться с вами...– Лицо китайца стало совсем бесстрастным, взгляд твердым и неподвижным.
– Сегодня вы уедете,– сказал Клеев.– Боюсь, отель, в котором вы остановились, не сможет обеспечить вам достаточную безопасность...
– И все-таки я останусь. Как частное лицо, если вы не возражаете. Не станут же меня топить в ванной...
– Топить – не станут. И убивать не будут. Бывают куда более неприятные вещи, поверьте мне.
– Верю. Случалось переживать всякое.– Китаец сделал ударение на «переживать».– Но... пережил. До завтра!
– Прощайте,– сказал Клеев.
Нужно вести себя твердо и уверенно. Сканеры пишут все, а соратники наблюдают за беседой в прямом эфире. Перед ними тоже нельзя ударить в грязь лицом. Особенно, если они уверены, что он не знает об их незримом присутствии.
Если соратникам кажется, что они контролируют этот совершенно прозрачный мир, не нужно их в этом разочаровывать.
Клеев вернулся в кресло и переключил голопанель.
Соратники и все остальные, заинтересованные и любопытные, могут продолжать наблюдать, как Герман Николаевич Клеев внимательно изучает кадры. А он тем временем побеседует со Станционным Смотрителем.
Клеев даже улыбнулся своей шутке. Сидят там на своей станции, как герой повести Александра Сергеевича Пушкина, планы строят. А потом приедет красавец – и все их планы...
– Слушаю,– сказала телефонная барышня.
– Номер три-восемнадцать, пожалуйста.
На мониторе мобильника Клеева было видно, как барышня лет двадцати, в светлой блузке с высоким стоячим воротником и в эбонитовых наушниках, взяла в руку штекер и воткнула его в нужное гнездо.
Совсем они там, в космосе, охренели от безделья. Разные были заморочки – один этот их телефон чего стоил,– но баба на коммутаторе... На космической станции, начиненной братскими технологиями...
С ума сходят! Или с жиру бесятся.
Клеев, наверное, был бы разочарован, узнав, что барышни на самом деле не существует, что это работает программа...
А как был разочарован Младший, когда понял, что придется довольствоваться такой вот подделкой вместо настоящей барышни. И как был разочарован Младший, увидев реакцию китайского гостя на действия Клеева.
Они должны были поссориться. Серьезно поссориться, так, чтобы полыхнуло на Дальнем Востоке, чтобы войнуха в шестидесятых годах прошлого века на Амуре показалась всем детским лепетом, международной встречей по игре «Зарница».
Советские пионеры против китайских. Младший когда-то видел хронику, как по советскому телевидению клеймили китайских агрессоров и показывали молодых красивых парней с цитатниками председателя Мао в руках.
Но что-то не заладилось сейчас с конфликтом. То ли порог страха у китайцев оказался выше, чем предполагалось. То ли имеют они фигу в кармане. Они – такие, они – могут.
И тут позвонил Клеев. И начал рассказывать, как китайцы...
– Я все слышал,– сказал Младший.– И я все понял. И я недоволен. Мне непонятно, долго ли вы будете возиться с этим самым Горенко...
– Грифом?
– Я сказал – Горенко. Это ведь он писал все, что происходило во дворе Клиники. И разговор с полковником Жаданом, неудавшимся нашим путчистом.