В лицо плеснули водой.
– Приходите в себя, товарищ подполковник, – в голосе Терминатора не было угрозы, так, насмешка. – С вами хотят поговорить…
Голос доносился сверху, из-под облаков. Из-за туч, которые как раз истекали дождем.
Гринчук открыл глаза. Красное и черное, по Стендалю. Стены и потолок. Перевернутая звезда, жуткие африканские маски.
Гринчук попытался встать, но не смог – лежал с раскинутыми руками. Руки были привязаны к тому самому то ли ложу, то ли алтарю.
Рядом с алтарем стоял Терминатор. Увидев, что Гринчук открыл глаза, Терминатор оглянулся и сообщил:
– Оклемался. Можно разговаривать.
– День добрый, – сказал, входя в комнату, некто в черном. – Здравствуйте, гражданин начальник.
Гринчук напряг руки, пытаясь сделать это незаметно.
– Не нужно, – засмеялся вошедший. – Если бы вы знали, сколько народу пыталось отсюда сорваться. К тому же, из такого положения веревки рвать особенно неудобно. Руки разведены, мышцы… Но я не об этом хотел с вами поговорить. А о…
– Развяжите руки, гражданин Щелкунов. Быстро…
– А тут не нужно кричать, – усмехнулся Черный Тамплиер. – Сейчас – не нужно. Кричать ты будешь потом, когда я решу.
Черный подошел к алтарю и присел на край, в ногах Гринчука:
– Не помешаю?
– Могу уступить место.
– Не нужно, вы ведь все-таки гость, – Щелкунов посмотрел на свои ногти, потер их о рукав черной рубашки. – Вы мне хотели что-то сказать? Лично. Если бы мы договорились по телефону – ничего этого не было бы. А так… Возможны варианты. Вы так замечательно смогли прижать покойного Мастера… Согласитесь, я придумал прекрасный способ держать таких людей, как он, в руках.
Гринчук прикусил губу. Так глупо попасться…
– Но вы ведь у нас не такой, вы ведь, загнанный в угол, не становитесь покорным, как остальное стадо. С вами лучше договариваться по-другому. Тут лучше угроза силы, чем сама сила…
Не закрывать глаза, приказал себе Гринчук. И не смотреть на этого урода. Смотреть в потолок.
– Я думал, что никогда уже сюда не вернусь, – задумчиво произнес Тамплиер. – Столько приятных воспоминаний… Итак, для чего мы с тобой встретились?
– Менты эти понимают, что я их из-под земли достану? – спросил Гринчук. – Ты им объяснил?
– Менты… Кто задумывался над тем, что понимают менты? – Щелкунов засмеялся. – Тем более, что только один из них сможет что-то рассказать… Второй… Второй уже умер. Этот молоденький… Симпатичный парень, но – ничего не поделаешь. Такова судьба.
До чего противный голос! Эдакий проповедник – покайтесь, братья! И как на них клюют разные идиоты, деньги отдают, часами слушают. И верят, что самое странное.
– В общем, всё выглядит так – я вошел в замок через свой тайный ход, а тут и вправду есть такой, пришлось пробить во время строительства – всего с десяток метров из бывшего погреба к расщелине. Я через него ушел вчера… Я вошел, сразу застрелил сержанта, а прапорщика оглушил. Сержант уже, как вы понимаете, убит, а прапорщик ожидает, когда я его вырублю перед уходом. У него голова крепкая, он не боится. Вы все запоминаете? – Щелкунов приставил ладонь к уху. – Не слышу!
Даже в рожу плюнуть не получится, с горечью подумал Гринчук.
– Нет, так у нас не получится разговора. Не выйдет. Сделаем по-другому, – Щелкунов подошел к двери, открыл ее и окликнул Терминатора.
– Подойди сюда, у нас тут клиент не хочет разговаривать.
Вошел Терминатор.
– Вот, – сказал обиженным тоном Щелкунов, – лежит и молчит.
– Сейчас, – кивнул прапорщик и шагнул к Гринчуку.
Выстрел в закрытом помещении прогремел оглушительно. Голова прапорщика взорвалась, тело рухнуло на пол.
– … и все, – сказал Щелкунов, держа пистолет в руке так, будто хвастался, какая у него есть замечательная игрушка. – Так еще проще – ты пришел, а я тут тебя уже ждал… Или вообще никого не волновало, что именно произошло. Расскажи, как все было на самом деле… Мне все равно. Ты хотел разговора без свидетелей – пожалуйста. Ты хотел наказать продажных ментов – вон, один лежит тут, а второй в зале для проповедей. Просто и красиво…
Щелкунов присел на корточки так, чтобы его лицо оказалось напротив лица Гринчука. Гринчук отвернулся.
– Ладно, любви у нас не получится, но у тебя тут выбора нет. Вот твоя рубашка, – Щелкунов из-за шторы достал рубаху, потряс ею в воздухе. – Еще есть протокол допроса жены Олега…
– Есть? – спросил Гринчук.
– Будет, – отмахнулся Щелкунов. – Обязательно будет.
Щелкунов вдруг резко повернулся и снова выстрелил в тело прапорщика.
– Обожаю… Пули так забавно ударяются в тело… Брызги, ошметки… – Щелкунов потянул носом, принюхиваясь. – И этот запах сгоревшего пороха. Божественно. Но, вернемся к нашему разговору.
Щелкунов улыбнулся.
– Всего этого достаточно, чтобы повесить на тебя убийство. Есть мотив, есть возможность, есть доказательства… И нет никакого выхода. И повода брыкаться. Это наша последняя встреча, я не должен был этого делать, но – ничего не поделаешь. Все равно я собирался уходить отсюда. Приморск – милый город, но он слишком мал для меня. Я слишком здесь заметен…
– Идиот, – сказал Гринчук и засмеялся.
Хотел сохранить серьезность, но не смог. Не удержался.
– Что тебя так рассмешило? – Щелкунов замахнулся.
– Я ж тебе руку выдерну и в задницу забью, красавец, – предупредил Гринчук, не переставая смеяться. – Дурилка картонная.
Улыбка Щелкунова испарилась. Верхняя губа дергалась, будто готовясь обнажить клыки.
– Что уставился? – спросил Гринчук. – Руки мне развяжи, если хочешь выжить.
– Выжить? Ты сказал – выжить? Ты мне угрожаешь?
– Я тебя предупреждаю, кретин. Ты только что смеялся над этим вашим Терминатором, а сам не понял… Тебе что сказали – прийти сюда и поговорить со мной? Пригрозить и обрисовать ситуацию? А потом что? Пообещали вывезти отсюда, дать билет, денег… Хотя, денег ты и так наколотил, пожалуй, – у Гринчука начинали болеть плечи, и это мешало держать искреннюю улыбку. – Соврали тебе, красавец. Ой, соврали. Не так?
Щелкунов навел пистолет на Гринчука, в лицо. Палец дрожали, нащупывая спусковой крючок.
– Осторожно с оружием, дятел, выстрелишь, подохнешь так ничего и не поняв, – теперь нужно было держать взгляд Щелкунова, держать и не отпускать. – Ты же шестерка… Правильно? Шестерка. С тобой разговаривали по телефону, тебе приказывали… И сейчас приказали. Ты не задумывался, почему только вчера… Не так… Почему вчера тебя так легко отдали? Нет, тебя предупредили, что за тобой идут. В самый последний момент, но предупредили, ты даже архив свой грязный спрятать не успел…