Без излишней огласки меня схоронили в семейном склепе. Ну а дальше ты знаешь.
– Ничего я не знаю, – наконец подала голос Вера. – Что же потом было?
– Да ничего. Так и осталась я обитать на кладбище. Вниз меня не взяли. Не знаю уж почему. А посему томлюсь в этой желто-зеленой тине. Там и другие есть вроде меня. А я над ними вроде главной. Все время мы то ли спим, то ли бодрствуем и только в ненастные ночи, обычно поздней осенью, вылезаем из своих щелей и мечемся в потемках, пытаясь общаться…Так было и в этот раз. И тут, на мое счастье, возникла ты. И не просто возникла, а пришла с просьбой. Как же я могла тебе отказать.
– А до меня много приходило? – спросила Вера.
– С просьбами-то?
– Ну да.
– Ты – третья. Но, чтобы помочь с замужеством, так первая.
– А другие о чем просили?
– Да о чем? Ясное дело: о деньгах!
– Разбогатеть желали?
– Конечно.
– И помогли?
– Да как сказать… Помогла вроде. Только на пользу им это золото не пошло.
– Значит, нет никакого толка от вашей помощи.
– Раз на раз не приходится.
– История, которую вы мне только что рассказали, характеризует вас не с лучшей стороны.
– Это уж точно.
– Тогда какое вы имеете право указывать мне?
– Ты меня сама попросила. Не лезла бы ночью на кладбище, никто бы тебе ничего не указывал. А уж коли попросила, я сделаю так, как мне виднее. Ты сама не знаешь, чего хочешь. А вот я знаю! Павел Борисович Величко – это тот, кто тебе нужен. Мне он сразу приглянулся.
– Ой ли? А в редакции не по вашей ли воле я на него набросилась?
– Мало ли что получилось, – невозмутимо ответствовала баронесса. – Тогда действовала больше ты, чем я. В тот раз я полностью шла у тебя на поводу. Ведь ты была настолько разъярена, что не контролировала свои действия. И вообще, откуда знаешь, что в том, что ты на него набросилась, виновата я? Сама ты, голубушка, сотворила подобное недоразумение, сама… И причина смехотворна. Озеро это… Как там его? Титя, что ли? И Кака… Он начальник, ему виднее. А ты – права качать! Так, кажется, сейчас это называется. Весьма опрометчиво вела себя. Весьма! Ну да ничего: все, что ни делается, делается к лучшему.
– Потому и бросилась, что он мне отвратителен.
– Это сейчас. А вскоре ты поймешь: он самый подходящий для тебя человек.
– Как же вы хотите нас сблизить?
– Ты сегодня ему определенно понравилась.
– С вашей помощью…
– Конечно, с моей. А без меня ты так в девках и засохнешь. Будешь, пока молода, путаться с разными придурками, вроде этих Гришки и Мишки. Ни денег у них, ни положения…
– У Сабурова деньги есть.
– Да какие это деньги?! Шальные! Сегодня есть, а завтра нет!
– Значит, вы настаиваете на кандидатуре Павла Борисовича?
– Правильно, настаиваю.
– А если я не желаю?
– Мне виднее.
– А если я буду сопротивляться?
– Попробуй.
– Но мне нравится другой.
– Интересно, кто же?
– Этот парень на «мерседесе», который подвез меня, когда я сбежала из психиатрической больницы. Я еще у него ночевала.
– А ты знаешь, кто он такой?
– Нет.
– Он – разбойник!
– Как это разбойник?
– Да, «разбойник» звучит не совсем понятно для нынешнего уха. По-другому как же? Ах да, бандит. Бандит, вот он кто!
На следующее утро, не успела Вера позавтракать, как в дверь позвонили. Когда она, дожевывая бутерброд с брынзой, отворила, то обнаружила, что на пороге, к ее удивлению, стоял милиционер.
– Повесточка вам, – вместо «здравствуйте» произнес страж порядка.
– Повесточка?! – изумилась Вера. – Куда и зачем?
– В управление внутренних дел Заречного района. В кабинет номер 302. Сегодня в двенадцать.
– Что это за кабинет такой?!
– Придете и узнаете. Распишитесь вот тут.
Получив требуемое, милиционер удалился, а Вера растерянно стояла возле двери, вертя в руках бумажку. Интересно, по какому поводу ее вызывают? Скорее всего в связи с нападением на Павла Борисовича. И хотя ее новый друг Молчановский утверждал, что он все уладил, в душу девушки закрались сомнения. Возможно, этот молодец просто выдавал желаемое за действительное. Захотел произвести на нее впечатление, вот и соврал. Запудрил, как говорится, мозги. Хотя кто его знает? Может, и не соврал. В последнее время с Верой происходят самые нелепые происшествия. Взять хотя бы события в «Савое». Тогда все для нее кончилось довольно мирно, хотя она и побывала в отделении. А вот Сабуров… Тот довольно туманно рассказывал о последствиях, лишь одно обстоятельство прозвучало вполне ясно: ночь он провел в каталажке. Может, по поводу бесчинств Сабурова в ресторане ее и вызывают? Ладно. Не стоит забивать голову разной ерундой раньше времени. К чему строить догадки? В двенадцать часов она придет в милицию и все узнает. В данную минуту ее занимает совсем другое!
Теперь Вера нисколько не сомневалась, что мертвая баронесса действительно посещала ее. Единственным не совсем понятным являлось то обстоятельство, приходила ли Амалия извне или гнездилась в ней самой? Скорее всего, гнездилась. А общаться с ней она может лишь ночью, в тот сумрачный час, когда нечистые, или, как выражалась Катюшка Бурдымагина, «заложные», мертвецы покидают свои обиталища и рыщут по свету в поисках жертв. Интересно, почему баронесса, нисколько не стесняясь, даже со смаком расписывала свои деяния той поры, когда еще была человеком? Может быть, хотела показать Вере, насколько она «крутая»? А возможно, столь красочно, без стеснения, рассказывала только потому, что считала Веру за свою. И еще вот что непонятно. Выходит, она может управлять Верой? Заставлять делать все, что ей заблагорассудится? Амалии понравился Павел Борисович, и она желает выдать Веру за него. Но нет! Не на ту напала! И вообще, нужно попытаться от нее избавиться. Навязала себе на голову. От нее только неприятности.
Октябрь заканчивался. На улице стояла мерзкая погода. Промозглый воздух студил легкие. Шел дождь пополам с мокрым снегом. В такую пору лучше всего сидеть дома, перед телевизором, тупо глазеть на экран и мечтать. Однако Вера нашла в себе силы одеться и отправилась в районное отделение внутренних дел. Когда-то в этом здании располагалась школа, но сейчас ничего не напоминало о тихих часах уроков, заливистых звонках и шумных переменах. Единственной схожей чертой был запах, стоявший в помещении. Здесь воняло застоявшейся мочой и тяжелым смрадом дешевого табака. И еще, кругом имелись решетки. Они перегораживали лестничные марши, ограничивали вход на этажи и перекрывали окна. Однако Вера преодолела преграды и, оказавшись на третьем этаже, быстро нашла нужный ей кабинет. Она вежливо постучалась, а когда никто не ответил, решительно толкнула обшарпанную дверь.