Однажды вечером на лавочке собрались потолковать поселковые старики. Возглавлял собрание Ахмед Валитов. Сначала болтали о разной ничего не значащей чепухе, потом разговор сам собой обратился на Скворцовых.
– Мальчик стал убыр, – веско заявил старик. – И папка-мамка его стал убыр…
Некоторое время все переваривали сообщение старика.
– И что теперь будет? – поинтересовался дед Харин.
– Мне бабушка рассказывал, а ей ее бабушка. Давно дело было. В деревне такой тоже завелся… Всех перекусал, и все убыр стали.
– И что?
– А ничего. И здесь то же будет. Меры принять нужно.
– Какие, интересно?
– Могила раскопать и посмотреть. Если мальчишка правда мертвый, то тут же увидим, а если убыр – тоже увидим.
– За раскопки могил можно крепко получить, – возразил старик Федоров. Он выписывал газеты и был единственным среди присутствующих по-настоящему грамотным. – До милиции дойдет – никому не поздоровится. Нужно к участковому идти. К Хохлову.
Довод был разумный, однако все засмеялись.
– Хохлов хуже убыр, – заметил Валитов и мелко захихикал. – Хохлов – глупый человек. К тому же его что-то не видно. А если в милиция пойдешь с такой вопрос, можешь долго назад не приходить. Нет! Нужно самим. Днем, ближе к вечеру. На кладбище в этот час никого нет, а сам убыр еще не страшен. При солнце он ничто плохой не сделает. Завтра и пойдем. Только кто? – Он оглядел собравшихся. Некоторые опускали глаза. Федоров прямо отказался.
– Значит, никто, – подытожил Валитов. – Эх вы! А если завтра в ваш дом убыр пролезет, мальчишек-девчонок покусает?
– А если никакого убыра нет? – возразил Федоров. – Если все это – бабья болтовня? Кому ответ держать?
– Старый дедушка не должен бояться.
– Ну, так и иди один, Ахмед.
– Один могила не раскопаешь.
– А если к этим двум обратиться? – внес предложение Харин. – К дяде Коле и французу. Они толковые… интеллигенция.
– Не поддержат, людишки тертые, – заметил Федоров, – сами властей опасаются.
– Идти все равно нужно, – сказал Харин. – Поскольку разъяснение требуется. Я пойду… А если накроют, скажем: могилку пришли поправить или помянуть по-хрестьянски. К чему тут придираться? Да и кто просто так по кладбищам шатается? Если только кто стукнет, – он выразительно посмотрел в сторону Федорова.
– Чего на меня таращишься, – огрызнулся тот. – Идите, если делать больше нечего. Убыров каких-то выдумали. Глупости все это. Бред!
2
На следующий день после обеда старики отправились на кладбище. Их было трое: сам Валитов, дед Харин и, как ни странно, Федоров. Кроме того, в группу входил внук Валитова – Хасан, рослый шестнадцатилетний крепыш, тащивший на плече две лопаты.
– Ты зачем явился? – сурово спросил Федорова дед Харин. – Нам соглядатаев не нужно.
– Про каких соглядатаев ты все плетешь, Семен Тимофеевич? Если в чем подозреваешь, так скажи, – не отступал Федоров. – Уж не доносчиком ли считаешь? Какие у тебя основания?
– Основания, основания!.. Ты же вчерась идти не желал. Чего же сегодня поперся? Думаю, неспроста. Потом доложишь куда следует.
Круглые стальные очки Федорова грозно сверкнули, он сжал кулачки и уже решился кинуться в драку, однако его одернул Валитов, чей авторитет был непререкаем:
– Не нужно ругаться: кто почему идет. Идешь – и хорошо. Хотите, байка расскажу. Вот на христианская Пасха идет пьяненький русский, а навстречу ему татарин. «Эй, бабай, Христос воскрес!» – кричит русский. «Ай, какой молодец!» – отвечает татарин. – Валитов захихикал.
– Это ты к чему, Ахмед? – спросил Харин.
– Говорю же: байка. Иначе, анекдот.
– Хочешь сказать: татары умнее русских?
– Ничего не говорю… умнее, глупее… Зачем обижаешь? Шутка не понимаешь?
– Ему лишь бы к словам цепляться, – встрял Федоров. – Вечно придирается.
Старики пошли молча. Валитов продолжал иронически усмехаться. Харин и Федоров были насуплены, и только Хасан не обращал внимания на разговоры, глазел по сторонам и что-то насвистывал. Группа смотрелась со стороны довольно живописно. Валитов в длинном, распахнутом по случаю жары сюртуке, под которым имелась жилетка, на ногах мягкие сапожки с калошами, голову венчала черная шляпа. Из кармашка жилетки свешивалась массивная серебряная цепочка от часов. Харин похож на лубочного старика-крестьянина, какими их рисовали художники-передвижники средней руки: сгорбленная фигура, круглое загорелое лицо, лысинка, окладистая борода, в руке батожок. И одеяние в том же стиле. Присутствовали даже лапти. Федоров выглядел по-городскому: бритое чиновничье лицо, очки в стальной оправе, брюки, толстовка… Некогда он служил ревизором в страховом обществе «Саламандра» и навсегда сохранил недоверчивый тон при общении с простыми людьми. Пестрая компания да еще мальчишка с лопатами привлекали всеобщее внимание. «Куда это они направились?» – судачили люди.
– Еще одна вещь надо взять, – сказал Валитов, когда они уже выходили из поселка. – Хасанчик, забеги к Нагмановым, попроси топор.
– Зачем тебе топор, Ахмед? От мертвеца обороняться? – иронически поинтересовался Федоров.
– Знаю, зачем, – неопределенно ответил старик. – Увидишь.
– А вот эти убыры, – не отставал Федоров, – они, что же, ни с того ни с сего появляются? Откуда берутся, расскажи толком. Вот этот паренек, Скворцов… Он что же, от рождения такой?
– Зачем от рождений? Мальчик как мальчик. Обычный ребенок. Такой, как все. Злой дух напал на него. Убирлы карчыг. Укусил… И стал убыр.
– Откуда же этот дух взялся?
– Вот не знаю. Тут где-нибудь поблизости обитает.
– Почему же он на других не нападает?
– Кто знает. На все воля Аллаха. Может, ему больше и нападать не нужно. Знаешь, как зараза. Одно место началась, потом дальше покатилась.
– Ты хочешь сказать: вроде эпидемии?
– Да, болезнь. Одного укусил, стал убыр. Потом которого укусил, другой укусил, другой третий укусил…
– Заколдованный круг получается.
– Точно так. Где-то есть хозяин, от него все и идет. Но мы сейчас не хозяин ищем. Мы должны знать, убыр мальчик или нет. Потому и будем копать.
На кладбище в такой час не было ни души. Только ветер посвистывал меж крестов, шелестел степной травой да полуденное солнце палило с неистовой силой.
– Где его могилка? – спросил Федоров.
– Я знаю, – высунулся Хасан. – Вон там, рядом с двумя крестами.
Старики подошли к могильному холму. Федоров опасливо заозирался по сторонам.
– Никого нет, можешь не бздеть, – насмешливо сказал дед Харин.