– Чертовщина какая-то, – заметил Казаков, заглядывая в мешок. Он достал оттуда странный предмет, издающий шуршащие звуки.
– Погремушка, – округлил глаза Андрей.
– Похоже, сделана из тыквы. И смотри, украшена жемчугом и костями. Вроде позвонками.
– Похожи на птичьи.
– Нет, похоже, змеиные, – капитан присмотрелся, – точно змеиные.
Он потряс погремушку. Раздался странный шорох. Он, казалось, отозвался в каждом углу комнаты. Воздух сгустился и стал осязаем.
– Что-то здесь душно, – заметил Казаков, положив погремушку в мешок. Он достал из него поочередно какие-то перья, похожие на петушиные и связанные в виде веера, несколько старых стертых серебряных монет и, наконец, распятие.
Распятие выглядело как древность, но произвело гнетущее впечатление. Лучи креста были надломлены, а голова распятого отделена от шеи и прибита между его ног.
Капитан бросил странное распятие в мешок и, отвинтив крышку одной из банок, понюхал содержимое.
– Чем пахнет? – спросил Андрей.
– Совсем ничем. А вот это пахнет. Тьфу! Дрянь какая, – сдерживая рвотные спазмы, произнес Казаков, поспешно завинчивая банку. – Ладно, достаточно. Теперь второй чемодан.
Содержимое второго чемодана почти полностью соответствовало содержанию его древнего собрата. Тут были и оба костюма, и кожаный мешок с погремушкой. Разве только отсутствовали банки с порошками.
– Закрывай! – скомандовал Казаков.
В этот момент в коридоре послышалось насвистывание.
– Каковенко нам знак подает, пора сматываться.
– Смотрите, Мирон Захарович, – Андрей кивнул на стену.
Прямо к обоям с помощью липкой ленты был прикреплен рисунок. Похоже, его нарисовал ребенок. На нем были изображены две змеи, стоящие на собственных хвостах напротив увитой лентами колонны.
– Дамбалла, – по слогам прочитал Казаков надпись внизу картины. – Все, уходим.
Каковенко ждал их в коридоре. От нетерпения он, казалось, подскакивал.
– Ну что?! – почти закричал он. – Каковы находки?
– Тише! Сначала выберемся отсюда, а потом я отчитаюсь перед вами.
Каковенко почувствовал иронию, нахмурился и сердито засопел.
Они быстро вышли из здания гостиницы и углубились в сосняк.
– И все-таки я прошу посвятить меня в тайны.
– Какие еще тайны?
– Что вы там нашли?
– Обычный набор путешественника: одежда, различные мелочи. Словом, ничего существенного.
– А почему у вас карман оттопыривается? До посещения номеров не оттопыривался!
– Вот ведь какой наблюдательный! Это видеокассета, – Казаков достал из кармана кассету и показал водопроводчику. – Убедились?
– А что на ней?
– Пока не знаем. В номере, к сожалению, не было видеомагнитофона, а то бы мы, конечно, посмотрели. Возможно, какой-нибудь заокеанский супербоевик.
– Все шутите.
– Давайте так, Николай Яковлевич. Вы нам помогаете, не спорю. За что вам честь и хвала. Но иногда ваше любопытство переходит нормы дозволенного.
– Кем дозволенного?
– Да хотя бы мной. Чем вы рискуете? Ничем. А мы – рискуем карьерой, работой, ясно вам? Коли нас отстранили, так, очевидно, неспроста! А если узнают, что мы продолжаем заниматься этим делом на свой страх и риск, нам, естественно, не поздоровится. Давайте не будем спешить. Мы и так ничего от вас не скрываем. Сначала мы посмотрим кассету, потом расскажем вам ее содержание.
– А почему бы нам не посмотреть ее вместе?
– Опять – двадцать пять! Сегодня вечером встречаемся возле вашего дома, на той самой скамейке, где произошло наше знакомство, расскажем о содержании кассеты, обсудим дальнейший план действий…
– Но почему все-таки я не могу посмотреть кассету вместе с вами?
Капитан вздохнул и тоскливо посмотрел на Андрея.
– Да! Тяжело! Ну хотя бы потому, что смотреть ее мы будем в горотделе, и ваше присутствие вызовет ненужные вопросы. Что же нам прикажете отвечать? Мол, пришел человек посмотреть фильм. Но у нас не видеосалон, уж извините.
– Ладно, – угрюмо пробормотал Каковенко, – довезите меня хотя бы до дома.
– Это запросто, – повеселел Казаков. Они уселись в старенькие «Жигули» капитана и понеслись прочь.
– А вы не обманете? – со слезой в голосе сказал водопроводчик.
– Клянусь честью, – высокопарно произнес Казаков, – ровно в девять на заветной скамейке. – Слава богу, отделались, – с облегчением вздохнул капитан, когда они высадили Каковенко.
– А по-моему, неплохой старик, – Андрей смущенно посмотрел вслед водопроводчику.
– По-моему, тоже, но временами он утомляет. Поехали смотреть кино!
– В управление?
– Какое управление! Ко мне домой. Неужели ты думаешь, что я бы рискнул включить кассету, на которой записано черт знает что, при посторонних. Сядем спокойно, никто мешать не будет.
Андрей в первый раз очутился в доме Казакова. Он окинул взглядом обстановку. Неплохо живет капитан. Не зря огурчики-помидорчики выращивает.
– Заодно и перекусим. Я сейчас соображу чего-нибудь.
Капитан засунул кассету в видеомагнитофон и удалился на кухню.
Андрей внимательно смотрел на экран телевизора, но на нем мелькали полосы, и лишь иногда прорывалось что-то похожее на изображение.
– Ну что там? – крикнул Казаков из кухни.
– Да ничего, – откликнулся Андрей, – видать, запись с дефектом.
– Не может быть! – Казаков вбежал, как был, в фартуке, и напряженно уставился на экран. – Что-то не так. Но ведь запись есть! И звук хотя и еле пробивается, но идет. Эй, Валентин! – крикнул он кому-то.
Через минуту в комнату нехотя вошел высокий сутулый подросток.
– Чего, папа? – лениво спросил он.
– Вот, познакомься, Володя, это мой старшенький, – Казаков указал в сторону подростка, – а это лейтенант Копытов, сослуживец.
Валентин нехотя кивнул и поинтересовался:
– Так что нужно-то?
– Ты понимаешь, Валя, решили кассету посмотреть, а видик не работает.
– Как это «не работает»?! – оживился подросток. – У нас все работает. А что за кассета? Порнушка, что ли?
– Какая, к черту, порнушка, служебная запись.
– Служебная? – Валентин вгляделся в экран. – Служебная, – повторил он насмешливо. – Да она в другой системе записана.
– В какой еще другой системе?
– В «эн-те-эс-си» вроде. Наш видик ее не берет, нужен «мультяшник».