– Ты забываешь, что отдельные закидоны у него были и чуть раньше.
– Да, – Степа почесал затылок. – Ведь верно. Он в мае что учудил: поставил крест на могиле Матвеева. Собственными руками воздвиг. Я как об этом узнал, сразу сказал Ромуальду Казимировичу: «Скоро этот парень вновь к нам попадет». И точно!
– Может быть, и трагедия с Матвеевым на него повлияла, – заметил Ситников. – Ведь когда тот бежал, то отправился не к кому-нибудь, а именно к Тузову.
– Рыбак рыбака видит издалека, – засмеялся Степа.
– Странно, но факт, – продолжил Ситников, – скрывался у него сутки.
– Не может быть! – удивился Дудашвили.
– Установленный факт, – Ситников открыл холодильник и налил себе минеральной воды. – Сердце что-то давит, – пожаловался он. – Так вот, когда мы Матвеева там захватили, произошла тра… – он запнулся, – весьма неприятный инцидент, скажем так. Матвеев сдуру бросился бежать. А куда тут бежать? На улице было полно народа. Поднялся страшный крик. Бабы визжат: «Убьет, убьет!» Они решили, что Матвеев их убивать будет… Тогда этот парень из органов, забыл его фамилию, достал пистолет и застрелил Матвеева. Большой скандал вышел. Еще бы! Стрельба на людной улице! Кагэбэшника сняли и перевели куда-то. Что ж, думать надо, что делаешь!
– Интересные дела у вас творятся! – удивился Дудашвили.
– Это точно, – захихикал Козопасов.
– Так вот, – продолжал Ситников, – после начала каникул Тузов остался в городе, родители его телеграммами засыпали, почему, мол, не едешь домой, а тут приехала эта девица – дочь Матвеева. Якобы могилу отца посетить. Вполне возможно, что и так. Но известно, что она встречалась с Тузовым. После этого он пропал. Где он был почти неделю, никто не знает. Обнаружили его возле речки. Грязный, оброс щетиной. Девчонки пошли туда купаться и наткнулись на него. Сидит возле костра какое-то чудище, они его даже не узнали. Со страху побежали в милицию. Те его отловили и доставили к нам, да вы это все и сами знаете. – Ситников закончил рассказ, болезненно поморщился, помассировал левую сторону груди.
– Давит и давит! – сообщил он. – Может, к грозе?
– На небе ни облачка, – сказал Козопасов, – просто нужно выпить рюмочку коньяка, как рукой снимет.
– Ты наговоришь, снимет!.. Однако, может быть, попробовать?
– А сейчас-то как себя ведет этот Тузов? – спросил любопытный Степа. – Я ведь даже в этот раз его не видел. Как-то мимо меня все прошло, заботы, знаете ли…
– Потребовал бумагу и ручку, – сообщил Дудашвили, – что-то все время пишет. Пытался я с ним беседовать, я, говорит, послан, чтобы открыть людям правду, поведать им, что ждет нашу несчастную страну, а ждут ее ужасные потрясения… И тому подобную чушь.
– Набрался этой заразы от Матвеева, – убежденно сказал Степа.
– Я тоже на него глянул, – произнес Ситников, – так он, как меня увидел, затрясся весь, кричит что-то непонятное, изо рта пена!..
– Жуть! – откликнулся Степа. – Однако надо готовиться к пикничку…
* * *
Олег проснулся. За окном чирикали птички. Но к обычному дачному шуму добавился звук подъезжающего автомобиля. Захлопали дверцы, послышались резкие голоса.
Олег припомнил сон, который ему только что снился. Неужели это был всего лишь сон? Но как все явственно. Словно он снова очутился в Монастыре. И Ситников жив, и Козопасов. Себя он, правда, не видел, но разговор ведь все время шел о нем. Олег редко видел сны и обычно их тут же забывал, но этот стоял перед глазами. А может быть, это вещий сон? А если… А если еще страшнее? Все, что с ним происходит, – это и есть настоящий сон, а Монастырь – реальность. Может ли такое быть?
«Вполне», – подсказывал внутренний голос. Олег изо всей силы ущипнул себя за бедро. Как он слышал, таким способом можно проверить, на самом ли деле бодрствуешь. Он поморщился от боли, но ничего не произошло. Перед ним была та же мрачная, обставленная нелепой в наше время мебелью комната. За окном слышались невнятные, похоже, сердитые голоса. В доме поднялась какая-то беготня, вроде бы крики. Что, интересно, происходит? Да что бы ни происходило, ему-то какое дело? Олег пошел умываться.
Не успел он вытереть лицо и руки, в дверь комнаты настойчиво застучали.
– Сейчас! – крикнул Олег и стал натягивать брюки. Стук не прекращался. Олег повернул ключ.
В комнату вошли два незнакомых человека. Раньше здесь он их не видел.
– Пройдемте с нами, – вежливо сказал один из них. Недоумевая, Олег пошел следом. В коридоре мужчины перестроились, и Олег оказался в середине. Они вошли в зал, где вчера происходил столь памятный ужин.
– Привели, – доложил один из сопровождающих человеку средних лет, который задумчиво разглядывал картины.
Олег осмотрелся. Кроме него и человека средних лет, здесь присутствовали Корытов, с отрешенным видом сидевший за столом, и еще какой-то гражданин, стоявший у окна спиной к остальным и что-то высматривавший на дворе. Фигура человека показалась Олегу знакомой. Наконец стоящий у окна повернулся, и Олег, к своему удивлению, увидел, что это Ситников.
– Не ждали?! – саркастически спросил Ситников у Олега. – Ваш приятель точно не ждал, – он кивнул на Артура Афанасьевича. – Вы ведь, наверное, меня похоронили и выпили за упокой моей души. Или нет?
Олег молчал. Он бросил быстрый взгляд на Корытова, но тот безучастно смотрел в пустоту.
– Да, господа прорицатели, чернокнижники и колдуны, – ядовито улыбаясь, продолжал Ситников, – не подействовали ваши чары. Материализм, он, знаете ли, действеннее!
– Итак, граждане, прошу вас назвать свои фамилии, – прервав тираду Ситникова, официальным голосом обратился к ним неизвестный гражданин средних лет. – Пожалуйста, по старшинству, начнем с вас, – сказал он Корытову. Тот упорно молчал.
– Корытов его фамилия, – подсказал Ситников, – а молодого – Тузов.
– Попрошу не перебивать! – строго ответствовал человек. – Я майор КГБ, – тут он назвал какую-то незапоминающуюся фамилию. – От гражданина Ситникова поступило заявление, что в этом доме его пытались склонить к противоправным действиям в отношении безопасности нашей страны. Когда он не согласился, хотели убить.
– Отравить, – пояснил Ситников. – А на деле – изобразить мою смерть как результат сердечного приступа. Но не удалось гадам!
– Успокойтесь, – вновь оборвал его майор. – Почему вы молчите, граждане? Своим поведением вы вроде бы подтверждаете слова потерпевшего. Обстановка у вас, я смотрю, барская. Конечно, нашему советскому человеку не запрещено иметь предметы роскоши, но необходимо объяснить их происхождение.
– А чего тут объяснять, – снова встрял Ситников, – добыто, несомненно, нечестным путем. Знаете, кто это? Сектанты! Причем не какие-нибудь заурядные баптисты. Это дьяволопоклонники! Сатанисты! Старик у них главный! Зовут они его Мастер. То, что они сектанты, еще бы ладно. Но они что задумали! Шантажировать руководителей нашей страны с помощью одного подленького документа… Кстати, он находится в надежном месте. Но конечная цель у них, как я понимаю, свержение нашего советского строя! Мало того, они – убийцы. Они предали страшной смерти моего непосредственного заместителя товарища Козопасова! И все этот старик! А мальчишка, – он кивнул на Олега, – воображает себя сверхъестественной личностью, а на деле он – сумасшедший. Ну ты, придурок! – заорал он. – Значит, мне осталось жить не более суток?! Ну ничего, в Монастыре для тебя найдется местечко. Он тоже под дудку этого сектанта пляшет, – обратился он к майору.