Сен-Жермен как будто умер где-то в Померании в конце восемнадцатого века. Как будто? Так умер или нет? Ведь его встречали и позже. Престарелая мадам Жанлис встретила его на Венском конгрессе в 1815 году, и она утверждала, что граф выглядел точно так же, как и пятьдесят лет назад. Появлялся Сен-Жермен и позже. Последний раз его видели перед Второй мировой войной в Париже. Но возможно ли это? Поневоле напрашивается аналогия Сен-Жермена с Агасфером. Кстати, не раз высказывались предположения, что Сен-Жермен и Вечный Жид – одно лицо».
Коломенцев отложил тетрадь в сторону.
Этот скачущий стиль, перепрыгивание с одной темы на другую сбивают с толку. Не совсем ясно, что желает сказать автор, хотя, конечно, пишет для себя, поэтому его ассоциативная цепочка понятна только ему одному, однако некоторые вещи как будто доступны. Например, Сен-Жермен. Действительно, кто таков таинственный граф? Португальский еврей, неаполитанский дворянин? Пеликан прав в том смысле, что еще современники предполагали тождество между Сен-Жерменом и Агасфером. Но попробуем проанализировать цепочку, которую выстраивает Пеликан. Зороастр – Грааль – Сен-Жермен. Зороастр, испив таинственный напиток хаома, обрел бессмертие. Согласно средневековой легенде, испив из чаши Грааль, праведник становится бессмертным; и последний персонаж, Сен-Жермен, всегда утверждал, что он живет второе тысячелетие. Во всех трех случаях речь идет о бессмертии.
Пеликан утверждает, что где-то в этих местах находится Пуп Земли. То есть центр? Одно ли это и то же? Вычерчивая карты ойкумены, древние географы считали центром мира центр круга, в который была вписана карта. На некоторых картах эта точка так и обозначена – «Пуп Земли». Обычно он находился где-то в Тартарии. Но Тартария не имела четко очерченных границ. Другие сведения? Арабский путешественник Ибн-Фадлан в десятом веке путешествовал по бескрайним просторам Тартарии. Он пишет, что где-то посередине между Русью и Хазарией находится дерево жизни, у подножия которого есть источник бессмертия. Очень похоже на рассуждения Пеликана.
Вернемся к дневнику.
«В основе всех легенд и сказаний, связанных с этими местами, лежит мысль, что здесь находится Нечто. Что такое это «Нечто»? Мне неизвестно, зачем привезены сюда дети, но они привезены именно сюда. Может быть, они должны соприкоснуться с этим «Нечто»? Активизировать его? Привести механизм в действие? Какой механизм? Когда это случится?..»
В момент, когда Коломенцев дошел до этих строчек, он вдруг услышал:
– Эй, товарищи!
Мукомол поднял голову. К шалашу направлялся… Олегов.
«А этого откуда черт принес?» – досадливо подумал мукомол.
– Погодите, товарищи, – поспешно произнес Олегов. Валек удивленно воззрился на историка.
– Что за кадр?
– Ложитесь! – заорали где-то совсем рядом. Коломенцев недоуменно повернул голову. Метрах в двадцати он увидел какую-то фигуру. Фигура отчаянно махала руками, показывая на землю. Фигура казалась смутно знакомой. «Да это же Чекмазов, – вспомнил мукомол, – его-то нам и нужно». Он приветственно поднял руку, и в это самое время хлопнул выстрел. Пуля свистнула возле самого уха, и Коломенцев, мгновенно оценив ситуацию, распластался возле пенька, на котором до сих пор сидел.
Выстрелов больше не было слышно. Коломенцев осторожно повернул голову в сторону Валька. Тот лежал совершенно на виду, и если Коломенцева хоть немного прикрывал массивный пень, то Валек оказался словно на ладони. Видно, он и сам это понял, потому что мгновенно перекатился под защиту шалаша.
– Ползи сюда, папаша, – услышал Коломенцев хриплый голос Валька.
Мукомол попытался переместиться влево, но пуля ударила в самый край пня, и кусочки коры брызнули в лицо мукомолу.
«Откуда стреляют? – соображал он. – Откуда-то со стороны леса; видать, с опушки. А этот деятель где? – вспомнил он про Олегова. – Наверное, тоже залег?»
– Перекатывайся, а то подстрелят, – зашептал где-то рядом Валек.
Мукомол глянул влево. До шалаша метра три, если поспешить, то вполне можно не попасть под пулю. Но он не так проворен, как Валек, к тому же ранен в голову. И все же попробуем. Коломенцев набрал побольше воздуху в легкие, как перед прыжком в воду, и, перекатываясь с боку на бок, словно бревно, неуклюже переместился к шалашу. Ударили сразу два выстрела. Одна пуля просвистела над головой, а другая вошла в песок совсем рядом с плечом. От кувырканий голова мукомола раскололась болью, но теперь он был в спасительной тени шалаша. Валек лежал рядом.
– Кто это, по-вашему? – хрипло дыша, спросил Коломенцев.
– Неужто не понял, папаша? Те, которые тебя грохнуть хотели. А кто еще может быть? Они, кагэбэшники. Ну, ничего, и мы не пальцем деланы. – Валек достал из-за брючного ремня пистолет с длиннющим дулом.
– Откуда? – поинтересовался Коломенцев.
– Не помнишь? Забрал на хате твоей у того, кто тебя грохнуть хотел.
– Почему он такой длинный?
– Это глушитель, чтоб, значит, убивать без проблем. Хлоп, и ты в дамках. Не пойму, зачем он тебя из этой штуки не грохнул. Может, хотел расспросить о чем, а, папаша? А этот, который от них шел, кто такой? Ах да! Вспомнил. Это же тот хмырь, у которого я бутылку позаимствовал. Он что, тоже из КГБ?
– Скорее сексот, – ответил Коломенцев.
– Интересное кино получается. А другой? Который нам руками махал?
– Это и есть старик-рыбак, которого мы ищем.
– Ну, просто-таки художественный фильм. Все в сборе. Их двое, а у нас пистолет только один. К тому же нам некуда бежать, берег совершенно открыт. За шалашом им нас не видно, но сколько тут можно просидеть. До темноты вряд ли удастся. Швырнут парочку гранат, и нам кранты. Как думаешь, есть у них гранаты?
– Это вряд ли.
– И я так думаю.
Раздался выстрел.
– Слушай, папаша, дело-то плохо. Пока мы с тобой прохлаждаемся, они нас окружат и перещелкают, как перепелов. Один стреляет, как бы отвлекая, другой подползает. Патронов, надо думать, у них хватает. Я в сторону, а ты сиди здесь.
Чуть левее шалаша берег образовывал песчаную складку, за которой можно было укрыться. Валек передвинулся туда, и вовремя. Жуков на корточках крался к шалашу. Услышав движение, он наугад выстрелил и рухнул в траву.
– Косо, – прокомментировал Валек. – А вот ты, земляк, у меня на мушке.
Жуков вскочил и, бросая тело из стороны в сторону, словно танцуя, стал приближаться к Вальку.
Валек выстрелил, но промахнулся, и в этот момент правее, почти на самом берегу, выросла фигура Седова.
– Справа! – закричал Коломенцев.
Валек обернулся и дважды выстрелил. Седов охнул, выронил пистолет и рухнул на песок, но и Жуков времени не терял. Пользуясь тем, что напарник отвлек противника, он всадил две пули в Валька. Тот упал на колени, бессмысленно посмотрел на Коломенцева и рухнул лицом в песок.