2. Николюк Ю. С. – 31 год. 8 июня. Мисхор. Обнаружен на пляже. Вскрыта грудная клетка. Множественные переломы ребер. Убийца найден.
3. Евтушенко Е. Н. – 48 лет. Евпатория. 5 июля. Скальпированная рана головы. Кости черепа проломлены.
4. Иванов А. И. – 47 лет. Евпатория. Множественные раны. Голова отделена от туловища.
5. Евтушенко А. И. – 44 года. Евпатория. 5 июля. Множественные повреждения шеи.
Примечание: последние трое найдены убитыми на диком пляже, неподалеку от Евпатории, возле палатки, где проводили свой отпуск. Евтушенко Е. Н и Евтушенко А. И. – супружеская пара. Иванов А. И. – брат Евтушенко А. И. Убийца неизвестен.
6. Идрисов И. И. – 31 год. 7 июля. Свердловск. Скальпированная рана головы. Найден в одном из городских лесопарков. Убийца не установлен.
7. Кокорев А. Б. – 24 года. 4 августа. Москва. Множественные колото-резаные раны по всему телу. Убийца не обнаружен.
Осипов отложил список в сторону и прикрыл глаза. Способ убийства во всех случаях очень схож. Это, конечно, бросается в глаза сразу же. Но только ли это? Он снова потянулся к бумагам и перевернул страницу.
11. Кармадина Е. В. – 21 год. 22 октября. Побережье неподалеку от Риги. Множественные раны…
Ну и так далее. Чего ее занесло на холодный балтийский пляж в разгар осени? Может быть, гуляла, искала янтарики… Да мало ли зачем. Тут-то ее и настигла смерть в лице… В чьем же?! Он представил себе пустынный пляж, бурное серое море и одинокую девичью фигурку, бегущую по берегу, опустив голову вниз.
Ага! Пляж.
Первые двое тоже погибли неподалеку от моря… Правда, Черного. А здесь Балтика. Интересно проследить географию происшествий. Он внимательно просмотрел список. Представлены почти все регионы страны. Даже Средняя Азия. Вот, под номером 18 – Рустамова Сония, найдена на окраине Ташкента, характер ранений совпадает с ранами, нанесенными остальным жертвам. Еще какие регионы? Урал, Москва, Поволжье… Три человека в Прибалтике. А с морем сколько связано? Осипов начал считать. Получается, что девять человек. Треть списка! Черное, Балтийское… Два похожих по почерку убийства на Азовском. Тоже неподалеку от городов. И что характерно, на пляже. Возле Саратова, на берегу Волги. Убиты муж и жена – туристы.
Вот еще одно. Жертва под номером 24. Некая Поволокина, 32 года. Погибла совсем недавно, в октябре прошлого, 1970 года. Тоже на пляже. Характер ран… Совпадает до мелочей. Почему именно на пляже? Подобное преступление предполагает полную безлюдность местности. Чего их несло в такие места? Может быть, свидания? Середина октября. Не совсем подходящее время для увеселений на пляже. Впрочем, Крым. Скорее всего погода стояла хорошая. 32 года. Относительно молодая… Наверное, из отдыхающих. Вырвалась на волю… Зверюшка вырвалась из клетки… А тут волк… Итак, девять человек погибли возле моря, а если считать двух на берегу Волги, то одиннадцать. Совпадение? Очень может быть? А если нет? Что это должно значить? Элементарно, Ватсон! То, что убийца – моряк. Плавает по морям, как там в песне поется? «По морям, по волнам. Нынче здесь, завтра там». Однако неужели он, Осипов, самый умный? Неужели никто другой не обратил внимания на столь очевидное совпадение? А может, и не обратил. Ведь список был составлен только что. И общее для всех жертв лишь одно: обстоятельства смерти. Надо думать, что за три года, а именно такой срок охватывает список, нераскрытых убийств по Союзу гораздо больше. Осипов закурил и задумчиво выпустил пару голубоватых колец.
С другой стороны, в списке двадцать восемь человек, остальные семнадцать никакого отношения к морю, даже к воде, не имеют. Разве что Рустамова найдена неподалеку от арыка. Может, все-таки случайность? Как бы проверить? А ведь несложно! Через неделю он отправляется в Крым, и именно туда, где осенью прошлого года убили Поволокину. Можно будет на месте узнать, что и как. К тому же с ним едет Безменов. Ему и карты в руки. Правда, захочет ли в отпуске снова возвращаться к надоевшей работе? Ничего, попробую уговорить.
1
1941 год. Окрестности Свердловска
Впервые превращение Сережи Пантелеева в оборотня случилось в мае 1941 года, когда мальчику только-только исполнилось тринадцать лет. Именно в этом пионерском возрасте произошел тот странный и недоступный пониманию перелом, который случается в нашем обществе довольно часто. Только перерождение большинства граждан происходит менее незаметно, во всяком случае, для них самих. Но все по порядку.
С того ясного декабрьского дня, когда с голубого неба упал серебристый самолет и в мгновение ока сломал их жизни, прошло полтора года. Первую неделю все происходящее с ним Сережа воспринимал словно ускоренное кино. Калейдоскоп лиц, событий кружился перед глазами, не давая сосредоточиться, понять, что же происходит…
Яркие, но несвязные картины до сих пор стояли перед глазами мальчика.
Белейший снег и скрюченная фигура отца, лежащего лицом вниз… Возле головы, словно кустик клюквы, небольшое красное пятно.
Словно замерзший дом… прыгающая по снегу лайка… Она то подбегает к мертвому хозяину, то бросается к строениям. Наконец, звучит одиночный выстрел, и Зана застывает рядом с отцом, уткнувшись в него мордой.
Потом их заталкивают в самолет. Деревянные скамьи вдоль металлических бортов… Он сидит, зажатый меж двумя колючими шинелями. От солдат пахнет табаком и сапожной ваксой.
Вопль матери: «Изверги!!!» – внезапно захлебнулся, словно ей зажали рот.
Рев моторов… Кажется, они летят. Незнакомое ощущение, словно проваливаешься в бездонную яму. Короткий матерок сидящего слева солдата. Полузабытье. Удар. Самолет на земле.
Их куда-то везут. Серое здание, серые стены, серые лица… Мать пытается обнять его и сестру. Ее грубо отрывают, уводят. Снова серые стены. Хмурые люди задают какие-то вопросы. Он бессмысленно кивает, таращит глаза… «Одичали, – слышит он презрительное. – Дикари». Еще вопросы… Громадная полутемная комната, жестяная миска с пшенкой, кружка холодного чая. Рядом какие-то неясные тени.
Утро. Железнодорожный вагон. На жесткой полке он, рядом сестра, красноармеец с винтовкой, какая-то женщина. Стучат колеса… Солдат и женщина курят. Полусон, полуявь…
«Приехали, – хмуро говорит женщина, – на выход».
Заплеванный перрон. Безучастные лица, разглядывающие их словно насекомых… Ряды коек, заправленные одинаковыми серыми одеялами. «Детдом», – слышит он рядом полузнакомое слово. «Детдом – это приют», – разъясняет сестра. Вот он, страшный приют, которым часто пугал отец. Сбылись его предсказания.
2
Детдом стоял в чахлом леске на окраине довольно большого рабочего поселка. Говорили, что Свердловск находится совсем недалеко, но Сережа не особенно интересовался топографией. После лесного безлюдья его окружало множество лиц, а это было значительно интереснее. Большинство детей, так же как и они с сестрой, оказались здесь внезапно и, несмотря на продолжительное пребывание, до сих пор не могли прийти в себя. Часто по ночам он слышал приглушенные всхлипывания, да и днем не раз видел слезы на глазах. Однако плакать запрещалось. За это могли лишить обеда или посадить в карцер. Дисциплина была жесткая.