— Ну… наверное, — ответила Анн-Мари, а я промолчал.
— У Вейдера был план, — продолжал Павел. — В самый последний момент, вот сейчас, привлечь к делу старшекурсников и выпускников лётных училищ. Но мы от него отказались. На примере правительства и полиции мы убедились, что от этого будет только вред. Поначалу я назначил заместителями министров молодых людей, недавно получивших университетские дипломы. Они лишь на несколько лет старше Вейдера, однако вели себя по отношению к нему нагло и вызывающе, даром что он умнее всех их вместе взятых. То же самое было и в полиции, так что позавчера мне пришлось поменять этих выскочек на действительно взрослых, которые более терпимо относятся к возрасту своих начальников — отчасти потому, что сразу признали их ум и компетентность, а отчасти из привычки во всём повиноваться государевой воле. А возвращаясь к курсантам-лётчикам, то они, едва став капитанами, сразу возомнили бы себя бывалыми космическими волками, самыми лучшими, самыми опытными бойцами, непревзойдёнными стратегами и тактиками, и принялись бы оспаривать любое распоряжение командования, состоящего, по их мнению, из «сопляков». Поэтому пусть взрослые сражаются на планете, а в космосе мы обойдёмся без них… Кстати, можете не утруждать себя, предлагая Ворушинскому помощь, он всё равно её не примет. — Павел умолк и посмотрел на часы. — Прошу прощения, но мне пора возвращаться во дворец. Через сорок минут начинается заседание правительства, я должен на нём присутствовать. Больше вам расскажет адмирал Ворушинский. Вы сможете найти его либо в главной рубке, либо в командном центре.
— Значит, мы уже не пленники? — спросил я.
— Уже нет. Теперь вы просто гости. Можете считать себя наблюдателями от вашего Объединённого комитета.
Он направился было к выходу, но Анн-Мари остановила его:
— Погодите, Павел. Вы сказали, что заседание начинается через сорок минут. Как же вы успеете попасть на планету?
Молодой царь улыбнулся:
— Ах да, я совсем забыл, что вы не в курсе. Вейдер мне говорил, что коммодор Матусевич носил на запястье транслятор, но понятия не имел о его предназначении. Видите ли, господа, в природе существует такое явление, как ортогональные трансляции. Они называются так потому, что перемещения в пространстве происходят перпендикулярно оси времени. То есть мгновенно. Другими словами, это телепортация.
В главной рубке Юрия Ворушинского не было. Капитан линкора, знакомый уже нам Борис Компактов, сказал, что адмирал находится в командном центре. Пользуясь тем, что нас никто не гнал, мы немного походили по рубке, осматривая системы управления, слегка обалдели от скорости, с которой корабль мчался к системе, изумились количеству бортовых запасов дейтерия и были совсем уж шокированы его суммарной огневой мощью.
— Фантастика! — произнёс я, когда мы с Анн-Мари покинули главную рубку. — Я никогда не стремился командовать большим кораблём. Но если бы мне предложили такого красавца, я бы не устоял.
— А кто бы устоял? — пожала плечами Анн-Мари.
В просторном командном центре, помимо Ворушинского, находился только один юноша в чине старшего лейтенанта, который сидел за пультами связи. Сам Юрий стоял со стаканом сока посреди помещения и смотрел на огромный, занимавший всю стену стереоэкран, где находилось схематическое изображение дром-зоны в виде сферы с сеткой координат. Внутри сферы были беспорядочно разбросаны около сотни голубых точек — по навигационной терминологии, опорные каналы или каналы главного приоритета. Более трёх десятков таких каналов были помечены золотым ободками, и от каждого расходились красные линии со стрелками на концах, явно обозначавшие направления ударов. При более внимательном рассмотрении обнаруживалось, что стрелки медленно движутся по направлению к зелёным точкам внутри и за пределами сферы, которыми, скорее всего, были помечены альвийские заградительные станции. В верхнем правом углу экрана отсчитывалось время моделируемой атаки — сейчас хронометр показывал 0 часов 17 минут, а секунды мелькали с быстротой, неразличимой глазом.
Заметив нас, Юрий кивнул, мол, обождите, и отдал команду ускорить прокрутку сценария. Всего за пару минут красные линии, преломляясь у зелёных точек, изрезали зигзагами всю дром-зону. Отсчёт времени остановился на показателе «04:56:00».
— Планируется блицкриг? — полюбопытствовал я.
— Нечто вроде того, — ответил Ворушинский. — По прогнозам компьютера, в ходе сражения будет уничтожено порядка восьмидесяти процентов обороняющих дром-зону сил противника. В том случае, конечно, если альвы будут биться до конца.
— А ваши потери?
— С учётом неопытности экипажей, от сорока до шестидесяти кораблей и ноль человек личного состава. Но это в идеале. Увы, только в идеале.
Ну, положим, насчёт сорока — шестидесяти кораблей я ему поверил. Я уже в общих чертах представлял, какой мощной защитой они обладают, а о вооружении и говорить не стоило — по словам Бориса Компактова, электромагнитные пушки гарантированно уничтожали противника на расстоянии трехсот тысяч километров, нужно лишь точно направить пучок ЭМИ. Но человеческие потери, равные нулю…
— Если гибнут корабли, — опередила меня Анн-Мари, — то гибнут и экипажи.
— Это вовсе не обязательно, фрегат-капитан. Люди могут катапультироваться.
— Катапультироваться? — удивлённо переспросила она. — В космос?
— Нет, сюда, к нам… Ах да, вы же не знаете. Есть такое явление…
— …как ортогональные трансляции, — подхватил я, мигом всё поняв. — Павел нас уже просветил. Значит, в случае уничтожения корабля члены команды будут переправляться на борт линкора?
— Предполагается, что так. Но я боюсь, я очень боюсь, что некоторые ребята, вопреки самым строгим инструкциям, будут тянуть до последнего момента, пытаясь спасти свои корабли. А в итоге получится… — Так и не договорив, он убрал с экрана схему дром-зоны, и вместо неё возникла панорама усеянного звёздами космоса. — Как вы относитесь к тому, чтобы перекусить? Я говорю о настоящей еде, а не о синтетике из пищемата. Вчера мы призвали на службу учениц кулинарных школ. К сожалению, при отборе кандидатур наши ребята больше руководствовались внешними данными, чем оценками по специальности. Но в целом они готовят неплохо.
Получив наше согласие, Ворушинский немедленно связался с камбузом и заказал три порции обеда. Пока мы не спеша дошли до адмиральской каюты, там нас уже поджидала симпатичная девчушка с тележкой, уставленной разными блюдами. Быстро и умело накрыв стол, она пожелала нам приятного аппетита и удалилась. Мы приступили к еде, и я вскоре убедился, что слова «готовят неплохо» — явное преуменьшение кулинарных способностей школьниц. Хотя, возможно, Ворушинский был утончённым гурманом и привык питаться всякими деликатесами, приготовленными по специальным рецептам, но я-то человек простой и не слишком требовательный, для меня главное, чтобы было вкусно.
— А знаете, Юрий, — произнесла Анн-Мари. — Меня несколько удивило, что ваш друг Борис Компактов всего лишь капитан первого ранга.