Глаза монстра расширились от удовольствия.
— Ты боишься бездушных теней, — радостно прошептал он. — Твоя смерть, Рэчел Марианна Морган, станет удовольствием для нас обоих. Какой извращенный вид смерти — от удовольствия! Пожалуй, для твоей души было бы лучше, если бы ты боялась собак.
Я резко выбросила руку и хлестнула его по морде, оставляя там четыре царапины. Мужчина даже не дернулся. Кровь обильно засочилась из царапин, слишком густая и красная. Затем он завернул мне руки за спину, одной рукой сжимая оба моих запястья. Тошнота согнула меня пополам, когда монстр потянул меня к себе за плечо. Затем он толкнул меня обратно, впечатывая в стену. Высвободив здоровую руку, я попыталась его ударить.
Монстр поймал меня за кисть, прежде чем я успела его достать. Встретив его пристальный взгляд, я почувствовала, как мои колени стремительно слабеют. Сюртук прежнего джентльмена сжался в кожаную куртку и черные брюки. Багровую физиономию сменило бледное лицо с легкой щетиной. Волосы стали светлыми. Блестящие серьги в ушах отражали лучики света. Кистен вовсю мне улыбался, красным языком подманивая меня к себе.
— Так у тебя вкус к вампирам, ведьмочка? — прошептал он.
Я принялась отчаянно корчиться, пытаясь вырваться на свободу.
— Не совсем то, — прошептал монстр, легко меня удерживая, и его черты опять начали меняться. Он стал ниже ростом, всего лишь на голову выше меня. Волосы его сделались длинными, черными и прямыми. Светлая щетина исчезла, а лицо приобрело почти мертвенную бледность. Квадратная челюсть Кистена разгладилась и превратилась в изящный овал.
— Айви, — прошептала я, слабея от дикого ужаса.
— Ты дала мне имя, — сказала тварь, выговаривая слова гораздо медленней и откровенно по-женски. — Ну как, хочешь?
Я попыталась сглотнуть, но не смогла даже пошевелиться.
—- Я тебя не боюсь, — прошептала я. Глаза твари вспыхнули чернотой.
— Ты боишься Айви.
Я сперва оцепенела, затем попыталась вырваться, но тварь крепко держала меня за запястье, подтягивая к себе.
— Нет! — завопила я, когда тварь открыла рот, показывая клыки. Затем она глубоко впилась зубами в мою руку, и я дико заверещала. Боль стремительно пробегала по руке и расходилась по всему телу. Тварь глодала мою кисть как собака, пока я корчилась, отчаянно пытаясь вырваться.
Изгибаясь и дергаясь, я чувствовала, как рвется моя кожа. Наконец тварь меня отпустила. Задыхаясь, я упала на спину и застыла в неподвижности. Все было так, как будто Айви стояла надо мной, и кровь капала с ее улыбающегося лица. Рука поднялась убрать волосы с глаз, оставляя на лбу красное пятно.
Я не могла... просто не могла этого вынести. Втянув в себя хриплый вдох, я рванулась к двери.
Тварь с вампирской стремительностью выбросила руку и дернула меня назад. Боль запылала костром, когда она шмякнула меня о бетонную стену. Бледная рука Айви продолжала меня держать.
— Давай я покажу тебе, Рэчел Марианна Морган, что делают вампиры, когда все двери заперты, — выдохнула тварь.
Тут я поняла, что мне предстоит умереть в подвале университетской библиотеки.
Тварь, которая теперь стала Айви, клонилась ко мне. Я кожей чувствовала собственный лихорадочный пульс. Укушенная кисть казалась теплой, и ее слегка пощипывало. Лицо Айви было в считанных дюймах от моего. Тверь все искусней вытягивала образы из моей головы. На шее у нее появилось распятие, и я сумела различить запах апельсинового сока. Глаза ее подернулись поволокой, а на лице стал отчетливо выражаться тот страстный голод.
— Нет, — прошептала я. — Пожалуйста, не надо.
— Я смогу взять тебя, когда захочу, ведьмочка, — прошептала в ответ тварь. Ее серый шелковый голос теперь был неотличим от голоса Айви.
В дикой панике я опять принялась бессильно бороться. Тварь, так похожая на Айви, ухмыльнулась, показывая острые зубы.
— Ты так боишься, — с любовью прошептала она, так наклоняя голову, чтобы ее длинные черные волосы задели мое плечо. — Не надо так бояться. Разве я не сказала, что ты получишь удовольствие?
Я резко дернулась, когда что-то коснулось моей шеи. Слабый стон вырвался из меня, когда я поняла, что это был стремительный язычок.
— Тебе очень понравится, — гортанным шепотом Айви сказала тварь. — Честное пионерское.
Образы того, как я была прижата к Айвиному креслу, снова нахлынули. Тварь, теперь припиравшая меня к стене, застонала от удовольствия, и отвернула мою голову набок. В ужасе я дико закричала.
— Ах, пожалуйста, — стонала тварь, пока ее острые, холодные как лед зубы скребли мою шею. — Ах, пожалуйста. А теперь...
— Нет! — завопила я, и тварь вонзила в меня свои зубы. Трижды она стремительными, голодными движениями их всаживала. Я безумно выгнулась в ее хватке. Вместе мы упали на пол. Тварь тут же придавила меня к холодному бетону. Моя шея горела огнем. Точно такое же ощущение стало расти в запястье, а к нему присоединилось что-то похожее в голове. Меня сотрясали судороги. Я отчетливо слышала, как тварь пьет из меня кровь, чувствовала ритмичные засосы, пока она пыталась взять из меня больше, чем мое тело могло ей дать.
Я громко охнула, когда неопределенное ощущение распространилось по всему моему телу. И оцепенела, неспособная отличить боль от наслаждения. Это было так... так...
— Слезь с нее! — вдруг крикнул Ник.
Я услышала глухой удар и ощутила жжение. Тварь от меня отрывалась.
Я не могла пошевелиться. И не хотела. Раскинувшись, я лежала на полу, ошалелая и онемелая от вызванного вампиром ступора. Дженкс парил надо мной. Ветерок от его крыльев, обдувавший мне шею, посылал по всему телу приступы приятной щекотки.
Ник стоял совсем рядом. Кровь затекала ему в глаза. В руках у него была книга. Том был такой огромный, что Ник едва его удерживал. Он что-то едва слышно бубнил. На его бледном лице ясно читался испуг. Взгляд Ника непрерывно метался с книги на тварь возле меня — и обратно.
Тварь опять приняла облик пса. А затем с рычанием бросилась на Ника.
— Ник, — прошептала я, пока Дженкс сыпал феечную пыльцу мне на шею. — Берегись...
— Лакеус! — крикнул Ник, с трудом удерживая книгу на приподнятом колене и выбрасывая вперед руку.
Пес с грохотом во что-то такое врезался и упал на пол. Лежа, я в ужасе наблюдала за тем, как он снова поднимается и ошеломленно мотает головой. Наконец пес, похоже, очухался и опять с рычанием бросился на Ника— но во второй раз бессильно рухнул на пол.
— Ты меня сковал! — проревел монстр, в гротескном калейдоскопе обличий перетекая из одной формы в другую. Затем он посмотрел на пол и увидел круг, который Ник собственной кровью там начертал. — У тебя нет таких знаний, чтобы вызывать меня из ближней вечности! — выкрикнул он.