– Не всегда, – промямлил Энтони. – Но бывает.
– Пожалуй, я все-таки поеду к тебе на обед, – хмыкнул Джеймс. – Я вдруг обнаружил, что сильно проголодался.
Энтони, проигнорировав брата, велел кучеру гнать во весь опор. Он понятия не имел, что могло разгневать его жену. Сегодня утром Розалин проводила его до двери, поцеловала и шутливо потребовала, чтобы он не смел являться домой с разбитым носом, особенно потому, что она знала, куда и с кем он едет.
Вскоре они остановились у ворот дома на Пиккадилли. Энтони спрыгнул на землю и ринулся к дому. Он надеялся найти Розалин наверху, в их комнате, куда Джеймс не посмеет войти. Но ему не повезло. Она стояла в гостиной, перед камином, сложив руки на груди и нетерпеливо притоптывая ногой. Зеленовато-карие глаза холодно блестели. Нет, она не была расстроена. Она была определенно рассержена.
Энтони мысленно застонал.
– Хочу услышать твои объяснения, причем немедленно! Поверить не могу, что ты держал это в тайне от меня!
– Что именно? – осторожно поинтересовался он.
Розалин шагнула к мужу и шлепком прилепила к груди листок бумаги. Энтони едва успел поймать его, прежде чем тот спланировал на пол. Но взглянуть на листок не удалось, пришлось защищаться от разъяренной жены.
– Почему ты не сказал мне? – воскликнула она. – Думал, я не пойму? В конце концов, это семейная традиция.
После этого последнего замечания она удостоила взглядом Джеймса. Тот остановился на пороге, прислонился к косяку и, не обращая внимания на боль, вскинул золотистую бровь.
– Прочти проклятую записку, – велел он Энтони. – Умираю от желания узнать, в чем меня только что обвинили.
– Тебя? Это на меня она кричит, и я бы хотел выслушать, в чем дело. – Энтони обнял плечи жены и нежно прошептал: – Милая, у меня нет от тебя секретов. Из-за чего такой скандал?
Она сбросила его руку и ответила злобным взглядом.
– Ад и проклятие! – пробормотал Джеймс и, подойдя, вырвал записку из рук Энтони. – «Держи свою подзаборницу дома, – прочитал он вслух. – Я больше не желаю ее видеть. Нечего расстраивать мою мать и воскрешать воспоминания о сестре, которая давно мертва и забыта. Летиция».
– Кто? – недоуменно переспросил Энтони, у которого не было знакомых дам с таким именем.
Джеймс пожал плечами. Он тоже не знал никакой Летиции. Зато Розалин было известно, кто послал записку.
– Ты даже привел ее в мой дом и ничего мне не сказал?! – процедила она и, изнемогая от бешенства, выбежала в коридор.
– Не понимаю, – в отчаянии пробормотал Энтони, глядя в дверной проем. – Кого я привел в дом?
Должно быть, Джеймса внезапно осенило, потому что он расхохотался:
– По-моему, она считает Кейти Тайлер твоей дочерью. Нет, это невероятно!
– Черта с два, – проворчал Энтони. – Откуда у тебя, взялись такие мысли? Из этой записки?
– Потому что до меня только сейчас дошло, кто такая Летиция.
Энтони ответил непонимающим взглядом.
– Господи, ты не знал, что Кейти ездила в Глостершир встретиться с родными, которых никогда не видела? С семьей своей матери?
– Почему же, зная.
– И?
– И что дальше?! – не выдержал Энтони. – У меня нет времени слушать твои загадки!
Джеймс закатил глаза.
– Но этим все сказано! Даже я слышал, как Джуди и Жак толковали об этом. Кейти специально ездила в Хаверс, потому что там живут ее родственники. И никто не упомянул при тебе, как их зовут?
– Собственно говоря, нет, – озадаченно нахмурился Энтони. – Не помню. Знаю только, что девушку пригласили в Хаверстон, потому что ее родные жили неподалеку. Но больше мы об этом не говорили, а мне почему-то пришло в голову, что они – американцы, поселившиеся в округе. Может, Розалин посчитала, что рассказывала мне о… о ком мы толкуем, Джеймс?
– О Миллардах.
Энтони, побледнев, рухнул на стул. При виде обескровленного лица брата веселость Джеймса мигом испарилась.
– Попробуй только объявить, что у меня есть племянница, о которой я ничего не знал!
– Кто бы говорил! – парировал Энтони. – Ты случайно узнал о Джереми, когда тому исполнилось шестнадцать! Взрослый парень!
– Речь не обо мне, – промямлил Джеймс и уже громче спросил: – Значит, это правда? Наводит тебя на какую-то мысль?
Воспоминания обрушились на Энтони с силой урагана. Старые воспоминания, более чем двадцатилетней давности. Приятные и не очень. Да, возможно. Более чем возможно. Все могло оказаться простым совпадением, но интуиция подсказывала обратное.
Энтони закрыл глаза и попытался представить почти забытое лицо. Образ был смутным – прошло так много времени, – но изумрудные глаза, черные, как смоль, волосы и милые ямочки на щеках… Аделин Миллард. Единственная женщина, при виде которой в голове тогда еще юного Энтони возникали мысли о женитьбе. А у Кейти Тайлер ее глаза, волосы и ямочки на щеках… о Боже!
– Кажется, ситуация проясняется, – заметил Джеймс, по-прежнему наблюдая за ним.
– Яснее быть не может, – пробормотал Энтони.
– Погоди. Кажется, мне тоже нужно сесть, – бросил Джеймс и, язвительно улыбнувшись, добавил: – Ладно, давай выслушаем поразительную историю взрослой дочери, отец которой понятия не имел о ее существовании.
Энтони даже не позаботился дать брату достойную отповедь: слишком был потрясен открывшейся правдой и последствиями своего юношеского романа.
– Боже, в то время мне было не больше двадцати одного года, – начал он. – В тот год я приехал домой, в Хаверстон, на Рождество. Собственно говоря, мы приехали вдвоем с тобой и, как обычно, изводили Джейсона.
– Мы всегда были вместе, – пожал плечами Джеймс, – пока я не ушел в море. Ты не усыпишь меня длинным рассказом. Вполне сойдет и короткий.
Энтони бросил на брата раздраженный взгляд:
– Не помню, зачем я в тот день приехал в Хаверс, может, накупить безделушек для малышей. Аделин тоже ездила по лавкам. Я много раз видел девочек Миллард, когда все мы были детьми, но в тот день впервые увидел перед собой красивую девушку.
Джеймс машинально вскинул раненую бровь, слегка поморщился и сухо поинтересовался:
– И она одним взглядом сбила тебя с ног?
– Можно сказать и так. Я влюбился с первого взгляда и пустил в ход свое обаяние, если понимаешь, о чем идет речь. Все праздники я вертелся в доме Миллардов. И вскоре совсем потерял голову. Как и она. Я даже подумывал… дьявол тебя разорви, не смей смеяться, Джеймс! Я даже подумывал сделать предложение. Не собирайся я жениться, никогда бы не потащил ее в постель. В конце концов, она была нашей соседкой.