– Я держу свое слово. Раз я сказал – значит, сделаю для тебя все, что возможно.
Джой вопросительно посмотрел на Джерри.
– А вы знаете, что там, за дверью?
– Тебе лучше туда не смотреть, – предостерег Джерри. – Закрой дверь и скорей возвращайся назад. Не пытайся заглянуть в комнату, даже если тебя будет терзать любопытство.
– Почему?
– Потому что за дверью и правда скрывается нечто очень любопытное. И стоит тебе заглянуть туда, ты уже не захочешь уходить.
– А если что-нибудь – или кто-нибудь – высунется из двери и захочет меня схватить?
– Застрели его.
– Кажется, все ясно, – подытожил Эппштадт. – Ты готов, парень?
Джой помедлил несколько секунд, взвешивая в руке пистолет.
– Я торчу в этом проклятом городе уже третий год, – пробурчал он себе под нос – И ни один долбаный агент мною не заинтересовался.
– Значит, сегодня тебе крупно повезло, – заявил Эппштадт.
– Не уверен, – протянул Джой.
И все же, испустив тяжкий вздох, он направился к дверям. Гарри попытался придать своему лицу ободряющее выражение, но, увы, его черты были плохо для этого приспособлены. Стоило Джою взглянуть на кривую ухмылку кинобосса, он едва не изменил своего отважного намерения. Однако мысль о собственном незавидном уделе – о жалкой участи официанта, подающего коктейли знаменитостям, – придала ему решимости. Парень вышел на лестничную площадку и прислушался. Как раз в этот момент дверь перестала хлопать, и это несколько взбодрило его дух. Еще раз вздохнув, Джой устремился вниз.
Эппштадт проводил его взглядом и вернулся к окну.
– Эти люди… там в саду… – пробормотал он, взглянув на Джерри.
– О чем вы?
– Они не причинят вреда Максин?
– Не думаю. Они не жаждут крови. У них у всех одно желание: снова проникнуть в дом.
– Почему же они не ворвались вслед за мной?
– Под порогом спрятано приспособление, которое не дает им войти внутрь.
– Тогда почему я вошел без всяких затруднений?
– Ну, вы ведь пока живой, если я не ошибаюсь. А это устройство отпугивает мертвых.
– Что?
– Вы прекрасно слышали, что я сказал.
– Брамс, хватит пороть несусветную чушь. У меня сейчас совсем не подходящее для этого настроение.
– У меня тоже, – усмехнулся Джерри. – Скажу откровенно, сейчас я вообще предпочел бы находиться подальше отсюда.
– А я так думал, это дворец вашей мечты?
– Будь здесь Катя, это все бы изменило.
– Но ведь та женщина, на берегу, не может быть Катей Люпи! Актрисой немого кино, которая снималась чуть ли не сто лет назад. Прошу вас, перестаньте пудрить мне мозги, скажите, что это не она.
– И все же это она Я это точно знаю. Я сам отвез ее в Малибу.
– Но зачем?
Джерри пожал плечами:
– Превратности любви.
– Катя Люпи влюблена в Тодда Пикетта? Но это же безумие. Самое настоящее безумие.
– Почему? Потому что вы отказываетесь верить в любовь? Как, впрочем, и в привидения?
– Я этого не говорил, – поспешно возразил Эппштадт. – Не то чтобы я совсем в них не верю, нет. Когда я был в Геттисберге, я ощущал, что духи убитых – здесь, что они буквально носятся в воздухе. Но одно дело – на поле битвы, и другое…
– И другое – в старом доме неподалеку от Голливуда. Но в чем же разница? Люди страдали в этих стенах, можете мне поверить. Некоторые покончили здесь жизнь самоубийством. И зачем я вам все это рассказываю? Вы лучше меня знаете, как Голливуд заставляет людей страдать. Вы сами – одна из причин этих страданий. Этот проклятый город до краев наполнен злобой и завистью. И он делает людей жестокими. Он пробуждает в них неутоленные желания.
Последние слова колокольным звоном отдались в мозгу Эппштадта. Мгновенно он вспомнил лицо девушки, которую встретил в саду. Вспомнил ее взгляд, горевший неутоленным желанием…
– Только это совсем не те привидения, стоны которых вам слышались в Геттисберге, – продолжал Джерри. – Однако не сомневайтесь, они мертвы, абсолютно и безнадежно мертвы и в то же время пребывают в глубочайшей тоске. Так что нам лучше всего побыстрее отыскать Максин и Сойера и убраться отсюда, покуда целы.
– О господи, – едва слышно прошептал Эппштадт.
– Что?
– Я начинаю вам верить.
– О, это уже успех.
– Почему вы не рассказали мне об этом, до того как мы отправились в это проклятое место?
– А разве возможно было заставить вас отказаться от поездки?
– Нет.
– То-то и оно. Вы должны были увидеть все собственными глазами.
– Да то, что я увидел, производит впечатление, – усмехнулся Эппштадт. – Полагаю, вы правы, и нам нечего здесь задерживаться. Как только Джой закроет эту чертову дверь, мы должны быстренько отыскать Максин и Сойера. А вы уверены, что эти твари…
– Какие твари? Называйте вещи своими именами, Эппштадт!
– Я не хочу произносить этого слова.
– И все же вам придется его произнести.
– Хорошо, будь по-вашему. Вы уверены, что… призраки не бросятся за нами в погоню? Вид у них ужасно злобный. По-моему, они опасны.
– Мы им не нужны. Они хотят проникнуть в дом, только и всего. Я же объяснил вам – у них одно-единственное желание. Вернуться в Страну дьявола.
– А вы знаете, почему они так хотят туда вернуться?
– У меня есть кое-какие соображения на этот счет, но я не собираюсь делиться этими мыслями с вами. И вообще, по-моему, нам не стоит попусту тратить время, гадая о желаниях мертвецов.
Взгляд Джерри вновь устремился в зеленые заросли за окном.
– Боюсь, о причинах, которые движут привидениями, мы узнаем скорее, чем нам хотелось бы, – заключил он.
В пять часов сорок девять минут утра, когда землетрясение силой шесть целых девять десятых балла (позднее выяснилось, что эпицентр его находился в Пасадене) пробудило Лос-Анджелес от предрассветной дремы, Тэмми стояла на безымянной дороге перед домом Кати Люпи в каньоне Холодных Сердец. Она вернулась сюда, уступив неодолимому влечению, которое, вероятно, проникло в саму ее кровь.
Особняк Максин в Малибу Тэмми покинула сразу после отбытия экспедиции Эппштадта. Она чувствовала, что дальнейшее ожидание на берегу не имеет смысла. Если Тодд и Катя все еще находятся в воде, они давно уже мертвы и течение относит их бездыханные тела к Гавайским островам или к берегам Японии. Если же случилось чудо, и они остались живы – к Максин они наверняка не вернутся. Они направятся к себе домой, в каньон.