– А когда вы покупали комнату, вы догадывались, что она собой представляет на самом деле? – спросила Тэмми.
– Возможно. Но то были лишь слабые догадки, и я сам не решался в них поверить. Отец Сандру упоминал о некоей женщине, которая жила в крепости как раз в те годы, когда расписывались стены.
– И вы думаете, это Лилит?
– Я полагаю, это именно она, – кивнул головой Зеффер. – Ты сама понимаешь, она приготовила эту ловушку, чтобы заманить в нее герцога.
– Пока что я абсолютно ничего не понимаю.
– Герцог убил ее любимого сына. Она хотела отомстить. Хотела, чтобы месть была долгой и мучительной. И в то же время Лилит понимала, что это вышло случайно. Герцог и в самом деле убил ее отродье по ошибке. И она знала: закон не позволяет ей завладеть его душой.
– А вы полагаете, она подчинялась законам?
– Речь ведь идет не о человеческом законе. Этот закон установил Господь, чья воля едина для земли, небес и ада. И она решила: чтобы обречь герцога и его людей на страдания, которые она им уготовила, необходимо найти потаенное место, скрытое от взора Господа. Необходимо сотворить внутри этого мира некий замкнутый мир, где герцог будет обречен вечно охотиться за ускользающей добычей, не зная ни отдыха, ни покоя…
Наконец Тэмми начала догадываться.
– Так вот для чего ей понадобилась комната, – пробормотала она.
– Да, она нашла выход. Хитроумный и коварный выход. Она прибыла в крепость, убедила всех, что является дальней родственницей пропавшего герцога…
– А где в это время был герцог?
– Об этом никто не знал. Возможно, он томился в своем подземелье, ожидая, пока для него приготовят новую, еще более страшную тюрьму.
Так вот, Лилит пригласила мастеров-плиточников со всей Европы – из Голландии, Португалии, Бельгии, даже из Англии. К тому же она наняла лучших художников. Днем и ночью они трудились в течение полугода и в результате создали то, что ты можешь увидеть внизу. На первый взгляд, их произведение изображает охотничьи угодья герцога. Там во всех подробностях воспроизведены леса и реки, море, сверкающее у горизонта. Но этим миром правит не Всевышний, а Лилит. Она населила этот мир существами, порожденными ее собственными чарами, – чудовищами и монстрами. Их уродливые формы, покорные ее воле, художники изображали с великим тщанием. А потом Лилит взяла души герцога и его людей – живые души, ибо она не хотела переступать закон – и поместила их в этот мир. Теперь они обречены вечно скакать под вечным солнечным затмением, одержимые вечным ужасом. Они не могут сомкнуть глаз, так как чудовищные звери угрожают сожрать их. Но разумеется, есть в этом мире и кое-что еще. Лилит подчинила себе работавших на нее людей и взамен предоставила им полную свободу воплотить на этих стенах свои самые сокровенные, самые греховные мечты и помыслы.
Для художников не существовало запретов. Рисуя, они получали возможность отомстить. Чаще всего жертвами этой мести становились женщины. Одна из их кошмарных фантазий до сих пор заставляет меня содрогаться, хотя я видел ее множество раз.
– А вы уверены, что все это правда?
– Я давно уже ни в чем не уверен. То, что я тебе рассказал, – всего лишь предположения. Долгие годы я пытался выяснить истину и складывал воедино разрозненные факты. Некоторые из них неопровержимы. Например, я знаю точно, что герцог Гога и его свита пропали во время солнечного затмения, которое произошло девятнадцатого апреля тысяча шестьсот восемьдесят первого года. Мне известно также, что в лесу было найдено тело с содранной кожей, в котором опознали одного из людей герцога. Тому существуют документальные свидетельства. Все прочие участники охоты исчезли бесследно. Герцог лишился жены и детей во время эпидемии чумы, так что прямых наследников после него не осталось. Впрочем, у него было три брата. Через полгода после исчезновения герцога, в сентябре, они собрались – и этому также есть документальные подтверждения, – дабы разделить имущество старшего брата. То было с их стороны прискорбной ошибкой. В ту самую ночь госпожа Лилит завладела крепостью герцога Гоги.
– Значит, она убила его братьев?
– Нет. Они добровольно отказались от причитавшегося им наследства, заявив, что не претендуют ни на крепость, ни на земли и передают все права некоей дальней родственнице, ибо таково было желание их брата. Дарственную они заверили собственноручными подписями. После этого братьям герцога позволено было отправиться восвояси. Однако в течение года все они при разных обстоятельствах умерли в своих владениях.
– И все это не возбудило никаких кривотолков?
– Не сомневаюсь, многие подозревали, что дело тут нечисто. И все же Лилит – или кем там она была на самом деле – стала полновластной хозяйкой крепости. У нее было много денег, и она сорила ими направо и налево. Если летописи правдивы, то благодаря ей местные купцы обогатились, а местные чиновники были осыпаны ее милостями…
– А где вы откопали эти летописи?
– Я купил у святых отцов все документы, имеющие отношение к крепости. Монастырю они были не нужны. Сомневаюсь, что монахи хоть раз в них заглядывали. И, сказать откровенно, по большей части документы эти не представляют ни малейшего интереса. Перечисляются цены на свинину, стоимость починки крыши… одним словом, речь идет о самых заурядных хозяйственных делах.
– Значит, Лилит была неплохой хозяйкой?
– Судя по всему, да. Думаю, она хотела превратить крепость в свой собственный дом. В неприступное убежище, куда никогда не явится ее супруг, куда он просто не сможет проникнуть. Мне удалось обнаружить черновик письма, которое, как я полагаю, Лилит писала ему…
– Самому дьяволу? – прошептала Тэмми, не верившая своим ушам.
– Своему супругу, – уклончиво ответил Зеффер, – кем бы он ни был. – Он похлопал себя по карману. – Кстати, это письмо у меня с собой. Хочешь, я прочту его?
– Оно что, написано по-английски?
– Нет, на латыни.
Зеффер сунул руку в карман и извлек сложенный кусок бумаги, истершийся по сгибам и пожелтевший от времени.
– Взгляни сама.
– Я не знаю латыни.
– Все равно взгляни. Потом будешь вспоминать, что тебе довелось держать письмо, написанное рукой супруги дьявола. Возьми, не бойся. Оно не кусается.
Женщина протянула руку и осторожно взяла письмо. Конечно, его нельзя было считать неопровержимым доказательством. Но и на грубую подделку оно тоже не походило. К тому же в каньоне Тэмми повидала уже достаточно, чтобы понять: то, с чем встречаешься здесь, не объяснить посредством заученных в школе правил.
Она развернула письмо. Оно было написано весьма изысканным почерком; чернила, хотя местами и выцвели, по-прежнему сохраняли сверхъестественный блеск, словно при изготовлении в них добавили растертый перламутр. Тэмми пробежала глазами по строчкам и уперлась взглядом в украшенную замысловатыми завитушками подпись: «Лилит».