В тишине карцера прозвучало многоголосое возмущенное:
– Что?!
– Я пыталась объяснить, что Рай человек честный, но Милан и слушать не захотел. Он намерен добиться публичного разоблачения и высылки Райлена из Верилии.
Кто-то из женщин ахнул, тетушка Тьяна издала стон, а я… Даже не знаю, что на меня нашло, наверное гоблин за язык дернул, но я сказала:
– Еще Милан на лишении титула настаивать будет и публичной порке плетьми.
Тишина, воцарившаяся в камере, была поистине мертвой. И тут мне стало совершенно ясно, что зависимость между эмоциональным состоянием призрака и его возможностями в самом деле прямая…
Руперт начал уплотняться. Этот полупрозрачный коротышка в военном мундире стремительно белел, черты лица становились четче с каждым мгновением, на мундире проступили звезды орденов, и даже рисунок, отчеканенный на пуговицах, стал виден.
– О! – простонала Тьяна. Плавно приблизилась, положила ладошку на генеральскую грудь. – Руп, умоляю… остынь.
Даже вообразить не могла, что старая склочница умеет вот так, томно и с придыханием.
Возлюбленный Тьяны ход не оценил. Спросил холодно:
– Где он?
Я пожала плечами – ведь действительно не знаю. Тогда генерал повернулся к тетке и потребовал:
– Веди!
Призрачная дама нахмурилась.
– Руп… – Теперь в ее голосе звучал укор, но бравый вояка и не думал отступать.
– Тьяна, я настаиваю!
Призраку ничего не стоит найти живого, принадлежащего к его роду, а вот чужака отыскать трудно. Но что-то подсказывало – Руперт в любом случае справится.
Тетушка демонстративно отвернулась, а генерал стал еще белее и плотней.
– Тьяна! Этот солдафон нашу девочку в карцер посадил, а ты его прикрываешь?
– Я сама с Миланом поговорю, – ответила тетушка.
Призрак в генеральском мундире зашипел, потом зафырчал, а в довершение выпалил:
– Ослица!
Тьяна резко повернулась к возлюбленному и тоже белеть начала и уплотняться. Я даже испугаться не успела, а передо мной уже почти материальная тетка.
– Ну знаешь! Так меня еще никто не называл!
– Верю, – смахнув с плеча невидимую пылинку, сказал Руперт. – Я привык быть первым. Во всем.
Даже предположить боюсь, чем бы закончилась перепалка, но в разговор вмешалась одна из представительниц рода Даоров.
– Хватит! – задрав подбородок, воскликнула тощая как жердина дама. – Как бы там ни было, этот спор неуместен!
Я послала призраку благодарную улыбку, но та брезгливо передернула плечами и обратилась к Руперту:
– Руп, ты совсем из ума выжил? Ты куда нас притащил? Ты говорил о достойной, хоть и глупой девушке, которая отдалась до свадьбы и понесла, а тут что?
Генерал слегка растерялся, переспросил:
– Что?
В меня некрасиво ткнули полупрозрачным пальцем и заявили:
– Одета, как куртизанка. Сидит в тюрьме. Да еще и с метками оборотней на ауре!
Призрачный вояка вздрогнул и во все глаза уставился на меня.
– А ведь и правда, – выдохнул он. – С метками.
– Откуда? – тут же встряла Тьяна.
Я хотела ответить, но не успела.
– Руп, ты как хочешь, – худая дама задрала подбородок еще выше, – а нам такая герцогиня не нужна!
– И мы сейчас же объявим о своем решении Рэйслину, – поддержала вторая, в платье позапрошлого века.
– И Райлену! – хмуро добавил кто-то из мужчин. – Пусть знает, с кем связался. Может, она вообще не от него беременна.
– А от кого?! – взвыла тетушка, но было поздно.
Мертвые гости растворились во тьме, словно не бывало. Из всех представителей рода Даоров только Руперт и остался. Губы генерала растянулись в ехидной улыбке, глаза блеснули весельем.
– Ну а теперь к Милану отведешь? – тихо спросил он.
Тьяна молчала с минуту, после рыкнула на всю тюрьму:
– Да!
– Подождите! – воскликнула я, но… тоже не успела. Призраки исчезли, карцер погрузился во мрак.
Плакать и паниковать не хотелось, хотя поводов было много. Просто я вдруг почувствовала огромную усталость – даже сил протянуть руку и активировать магический светильник не нашлось.
С тех пор как в моей жизни появился Райлен из рода Даоров, я только и делаю что вздрагиваю. Всегда, каждый миг, каждую секунду! Да, он подарил моему сердцу крылья, но сколько неприятностей принес? Моя некогда безупречная репутация обратилась в пыль, и это лишь начало. Скандал набирает обороты, а вмешательство газетчиков делает его поистине всенародным. Чем бы дело ни кончилось, я никогда не отмоюсь. Я пропала!
Род Даоров имеет к моему падению самое непосредственное отношение. Равно как и Милан. И что бы ни наговорили призраки, я не намерена оправдываться. Более того, если они заставят Райлена отказаться от меня – даже слезинки не пророню.
– Грустишь? – спросила темнота голосом тетушки Тьяны, а я… я опять вздрогнула. Что и следовало доказать!
– Спасибо, что вернулась.
Родственница тут же проявилась и изумленно уставилась на меня.
– Соули, ты чего? Ты поверила, будто эти старые перечницы и впрямь могут помешать свадьбе?
– Что с Миланом? – невежливо перебила я.
Тетка фыркнула, величественно подплыла к лежанке и уселась на одеяло. Она снова была полупрозрачной, приступ гнева прошел.
– Руп попросил оставить одних. У них там мужской разговор намечается.
– С заклятием оцепенения?
– Ну разумеется!
Да, я отлично помнила, каково под таким заклятием живому, но жалости к Милану не испытывала. Правда, не могла не побеспокоиться:
– Тетушка, а ваш генерал его не придушит?
– Нет, – заверила призрачная дама, а едва я выдохнула, добавила: – Милана придушу я! Вот этими самыми руками!
Тьяна продемонстрировала ладошки – хрупкие, полупрозрачные. Я искренне улыбнулась, а в следующий миг руки тетушки прозрачность утратили. Взгляду предстали совершенно обычные руки, только цвет был неестественным – молочно-белым.
– С тех пор как повстречала Рупика, я такой эмоциональной стала, – пояснила собеседница смущенно. И, понизив голос до громкого шепота, призналась: – Достаточно вспомнить о его губах, и я вся горю!
О Богиня! Избавь меня от таких подробностей!
– Хочешь, я тебя потрогаю? – внезапно предложила умершая родственница. Одна Богиня знает, чего мне стоило не заорать и не отпрянуть.
– Тетушка, нужно поговорить!