Четвертью часа позже журналисты были в сборе. Некоторые были знакомыми. Тут были репортеры из «Богуслэнтиднинген», «Стрёмстадс Тиднинг» и других местных газет. Даже корреспондент с радиостанции и представители бульварной прессы, которые нечасто к ним захаживали.
Анника нервно закусила губу. Мелльберг с Патриком не показывались. Анника не знала, сказать что-нибудь журналистам или просто ждать. Она предпочла второй вариант и то и дело поглядывала на дверь в кабинет Мелльберга. Наконец та распахнулась, и вылетел Мелльберг с красным от гнева лицом и растрепанными волосами. Патрик остался стоять в дверях, уперев руки в боки. Даже на расстоянии видно было, как он зол. Пока Мелльберг несся в зал, Патрик удалился в свой кабинет, хлопнув при этом дверью с такой силой, что стекла задрожали.
— Сосунок, — пробормотал Бертиль, протискиваясь мимо Анники. — Учит меня, как вести дела…
Сделав глубокий вдох, он привел волосы в порядок, прошел в зал и улыбнулся собравшимся:
— Все в сборе?.. Хорошо. Тогда начнем. Как я уже сообщил, дело об убийстве Матса Сверина сделало новый поворот… — Он сделал паузу, но вопросов у публики пока не было. — Местная пресса уже наверняка в курсе вчерашних событий. Четверо мальчиков были доставлены в реанимацию больницы Уддевала.
Журналисты кивнули.
— Мальчики нашли пакет с белым порошком. Они решили, что это конфеты, и попробовали. Но поскольку в пакете оказался кокаин, им стало плохо. Учителя вызвали «Скорую»… — Бертиль снова сделал паузу и выпрямил спину. Он был в своей стихии. Мелльберг обожал проводить пресс-конференции.
Репортер из «Богуслэнтиднинген» поднял руку.
— Где мальчики нашли пакет?
— В Фьельбаке, в мусорной корзине около дома напротив фабрики «Тетра Пак».
— Каковы последствия? — Журналист из бульварной газеты задал вопрос, не дожидаясь своей очереди.
— Врачи говорят, что все обошлось. Детям повезло. Они только попробовали наркотик, так что доза была маленькой.
— Думаете, пакет принадлежал кому-то из наркоманов? Или он имеет отношение к убийству Сверина? Вы на это намекали? — спросил репортер из «Стрёмстадс Тиднинг».
Бертиль наслаждался ощущением власти. Журналисты чувствовали, что их ждет сенсация и что это он, Мелльберг, им ее сейчас сообщит. Сделав демонстративную паузу, он продолжил:
— Пакет лежал в мусорной корзине перед подъездом, где проживал Матс Сверин. — Он обвел взглядом присутствующих. Взгляды журналистов были прикованы к нему, к Мелльбергу. — И на пакете нашли его отпечатки.
По комнате пронесся рокот.
— Вот это да! — прокомментировал парень из «Богуслэнтиднинген».
Несколько рук взлетели вверх.
— Думаете, это преступление на почве наркотиков?
Корреспондент «ГТ» живо записывал, а фотограф щелкал затвором. Мелльберг втянул живот.
— Мы пока не хотим выдвигать версии, но работаем и над этой гипотезой тоже.
Бертиль наслаждался ситуацией. Он вполне мог бы стать пресс-секретарем управления полиции в Стокгольме, если бы сделал другой выбор профессии. Его бы показывали по телевизору. Он бы комментировал убийство Анны Линд и Улофа Пальме.
— У вас есть другие доказательства того, что здесь замешаны наркотики? — спросил репортер из «ГТ».
— Я не могу это комментировать.
Прессе достаточно бросить наживку. Подробности они и сами узнают.
— Вы проверили прошлое Матса Сверина? Он употреблял наркотики? — Это был «Богуслэнтиднинген».
— Это я тоже не могу комментировать.
— У вас есть результаты вскрытия? — настаивал репортер, несмотря на недовольные взгляды коллег.
— Нет, результаты будут на этой неделе.
— У вас есть подозреваемые? — ухитрился вставить вопрос журналист из «Гётеборгс Постен».
— Пока нет. Больше я вам ничего не могу сообщить. Мы будем информировать вас по ходу ведения расследования. Но я считаю, что скоро убийство будет раскрыто.
За этим заявлением последовали новые вопросы, но Мелльберг только покачал головой, считая, что брошенной им наживки достаточно. Они должны быть благодарны ему, Мелльбергу, за это.
В приподнятом настроении он вернулся в кабинет. Дверь в кабинет Патрика была закрыта. Сосунок, повторил про себя Мелльберг, мрачнея. Хедстрёму давно пора понять, кто тут начальник и у кого больше всего опыта в подобных вопросах. И если ему что-то не нравится, пусть ищет работу в другом месте.
Бертиль плюхнулся на стул, закинул ноги на стол и сцепил руки на затылке. На сегодня работа выполнена. Можно и поспать. Он заслужил отдых.
* * *
— С кого начнем? — спросил Мартин, выходя их машины.
— Может, с Ролле?
Мартин кивнул.
— Давно мы с ним не болтали. Он, наверное, соскучился.
— Главное, чтобы был в настроении болтать.
Поднявшись по лестнице, они позвонили в дверь, но никто не открыл. Паула снова нажала на кнопку звонка. В квартире залаяла собака.
— Ох, я и забыл про овчарку, — покачал головой Мартин.
Ему не нравились большие собаки, тем более с хозяевами-наркоманами.
— Она неопасная. Я с ней уже встречалась, — сообщила Паула.
За дверью раздались шаги.
Дверь осторожно открылась.
— Да?
На лице у Ролле было написано подозрение.
Паула сделала шаг назад, чтобы он мог как следует ее рассмотреть. Между ног у него просунулась собака. Оглушительно лая, она пыталась прорваться к двери. Мартин инстинктивно сделал шаг назад, хоть это и не спасло бы его от собаки.
— Паула, из полиции Танума. Мы уже встречались.
— Да, я тебя помню, — признал Ролле, но дверь открывать не спешил.
— Можно нам войти? Надо поболтать.
— Поболтать… Где-то я уже это слышал, — Ролле не двинулся с места.
— Я говорю правду. Сажать тебя мы не собираемся, — спокойно пояснила Паула.
— Ну, входите… — вздохнул он, снимая цепочку.
Мартин с подозрением уставился на овчарку, которую Ролле придерживал за ошейник.
— Привет, пес, — Паула присела на корточки и почесала овчарку за ухом. Та тут же прекратила лаять и выгнула спину, довольная лаской. — Хорошая девочка… Правильно, не надо на нас лаять… — Паула погладила овчарку по спине. Вид у собаки был просто блаженный.
— Никки молодец, — сказал Ролле, выпуская ошейник.
— Мартин, иди сюда, — Паула махнула Мартину. Не до конца успокоенный, тот подошел к коллеге. — Поздоровайся с ней. Она добрая.
Мартин неохотно подчинился и погладил огромную овчарку по голове. Довольная, Никки лизнула его в руку.