— Нет, я не шучу, — ответил Керлен. — Я серьезно отношусь к своей работе.
Я попросил разрешения у судьи еще раз показать фрагмент допроса Треммел и, получив добро, стал быстро проматывать запись, следя за таймером в нижнем углу картинки. Нормальную скорость воспроизведения я вернул как раз вовремя, чтобы присяжные смогли снова понаблюдать за эпизодом, в котором Треммел отрицала, что находилась возле «Уэстленд нэшнл».
— Сегодня утром вы проходили мимо банка «Уэстленд нэшнл»?
— Нет. Так в этом все дело?
— Значит, если некто говорит, что видел вас там, он лжет?
— Да, а кто это сказал? Я не нарушала судебный запрет. Вы…
— Вы знаете Митчелла Бондуранта?
— Знаю ли я его? Нет. Я знаю, кто он. Но лично с ним не знакома.
— Вы его видели сегодня?
— Да, я его видела.
— Но вы только что сказали, что не пересекали территорию «Уэстленд нэшнл».
— Я ее и не пересекала. Послушайте, я не знаю, кто вам сказал, что видел меня в банке. И если это был он, то он лжет. Меня там не было. Да, я видела его, но это было в кофейне, а не…
— Почему вы не сказали нам этого утром в вашем доме?
— Чего не сказала? Вы не спрашивали.
Я остановил запись и посмотрел на Керлена.
— Детектив, укажите мне, где Лайза Треммел противоречит сама себе?
— Она говорит, что не была возле банка, а у нас есть свидетельница, которая утверждает, что видела ее там.
— Значит, у вас имеется противоречие между утверждениями разных людей, а сама Лайза Треммел себе не противоречит, так?
— Это вопрос семантики.
— Вы можете ответить на вопрос, детектив?
— Да, правильно, это противоречие между двумя разными заявлениями.
Керлен не считал разницу существенной, но я надеялся, что присяжные решат иначе.
— Итак, детектив, правда ли, что Лайза Треммел никогда не противоречила собственному утверждению о том, что не была в день убийства возле банка?
— Откуда я знаю? Я не посвящен во все, что она с тех пор наговорила.
Теперь он допустил грубость, что также было мне на руку.
— Хорошо, тогда скажите: насколько вам известно, противоречила ли она когда-нибудь своему первому сделанному вам заявлению о том, что не находилась в тот день возле банка?
— Нет.
— Благодарю вас, детектив.
Я снова испросил позволения у судьи просмотреть еще один фрагмент видеозаписи и снова получил добро. Отмотав запись назад, к более раннему эпизоду, я поставил ее на паузу и обратился к судье за разрешением вывести на один из экранов снимок места преступления из тех, что демонстрировало обвинение, оставив на другом видеозапись. Судья кивнул: действуйте.
Снимок, который я отобрал, представлял собой широкоугольный кадр, охватывавший почти все место преступления. На нем были видны тело Бондуранта, его машина, открытый портфель и разлитый по полу кофе.
— Детектив, позвольте привлечь ваше внимание к «экспонату 3», представленному обвинением. Не соблаговолите ли описать, что вы видите на переднем плане этого снимка?
— Вы имеете в виду портфель или тело?
— А еще что, детектив?
— Ну, разлитый кофе и маркер слева, там, где впоследствии обнаружили фрагмент ткани, идентифицированный как кусочек кожи со скальпа жертвы. Его на снимке, разумеется, не видно.
Я попросил судью исключить из стенограммы ту часть ответа, которая касалась фрагмента кожи, как не относящуюся к вопросу: я просил свидетеля описать то, что он видит, а не то, чего на снимке не видно. Судья отклонил мою просьбу и оставил ответ полностью. Пришлось зайти с другой стороны.
— Детектив, вы можете прочесть, что написано на картонном стакане из-под кофе?
— Да, там написано «Джоуз Джоу». Это кофейня, находящаяся кварталах в четырех от банка.
— Очень хорошо, детектив. У вас глаза острее, чем у меня.
— Может быть, потому, что они ищут правду?
Взглянув на судью, я развел руками, подражая баскетбольному тренеру, который только что увидел, как засчитали мяч, угодивший в кольцо после свистка, но не успел я вербализовать свое возмущение, как судья сам накинулся на Керлена:
— Детектив! Воздержитесь от подобных замечаний!
— Прошу прощения, ваша честь, — притворно-покаянно сказал Керлен, не сводя с меня глаз. — Мистеру Холлеру каким-то образом всегда удается вытянуть из меня все худшее, что сидит внутри.
— Это не оправдание. Еще одна такая выходка — и у нас с вами возникнут серьезные проблемы.
— Это больше не повторится, судья. Обещаю.
— Жюри не должно принимать во внимание замечание свидетеля. Мистер Холлер, продолжайте и впредь постарайтесь избавить нас от подобных ситуаций.
— Благодарю, ваша честь. Сделаю все, что зависит от меня. Детектив, проведя семьдесят две минуты на месте преступления, прежде чем отбыть для встречи с миссис Треммел, вы выяснили, чей это кофе?
— Ну, это мы выяснили позднее…
— Нет-нет-нет, я не спрашиваю вас о том, что вы выяснили позднее, детектив. Я спрашиваю о тех семидесяти двух минутах, которые вы провели на месте преступления, до того как отправились в Вудленд-Хиллз к Лайзе Треммел. В то время вы уже знали, чей это кофе?
— Нет, тогда мы еще этого не выяснили.
— Хорошо, значит, вы не знали, кто разлил кофе на месте преступления, правильно?
— Протестую, — заявила Фриман. — Вопрос задается не в первый раз, и свидетель на него уже ответил.
Протест был бесполезным, но она должна была что-то предпринять, чтобы сбить меня с ритма.
Судья опередил меня, не дав ничего сказать:
— Протест отклонен. Вы можете ответить на вопрос, детектив. Вы знали, кто уронил стакан с кофе на месте преступления?
— В то время — нет.
Я вернулся к видеозаписи и включил найденный фрагмент. Он относился к более раннему эпизоду допроса: на нем Треммел перечисляла свои обычные утренние дела в утро убийства.
— Высадив сына возле школы, я поехала по бульвару Вентура, остановилась купить кофе, потом поехала дальше, домой.
— Где вы покупали кофе?
— В кофейне «Джоуз Джоу». Это на бульваре Ван-Нуйс, прямо на его пересечении с бульваром Вентура.
— Вы купили большой или маленький стакан?
— Большой. Я пью много кофе.
Я остановил видео.
— А теперь скажите мне, детектив, почему вы спрашивали, какого размера стакан кофе моя клиентка купила в «Джоуз Джоу»?
— Приходится широко раскидывать сеть, чтобы узнать как можно больше подробностей.