Перри согласно кивнул:
— Полагаю, это было бы равнозначно тому, чтобы человек, убивший своих родителей, просил суд оказать ему снисхождение, поскольку он является сиротой. Я согласен. Мистер Холлер, имейте в виду: если вы решили играть таким образом, будьте готовы принять на себя и последствия.
— Я понял, судья, и позабочусь о том, чтобы моя клиентка тоже это поняла. У меня есть лишь одно возражение, оно касается определения, которое советник дала мистеру Оппарицио — подставное лицо. Он не подставное лицо, и мы это докажем.
— Ну что ж, по крайней мере у вас теперь будет шанс это сделать, — сказал судья. — А теперь пойдемте обратно в зал, мы и так потеряли много времени.
Оставив судью надевать мантию, я вышел из кабинета вслед за Фриман, ожидая получить от нее словесную оплеуху, но вопреки моим ожиданиям она сказала:
— Отлично сыграно, советник.
— Надеюсь. Благодарю.
— Как вы думаете, кто послал вам это письмо?
— Хотел бы я знать.
— Федералы входили с вами в контакт? По моему предположению, они хотят выяснить, кто допускает утечку секретных документов, делая их публичным достоянием.
— Никто пока не объявлялся. Может, сами федералы намеренно и допустили утечку. Если я выведу Оппарицио на свидетельское место, он может о чем-нибудь проговориться. Вероятно, я здесь выступаю для федеральных властей лишь в качестве инструмента. Вам это не приходило в голову?
Должно быть, мое предположение ее озадачило, она даже остановилась. Проходя мимо нее, я улыбнулся.
Войдя в зал, я увидел Герба Дэла в первом ряду зрительских мест позади стола защиты и с трудом подавил желание рывком перетащить его через барьер и ткнуть лицом в каменный пол. Мы с Фриман заняли места каждый за своим столом, и я шепотом сообщил Лайзе Треммел о том, что произошло в кабинете судьи. Вскоре вошел судья и велел привести присяжных.
Последний кусочек мозаики встал на свое место, когда появился детектив Керлен и уселся в свидетельском боксе. Собрав свои папки и блокнот, я подошел к нему. Казалось, прошла целая неделя с тех пор, как перекрестный допрос был прерван, хотя на самом деле не прошло и дня. Я же начал действовать так, словно минуло не более минуты.
— Итак, детектив Керлен, перед тем как мы расстались вчера, я спросил вас, знаете ли вы, что такое федеральное целевое письмо. Можете ответить на этот вопрос?
— Насколько мне известно, когда федеральный орган власти желает собрать информацию о некоем лице или компании, они иногда посылают письмо, в котором сообщают, что хотели бы побеседовать с ними. Что-то вроде: заходите, давайте поговорим обо всем начистоту, чтобы не оставалось никаких недоразумений.
— И все?
— Я не федеральный агент, не знаю.
— Как вы думаете, это серьезный знак — получить от федерального органа власти письмо, в котором говорится, что вы являетесь объектом расследования?
— Наверное. Полагаю, это зависит от того, в каком преступлении они хотят разобраться.
Я попросил разрешения у судьи продемонстрировать свидетелю документ. Фриман, для того чтобы это было занесено в протокол, возразила на том основании, что это не имеет отношения к делу. Судья отклонил протест без объяснений и разрешил мне предъявить документ свидетелю.
Вручив бумагу Керлену, я вернулся на трибуну и попросил судью, чтобы документ был занесен в протокол как «экспонат номер три», после чего велел Керлену прочесть его.
— «Уважаемый мистер Оппарицио, этим письмом информируем Вас…»
— Постойте, — прервал я его. — Не могли бы вы сначала прочесть и описать то, что находится в верхней части страницы? Шапку.
— Здесь значится: «Офис прокурора Соединенных Штатов, Лос-Анджелес». С одной стороны изображен орел, с другой — флаг США. Читать само письмо?
— Да, будьте любезны.
— «Уважаемый мистер Оппарицио, этим письмом информируем Вас, что компания „А. Луис Оппарицио. Финансовые технологии инкорпорейтед“, известная под аббревиатурой АЛОФТ, и Вы персонально являетесь одним из объектов расследования ипотечных мошенничеств, проводимого в южной Калифорнии специальной комиссией, в которую входят сотрудники государственных учреждений разных уровней. С момента получения этого письма Вам запрещено изымать или уничтожать какие бы то ни было документы или рабочие материалы, относящиеся к деятельности Вашей компании. Если Вы хотите обсудить данное расследование и проявить сотрудничество с членами специальной комиссии, пожалуйста, свяжитесь со мной или адресуйте своего юрисконсульта Чарлзу Васкесу из секретной службы министерства финансов, которому поручено вести дело в отношении АЛОФТа. Мы с готовностью встретимся с Вами, чтобы обсудить это дело. Если Вы не проявите добровольного желания сотрудничать, члены специальной комиссии в ближайшее время сами свяжутся с Вами. Еще раз напоминаю, что Вы не имеете права уничтожать или удалять какие бы то ни было документы и рабочие материалы из своих офисов и офисов дочерних служб. Если подобные действия будут предприняты после получения данного письма, это будет квалифицироваться как серьезное преступление против Соединенных Штатов Америки. С уважением, Реджинальд Лэттимор, прокурор Соединенных Штатов, Лос-Анджелес». Это все, если не считать телефонных номеров, указанных внизу страницы.
По залу прокатился сдержанный рокот голосов. Безусловно, большинство обывателей понятия не имели о таких вещах, как федеральные целевые письма. Они представляли собой средство правоприменения нового поколения. Я не сомневался, что так называемая специальная комиссия была не чем иным, как символическим образованием, составленным из представителей нескольких госучреждений, и не имела никакого бюджета. Вместо того чтобы затевать дорогостоящие расследования, она стреляла наобум, запугивая людей и вынуждая их приходить и просить пощады. Модель была известной: сорвать плоды, что висят пониже, попасть на первые страницы газет и на этом закончить. Люди вроде Оппарицио, вероятно, использовали подобные письма в качестве туалетной бумаги. Но для моей цели это не имело значения. Я намеревался использовать это письмо для того, чтобы помочь своей клиентке избежать тюрьмы.
— Благодарю вас, детектив Керлен. Теперь скажите, пожалуйста, каким числом датировано письмо?
Прежде чем ответить, Керлен сверился с копией.
— Оно датировано восемнадцатым января нынешнего года.
— Итак, детектив Керлен, видели ли вы это письмо до вчерашнего дня?
— Нет, зачем мне это? Оно не имеет никакого отношения к…
— Оставайтесь в рамках задаваемых вопросов, — быстро перебил его я. — Ваша честь, вопрос заключался лишь в том, видел ли детектив это письмо ранее.
Судья велел Керлену отвечать только на поставленные вопросы.
— До вчерашнего дня я не видел этого письма, — сказал Керлен.
— Благодарю, детектив. А теперь вернемся к другому письму, которое я попросил вас зачитать вчера. От жертвы, Митчелла Бондуранта, тому самому Луису Оппарицио, которому адресовано и федеральное целевое письмо. Оно у вас под рукой?