– Вы были напуганы тем, что он мог сделать?
Она глубоко затянулась.
– Я ведь знала, что он такое уже делал.
Официантка принесла Элдеру кофе, поставила на столик и ушла назад. Возле стены, отделявшей кафе от реки, сидела юная мамаша, ее ребенок спал в стоявшей рядом коляске. Позади Элдера медленно проезжали редкие машины.
– Вы считаете, что Доналд способен еще раз сделать такое?
Она довольно долго смотрела ему в глаза, потом наконец ответила:
– Да. Думаю, способен. В тот вечер, на стоянке, я была в этом совершенно уверена. – Она вдруг рассмеялась. – Глупо, не правда ли? Я умнее его, крупнее. Тяжелее, несомненно. Тренированнее. Я могла бы выбить у него нож, дать по морде, скрутить его наконец. А вместо этого сидела, как беспомощная жертва, и ждала, когда он меня зарежет.
– И тем не менее вы были за его досрочное освобождение.
Пам покачала головой:
– Это было не только мое решение. И если бы я хотела его оспорить, у меня не было бы никаких аргументов, чтобы подкрепить свое мнение. Когда мы с ним встречались, он все делал правильно, говорил все, что нужно, рассказывал все, что я хотела узнать, как он раскаивается, как понимает всю серьезность того, что натворил; ну да вы и сами знаете, как это бывает…
– И вы ему не поверили?
– Ну, не знаю… В том-то все и дело – я так и не поняла, верю я ему или нет. У меня просто возникло такое ощущение, я что-то печенкой чувствовала, вот и все.
– Иногда этого бывает вполне достаточно.
Пам еще раз глубоко затянулась и загасила сигарету.
– Все, завтра бросаю курить. Или послезавтра?
– А если прямо сегодня?
– Хорошо. Держите. – Она протянула ему пачку. – Ну, берите же.
– Вы в любой момент можете зайти за угол и купить новую.
– Так что же тогда будем делать?
Элдер пожал плечами:
– Оставьте эту у себя. Просто помните, что они у вас в кармане, но вы больше не закурите.
Она улыбнулась. Хорошая улыбка, подумал Элдер, открытая и дружелюбная. Он вдруг подумал, насколько Шейн Доналд успел ему осточертеть.
– Я уже так делала, – сказала Пам.
– И что, не сработало?
– По большей части нет. – Она отломила еще кусочек круассана и положила в рот. Позади них проснулся в коляске ребенок и начал плакать. – Когда я приходила к нему в общежитие, к Доналду, мы сидели там и занимались всей этой обычной волокитой, а потом, в конце, он улыбнулся, и вот тогда – я не знаю, это, наверное, было как озарение – до меня вдруг дошло, что это он вроде как признается в том, что прекрасно понимает, что все это только игра, он отлично это знает, а внутри у него ничего не изменилось. И сам он не изменился. И при малейшей возможности снова сделает то же самое.
Она потянулась к своей кружке, но та была уже пуста.
– И вот после этого я и выкурила первую сигарету за несколько месяцев.
– И вы все еще верите в это? – спросил Элдер. – И сейчас верите? Что он может на кого-то напасть, кого-то убить? Как прежде. Просто ради удовольствия. Для развлечения. Ради новых ощущений.
– Думаю, что может.
Элдер откинулся назад, и она правильно истолковала это его движение:
– Вы с этим не согласны.
– Не хотелось бы.
– Это из-за пропавшей девушки?
– Вероятно.
Пам улыбнулась:
– А что вам говорит ваша печенка?
Элдер покачал головой:
– Я не видел Доналда уже почти тринадцать лет. А вы видели. Но когда я с ним общался, в те давние времена, все дело было в его приятеле, в Маккернане. Я уверен, что именно Маккернан был лидером, именно он все это затеял.
– Тюрьма меняет людей, – заметила Пам. – И не всегда так, как нам хотелось бы. Иногда она их просто ломает, иногда всего лишь делает их еще более закоренелыми преступниками. Может, Доналд просто повзрослел, пока тянул свой срок. Может, ему больше и не нужен никто вроде Маккернана.
К тому времени, когда Элдер вернулся назад, было обнаружено место, где прятали Эмму Харрисон.
Какой-то безработный кровельщик первым наткнулся на розовую сандалию с единственным кожаным ремешком и слегка изношенными подошвой и каблуком. Она валялась в густых зарослях чертополоха в южном конце пустоши, которую использовали под пастбище: солнце высветило ее как раз в тот момент, когда поисковик-доброволец медленно шел через поле, из его правой части в левую, опустив голову чуть не к самой земле. Несмотря на резкий прилив адреналина, вызванный находкой, он достаточно хорошо знал правила – видимо, насмотрелся полицейских телесериалов, – чтобы хватать находку и вертеть в руках, стирая любые отпечатки, которые могли на ней оказаться. Вместо этого он отметил место находки, положив рядом свой рюкзак, и поспешил навстречу ближайшему полицейскому в форме, юному констеблю из Оллертона, который брел в рубашке с короткими рукавами, подставив шею и уши солнцу, от чего они уже приобрели красный цвет.
Потом надо было быстро решить не очень приятную задачу – провести опознание, которое подтвердило, что сандалия действительно принадлежала Эмме – эту пару она купила в начале весны.
Проведенная на карте линия, соединившая обе находки, кардиган и сандалию, определила направление дальнейших поисков. Дорожка, ведущая через следующую пустошь, спускалась в конце концов вниз, к хилому ручью, текущему вдоль живой изгороди; через пятьдесят метров изгородь внезапно обрывалась, упершись в забор, по большей части упавший и поломанный. Заросшая дорога вела далее к тому, что когда-то было фермой, маленьким клочком обрабатываемой земли. Фермерский дом был давно заколочен, позднее его подожгли, и теперь он представлял собой мешанину из почерневших бревен и осыпающейся кирпичной кладки. Один из двух сараев сохранился, дверь его была заперта на висячий замок, взломать который не составило труда. От наполнявшей помещение вони глаза сразу заслезились и легкие сдавило в судорожном кашле. Кровь, рвотные массы, человеческий кал. Полицейский сначала испуганно решил, что куча, лежавшая у дальней стены, может оказаться мертвым телом, но это была солома в остатках мешковины, пересыпанная золой. На подпорке крыши болтался обрывок цепи, с самой крыши свисала какая-то веревка. В углу, отброшенный за ненадобностью, свернутый в клубок и также весь перемазанный кровью, валялся узкий топик Эммы.
К тому времени, когда приехала Морин Прайор, вскоре после Джерри Кларка и всего за несколько минут до прибытия журналистов, весь район находки оцепили. Судмедэксперты и криминалисты сразу занялись своим делом. Подвезли электрогенераторы, чтобы обеспечить дополнительное освещение, которое наверняка потребуется. Бутылки с водой. Термосы с чаем.
Надев на обувь пластиковые бахилы, Морин в одиночестве стояла посреди сарая, глядя на цепь, на веревку и темнеющие на и без того темном полу пятна. Думала о пятнадцатилетней девушке. Представляла себе, что здесь произошло.