Потом распорядитель добавил для общего сведения:
— В этом месте публика должна аплодировать.
Единственная рука господина Пистроникуса потянула за веревку, которая приводила в действие взрыватель, и послышалось довольно жалобное пафф! Сначала из жерла вылетели серпантин и клубы белого дыма, а потом на невероятной скорости — сам человек-ядро. Именно в этот момент один из ученых мужей спросил:
— А где у вас страховочная сеть? Боже мой, разве можно без сетки?
Живой снаряд поднялся на значительную высоту: руки героя со сжатыми кулаками были вытянуты вперед. Он вознесся до той точки, где изначальный импульс вступает в спор с силой притяжения. На мгновение фигурка замерла в воздухе, словно марионетка, у которой оборвались все нити, кроме одной, а потом, само собой разумеется, камнем упала вниз.
Три академика в ужасе перепрыгнули через бортик арены и бросились к сверхъестественному человеку-ядру, который, благодаря воронке, воткнулся головой в песок. Он напоминал страуса из басни и отчаянно дрыгал ногами.
— Вы видите? Обратите внимание на воронку. Это я и имел в виду, когда говорил о пользе сего предмета, — произнес господин Пистроникус, который не спеша шел к ним по арене.
Против всех ожиданий, стоны сего падшего ангела объяснялись вовсе не предсмертной агонией, а простой усталостью. Комиссия определила, что жертва была более или менее цела, и поэтому биология и антропология принялись за дело.
— Давайте начнем с точной науки, — предложил биолог, — обратите внимание на эти три кости, которые зажимают шейные позвонки.
— Это не более, чем результат перелома, — возражал ему антрополог, — в шейном отделе позвоночника не наблюдается отклонений от обычной таксономии.
Один утверждал, что человек-ядро являлся представителем некоего вида, находящегося на более ранней стадии эволюции, чем прочее человечество, а другой настаивал на том, что такие особи появились на земле раньше людей, — этот спор грозил опорожнить целые горы чернильниц.
— Вам везде чудятся следы расы пигмеев, — сказал биолог, — тогда как она является лишь засохшей ветвью эволюционного древа. Единственное отклонение, которое я могу наблюдать, это профессиональная односторонность, и ею страдаете вы, видя пигмеев повсюду — в Конго, Оране и Трансильвании.
— Среду обитания видов, которые являются плодом ваших исследований, создает не природа, а только ваша фантазия, — уязвил его антрополог.
— Вы забываете, уважаемый коллега, что тот, кто приводит убедительные доводы, не всегда оказывается прав.
— А некоторые забывают, что красноречие без достаточных оснований ничего не стоит.
— Я, со своей стороны, умоляю вас не путать мою роль нотариуса с обязанностями судьи. Это вы, и только вы сами, должны прийти к разумным выводам, — пояснил спорившим нотариус.
— Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
— Он хочет повторить полет, — сказал господин Пистроникус.
На этот раз все трое единодушно попросили господина Пистроникуса как минимум натянуть страховочную сетку. Воля ваша, был его ответ.
— Сколько ни старайся, — ворчал он, закрепляя страховку, — это обычно бывает совершенно бесполезно. Он обычно не рассчитывает траекторию, мы каждый раз боимся, как бы он не угробился.
Господин Пистроникус говорил со знанием дела. Орудие выплюнуло сноп желтых искр и крошечное тело одновременно. Взмыв в воздушное пространство, оно врезалось в самую большую из трапеций, отскочило от нее подобно бильярдному шару, со страшной скоростью понеслось вниз и обрушилось на деревянные стулья, предназначенные для публики, которые, к счастью, на данный момент пустовали. Раздался ужасный грохот, деревянные ножки и спинки взлетели в воздух.
— Во дает! — удивился господин Пистроникус. — Мне помнится, однажды он пробил купол цирка, но, по правде говоря, такого я никогда раньше не видел.
Через пару секунд сверхъестественный человек-ядро возник из груды обломков. Он пошатывался как пьяный, но в целом был в полном порядке.
— Будущее не простит неверных суждений одного из нас, уважаемый коллега, а я совершенно убежден, что если один из нас заблуждается, то это не я! — сказал биолог.
— Если бы вы оказались способны на объективность, дорогой друг, то вы бы не позволили красотам литературы занять место точной науки, — ответил ему антрополог.
Разгорелся такой жаркий спор, что его участники чуть не прозевали маневр сверхъестественного человека-ядра, который собирался повторить номер. Тот втиснулся в жерло орудия, как крот в свою подземную галерею. „Остановите его, остановите“, — завизжали они в один голос. Однако призывы их были тщетны. По привычке господин Пистроникус дернул за веревку.
На этот раз живой снаряд начал кувыркаться в воздухе, наводя зрителей на мысль о полете курицы, а не ласточки. Сила инерции заставила беднягу отскочить несколько раз от земли, подобно мячу для игры в исконно британскую игру регби. Хотя это может показаться невероятным, вывихов у него оказалось больше, чем переломов.
Ученые попробовали воспользоваться гипнозом, но подопытный не мог сконцентрировать свое внимание, его мозг затмевали облака атонии. Биолог поинтересовался, умеет ли бедняга говорить.
— Иногда он читает наизусть фрагменты из Библии, — сказал господин Пистроникус, — но потом забывает их, когда они ему надоедают.
Антрополог поинтересовался, существуют ли для человека-ядра элементарные табу, связанные с инцестом.
— Иногда он трахается с козой, которая ходит по веревке, — объяснил господин Пистроникус, — ее хозяин очень ревнивый и, когда застает их вместе, бьет нашего летуна.
Обмен взаимными обвинениями разгорелся с новой силой. Участники спора скорее напоминали лакеев, заключающих пари, чем ученых мужей, воплощающих гордость академии. Никто не ожидал, что дискуссию прервет господин Пистроникус, который вдруг ни с того ни с сего расхохотался. Его смех показался всем троим таким странным, что они прислушались.
— Карлик? Пигмей? Ничего подобного! Бедняга работал на верфи Скутзнов-Валли, где делают трансатлантические суда. Как-то раз, по несчастью, он попал под самый большой в Европе пресс. После этого он и стал таким уродом, каким вы его видите. Вот и вся история.
Академики молчали, и господин Пистроникус добавил:
— Но он выжил, и какой-то священник до сих пор исследует вопрос, не было ли это чудом. Я думаю, что нет. Вы только посмотрите на него. Считается, что чудо делает человека лучше, чем он был раньше, а на этого беднягу жалко смотреть. Он только и годится на то, чтобы летать, как пробка из бутылки шампанского.
— Это человеческое существо, слишком человеческое существо, — заключил нотариус, выразив таким образом всеобщее разочарование.
Трое гостей поблагодарили за представление и покинули цирк, мирно беседуя. Как правило, господин Пистроникус и человек-ядро не вели долгих разговоров, они могли просто часами сидеть рядом и молчать и иногда проводили так целые дни. Но на этот раз человек-ядро сказал: