— Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
— Затвор у нашей пушки дерьмовый, даже серпантин и искры плохо летят. И пружины там нет. Любой дурак поймет, что пушка не работает. Но такова жизнь: зрителям нужна пушка — и вот вам пушка, потому что считается, что без нее не полетишь, и просто для красоты.
— Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
— Не сердись, я знаю, что ты летаешь сам. Машешь руками и ногами и летаешь как птичка. Ты и в самом деле чудо природы. Но все зависит от того, как посмотреть. Наши сегодняшние гости никогда бы не поверили, что ты летаешь, даже если бы им возвестил об этом ангел. Они слишком заняты своими мыслями, чтобы увидеть чудо, хотя иногда чудеса оказываются у них прямо под носом.
— Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
— Я оказал тебе услугу. Ты единственный человек на земле, который может летать. Они бы тебя наверняка запихнули в банку с формалином.
Господин Пистроникус с видом усталого верблюда двинулся к выходу.
— Завтра у нас представление, — напомнил он, покидая арену.
Сверхъестественный человек-ядро остался один. В керосиновых лампах кончалось горючее, пламя в них дрожало, отбрасывая тени на купол шатра. Он был живым чудом и мог бы покорить империи. Но если люди смотрят и не видят, когда ты летишь, они не у твоих ног, а просто внизу. Он умел летать, хотя, конечно, его полет не мог сравниться с могучими взмахами орлиных крыльев и не был так изящен, как пируэты тропических птиц. И все-таки он летал. Размахивал руками и ногами и держался в воздухе точно так же, как остальные представители человечества двигают ногами и руками, чтобы плыть в воде. И ни крылья, ни пушки не были ему нужны, он летал, подчиняясь желанию своей исключительной натуры. Никакой шмель, пусть даже и невидимый, никогда не сможет с ним сравниться, это уж точно.
Никто и никогда на земле не испытывал одновременно такого негодования и такого чувства одиночества. Сверхъестественный человек-ядро подошел к французской пушке, сжал кулаки и воскликнул: — Человек-ядро летает лучше, чем мистер Фланаган!!!
Когда император подчинил своей власти царство Мономотапа [51] , покорил Трансбактрианию, разграбил и стер с лица земли храм Чон-Чжи, пределы его владений достигли границ вселенной. Неподвластны ему были только два города, расположенные на отдаленном полуострове на небольшом расстоянии друг от друга и постоянно воевавшие между собой: Абис и Зикония. Их послы были вызваны в столицу мира; им предстояло решить судьбу городов — либо они капитулируют, либо будут разрушены. Послы были так напуганы, что явились немедленно, словно принесенные порывом ветра. Посланцы Абиса, более состоятельные, пришли разодетые в шелка и кружева; их била дрожь. Представители Зиконии, люди победнее, кутались в свои одежды из кожи и шерсти, но тоже дрожали.
Когда они явились во дворец, их заставили ждать приема, стоя навытяжку с утра до самого вечера, что было дополнительным оскорблением для посланцев такого возраста и положения. Только когда солнце стало клониться к закату, к ним вышел ОН — покоритель мира и полководец сотни легионов. Представители Абиса пали ниц перед ним, представители Зиконии — тоже. И Царь Царей обратился к ним с такой речью:
— Вот уже пятьдесят лет, как я разрушаю крепостные стены и обращаю в бегство армии. Все мои враги мертвы, их кости удобряют поля, где проходили сражения, или гниют в ржавых клетках. Нет такой земли, которая бы не славила меня. Нет такого моря, как бы далеко отсюда ни лежали его берега, которое не стерегли бы зоркие очи моих маяков.
После этого вступления Царь Царей сообщил им о своем решении.
Сытый по горло битвами, но вечно алчущий богатств, он разграбит и подчинит своей воле оба города, но сохранит жизнь тому из них, который сумеет предложить ему более богатый дар. Второй же ждет атака пеших фаланг и всадников на боевых верблюдах да горящие снаряды артиллерии — никому не будет пощады. Сразу после этой речи депутации были заперты в двух разных залах огромного дворца, где им предлагалось обдумать, какую дань они могут принести владыке мира в этот первый и последний раз.
Однако ночью представители Зиконии отправили ко второй депутации почтового жука. Он нашел дырочки и щели в дверях и стенах, пробежал между ног у вооруженной стражи и, добравшись наконец до посланцев Абиса, передал им такие слова:
Извечные противники из Абиса! Мы ненавидим друг друга с незапамятных времен. Мы смелее вас и поэтому всегда побеждали на поле боя. Но вы богаче нас, а потому, когда нам удавалось осадить ваш город, вы подкупали наших полководцев и они снимали осаду. Теперь наступает конец этой бесконечной войне, в которой нет победителей. Жестокая сила, грозящая нам сейчас, воинственная и коварная, не знает, что такое честные соглашения. И если нам суждено умереть, давайте примем смерть в честном бою с общим врагом плечом к плечу. И пусть один славный день заставит человечество забыть о веках нашей бессмысленной вражды.
Жук возвратился в покои представителей Зиконии с таким посланием от депутации Абиса:
Мы не желаем вступать с вами в сговор. Вы предлагаете нам этот выход из-за своей бедности, а вовсе не потому, что вы благороднее нас. У вас всегда было в достатке храбрости, но вам всегда не хватало хороших счетоводов, и наконец вы это поняли. Мы с радостью подчинимся власти Царя Царей, если только это послужит тому, что даже память о вашем городе сотрётся в умах людей.
С первыми лучами солнца посланцев Абиса и Зиконии привели пред очи Царя Царей. Царский казначей спросил их, какую цену они согласны заплатить за продление своего существования на Земле. Депутация Абиса первой ответила на этот вопрос. Они по-прежнему лежали ниц на каменных плитах, и их губы касались мрамора.
— О Якорь Мира, Самое Ослепительное из Светил, Длань, что сворачивает шеи Титанам! Все эти дары будут поднесены тебе, если ты пощадишь нас. Тысяча талантов серебра. Тысяча молодых упитанных невольниц, и при этом девственниц. Тысяча белых волов. Тысяча вороных скакунов. Тысяча серых слонов. Тысяча мер овса. И тысяча жемчужин, самая мелкая из которых будет размером с кулак ребенка.
— А что скажете вы? — произнес Царь Царей. — Отважитесь ли превзойти эту невероятную роскошь вы, коленопреклоненные предо мной и прикрывающие свои колени козьими шкурами?
Посланцы Зиконии осмелились ответить на его вопрос вопросом:
— Сколько времени потребуется отряду закованных в латы верблюдов, чтобы преодолеть степи, отделяющие ваш дворец от нашего полуострова?
Военный советник заявил, что такой отряд прибудет туда раньше, чем луна на небосводе скроется дважды. Выслушав этот ответ, депутация Зиконии провозгласила: