Я спросил:
— Чем ты занимался?
— То есть предоставить тебе отчет?
— Да. Что может происходить такого важного, что ты на целых три часа позабыл про похищение?
— Я отлучился по служебному делу.
— Даже так? Долг его призвал, видите ли. А лучше ничего придумать не мог?
— Именно так и было.
Мы стояли друг против друга и сопели. Я ломал голову, что бы еще эдакое сказать, и даже стал подумывать, что Зой с Бирмой не так уж и заблуждались насчет местных стражей порядка. И тут кто-то позвал:
— Лин…
Мы обернулись: в дверях служебного входа стояла Кларисса Персиваль.
— Прошу меня извинить, — сказал Педерсон.
Я ответил:
— Охотно.
Инспектор потопал к Клариссе, а я направился к пристани, где стоял «Лоботряс».
* * *
Я вышел на Франт-стрит, но не успел пройти и двухсот метров, когда заметил «хвост». За мной следили. Какой-то щеголеватый тип, примечательный лишь тем, что одет не по погоде, стабильно держался шагах в пятидесяти позади меня. На нем были длинные брюки и темно-синяя, наглухо застегнутая ветровка. Да, удивляюсь, как он не сварился в таком облачении. Уж на что я, в своих легеньких шортах — и то потом обливался. Чужак был среднего роста и, пожалуй, немного грузен.
В сандалию попал камешек, и я остановился, чтобы его вытряхнуть. Незнакомец тоже мечтательно встал — якобы его неимоверно впечатлило огненное дерево, росшее на обочине. Как только я тронулся в путь, он тоже пошел.
Теперь я припоминаю, что в то утро парень неоднократно попадался мне на глаза. Меня еще удивляло: странноватый какой турист. Обычно сюда ездят отдохнуть влюбленные пары, молодожены проводят здесь медовый месяц, а чтобы вот так — ходить одному и глазеть на окрестности, — как-то непонятно. Да, этот человек явно за мной следил.
Впервые оказавшись в подобной ситуации, я решил извлечь из нее максимум пользы и резко прибавил шагу. День начался неважно: побегать с утреца не получилось, потом эта нервозная встреча с Зой Эпплквист и стычка с Педерсоном — одним словом, самое время выплеснуть адреналин. Я врубил первую передачу и попер по Франт-стрит. На пересечении с Бей-стрит глянул через плечо: преследователь в жаркой куртке сбивался с ног, пытаясь за мной поспеть. У отеля «Лэндинг» я встретил Тоби Тайлера, совладельца фирмы «Осси», и остановился обменяться с ним любезностями и мило поболтать. Тоби успел поведать мне последние слухи корабельного мира — мол, тропический циклон несет с собой мощную волну, прибой в Эльютере достигнет восьми футов. То-то настанет серфинговый рай!
— Если что, у меня запасная доска есть, — предложил Тоби. — Тряхнем стариной?
Я вежливо отказался — мол, благодарствую, но пока с меня достаточно унижений.
Отходя, я кинул взгляд через плечо — посмотреть, как там мой преследователь. Бедолага притулился в тени раскидистого дерева, пытаясь отдышаться, и устремил на бухту мечтательный взгляд — опять якобы любуется видом.
Я свернул на Чапел-стрит, там напрямик ломанул через Данмор-таун и поднялся на холм, ни разу не оглянувшись, пока не уперся в рыбный ресторан «У Анджелы». Мой соглядатай порядком отстал. Он торопливо шел, уставившись себе под ноги, и даже не заметил, как я обернулся и посмотрел на него.
Я все шел и шел. Попетлял по Колбрук-стрит, заново вернувшись в Данмор-таун, заглянул в витрины магазинчика деликатесов и пошел по Франт-стрит до «уголка настроений» возле дома дядюшки Ральфа. Харбор-Айленд славен своими розовыми песками, но это не единственная из достопримечательностей острова. Есть здесь еще одно замечательное местечко: «уголок настроений». Несколько лет назад один местный маляр по имени Ральф Сойер вдруг ударился в странность: он стал развешивать вокруг дома мудреные высказывания и интеллектуальные находки, которые малевал на деревяшках и всяком соре, найденном на берегу. Образчики его откровений носили оттенок «бамперной мудрости», столь любимой автомобилистами по всему свету: «Тише едешь — дальше будешь, но сколько же можно тащиться!» или «Работай так, словно тебе не нужны деньги; люби так, как если бы тебя никогда не предавали, и танцуй, когда тебя никто не видит». Для удобства посетителей, чтобы те могли отдохнуть в тенистой прохладе, дядюшка Ральф повесил парочку гамаков. Каждое утро он расставляет букетики живых гибискусов в выбеленные морем раковины, обрамляющие его владения. Здесь же стоит пара пластиковых бутылей с надписью «Для пожертвований».
«Уголок» пустовал. Я нырнул в сторону, спрятался за изгородью из кротона и стал ждать. Через пару минут мимо прошел человек в ветровке, остановился на перекрестке и принялся растерянно озираться. Вид у него был внушительный: мускулистые плечи — настоящий бык. Его мучила одышка, лицо раскраснелось. Преследователь отер пот со лба и пустился по Унис-стрит в сторону бухты.
Выйдя из своего убежища, я направился следом. Недотепа и в ус не дул. Я нагнал его, и когда нас разделяли несколько ярдов, стал нарочито шаркать по тротуару, чтобы он меня услышал. Мой бывший преследователь украдкой взглянул через плечо и ускорил шаг. Я не отставал.
— Как поживает Виктор Ортис? — поинтересовался я.
Тот проигнорировал вопрос. Я пристроился рядом и добавил:
— Я тебя вычислил.
— Пошел ты на хрен, — буркнул громила, не взглянув на меня.
Я обогнал его, зашел спереди и, резко выставив вперед руку, вдарил ему по грудной клетке. Тот остановился, полез под куртку, но я схватил его за запястье, развернулся и заломил руку на себя. Мой соперник застонал и опустился на колени. Удерживая его в таком положении, я залез ему под куртку и вытащил заткнутый за пояс пистолет — матово-черную дуру с коротким стволом. Большего я вам не скажу — как уже говорил, по мне все «стрелялки» на одно лицо.
— Ну и какой дешевкой Ортис на этот раз занялся? — спросил я. — Даже на кобуру денег не хватает.
Я чуть ослабил хватку и сунул пистолет себе в карман. И тут пакостник как-то вывернулся и попер на меня: ножищами топочет, голову в плечи втянул. Двигался он лихо. Бросился на меня, плечом в грудь, свалил с ног. Я рухнул на тротуар, а мерзавец пошел осыпать меня ударами. Я изловчился, скинул его с себя — и локтем в висок. Бандит сразу раскис. Лежит, зенки на меня лупит.
— Выгребай все из карманов, — скомандовал я.
Тот не шелохнулся. Я угостил его пинком в бок.
— Карманы вытряхивай, сказал.
Он повиновался. Содержимого оказалось не густо: бумажник да ключи от номера. В бумажнике лежали выданные во Флориде водительские права — оказалось, что парня зовут Гектор Суарес и проживает он по адресу: Хайалех, Сен-Рафаэль-драйв, 1122. Ему было тридцать три года, и на случай скоропостижной смерти он завещал свои органы государственному фонду донорства. Надо же, такой умница, а ведь каким нехорошим делом занялся. Судя по бирке на ключе, он поселился в «Херон инн» и занимал шестой номер. Отель находился как раз неподалеку — в паре кварталов отсюда, на улице Сен-Энн-стрит.