Оказалось, старушенция в тапочках кудахчет в свой мобильник. Точно такой я ее себе и представлял.
Дама на высоких каблуках заявила:
— Вообще-то у меня чай остывает, если это кого-нибудь волнует.
Лорен высунулась из-за прилавка и сказала:
— У этого малыша… извините, сэр… У этого мужчины сынишка пропал, вот уже часа три, как не могут найти. Так что помолчите, мадам, и будьте добры подождать.
«Док Мартены» перестал тарабанить ногой по полу, «Босоножки на завязках» прихлопнула ладонью рот, вроде язык откусила. А «Тапочки» взяла поднос и ушла, не заплатив.
Лорен вернула отцу фотографию Дэна.
— Простите. Боюсь, я не в силах помочь. Спросите у парня с автозаправки, у него хорошая память на лица.
— Мы уже тут всех расспросили, — обреченно вздохнул отец.
Я вспомнил ту ночь прошлым летом, когда мы плыли на пароме и нам с Дэном было так весело, что мы спать не могли. Вместе с мамой мы поднялись на палубу и стали смотреть на темное небо. В лицо дул влажный соленый ветер, а ноги то и дело скользили по мокрым доскам.
Паром скрипел и стонал.
Я боялся смотреть вниз, в море, потому что казалось, будто меня вот-вот смоет волной.
— Земля! Земля! Впереди земля! — закричал Дэниэл.
Он запрыгал, захлопал в ладоши.
Мама схватила его и строго сказала:
— Успокойся сейчас же!
А потом уже мягко добавила:
— Моя родина.
Я искал глазами Ирландию, но видел только что-то большое, неровное, темное, в гирляндах огоньков. Ирландию я увидел позже, утром, когда, обгоняя двоюродных братьев и сестер, мчался по песчаному берегу, искал выброшенных на берег медуз, шумел что есть мочи, надеясь перекричать море. Та темная штуковина была лишь обещанием того, что ждало меня с утра. Так и на этот раз. Когда раньше я слышал, что кто-то пропал или потерялся, мне становилось страшно, но оказалось, что этот страх ничто по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас.
Полисмен с фонариком в руке бежал к нам по дорожке и кричал: «Нашли, нашли!»
Папа остановился как вкопанный, рот у него открылся, раньше я такое только в мультиках видел.
— Так вы сами нашли его?! — заорал полисмен, подбегая.
Папа вновь осунулся. Сглотнул.
— Это его брат. Всего лишь брат.
— Простите, сэр.
Полисмен готов был сквозь землю провалиться.
Вы, может, думаете, в небе кружили вертолеты, освещая дороги на многие километры вокруг, а по земле, выискивая след, рыскали служебные собаки, а за ними пробирались широкоплечие мужчины с автоматами наготове?
Может, вы думаете, что движение перекрыли, все машины проверяли, а водителей обыскивали и допрашивали?
Как бы не так.
Я смотрел кругом и не верил своим глазам. Я видел, как машины, заправившись, выезжали на шоссе и мчались прочь. И может быть, увозили с собой Дэниэла.
Помню, как-то раз в школе, когда Джошуа Бернштейн потерял очки, в третий раз за одно утро, мисс Супер настоящий обыск устроила, но их нигде не было.
Прозвенел звонок на перемену.
И мисс Супер сказала, что все мы закроем глаза и будем сидеть так до тех пор, пока кто-нибудь не вернет их.
Есть хотелось до ужаса, а тут еще мисс Супер сообщила, что на обед дают куриные котлеты.
Весь класс недовольно ерзал на стульях.
Я приоткрыл глаза и увидел, как Бернард копается в сумке.
А мисс Супер продолжала:
— А на сладкое сегодня пирожки с яблоками.
Бернард достал футляр с очками Джошуа и подбросил их на стол к Май Сисей. Чтобы все подумали на нее. Знаете, что потом было? Хотя какая разница.
Я что хочу сказать. Ведь там были какие-то очки.
А тут человек! И не просто человек, а наш Дэниэл!
Мне хотелось, чтобы папа схватил полисмена и тряс его до тех пор, пока они не вернут нам Дэниэла.
Почему они ничего не делают?
Вместо того чтобы действовать, они все допытываются, выискивают всякие детали, хотя все уже давно и так известно. И толку от этого никакого нет.
Я им сразу же все рассказал. Надеялся, что они немедленно начнут действовать. А они все ждут и ждут. И все новые и новые машины уносятся безвозвратно в ночь.
На грузовике перед нами — три разрезанные пополам лодки. Интересно, как их будут склеивать? На машине рядом надпись: «Яхт-клуб Кембриджского университета».
Где-то плакал ребенок. Кто-то откашлялся и сплюнул. Недалеко тарахтели моторы мотоциклов. Я смотрел на небо и не видел звезд. Во рту стоял привкус ржавого металла. Да что же они все копаются? Какие еще улики им нужны?
— Мальчик, мальчик! — Полицейский смотрел прямо на меня. — Значит, когда вы сели в автобус, ты Дэниэла не видел?
Будто я ему не повторял это тыщу раз.
— Он не дурак. Он бы не пошел никуда один.
И тут меня осенило. Да ведь Дэниэл и не был один! Он же повсюду ходил с Биффо. У меня в глазах потемнело. Земля понеслась мне навстречу, но, когда я коснулся ее, она была нежной, мягкой и пахла папой.
Что было потом, не помню, но, когда я открыл глаза, мы уже ехали по какой-то очень широкой улице, тихой и почти совсем пустой. Только черный микроавтобус, похожий на те, в которых гробы возят, не включая верхних фар, промчался мимо и скрылся за углом.
Мы тоже свернули — на улицу вроде нашей. Я зевнул, потер глаза и увидел бар, магазинчик секонд-хенд, ресторан «Алястер» — все как на нашей улице. Я ничего не соображал. Похоже, утро наступило, а я еще спать не ложился. Пока я думал об этом, еще одна мысль прокралась в мое сознание: «Дэниэла не было уже целую ночь!»
Мама выбежала из дома в темных брюках и туфлях из крокодиловой кожи. Ее плащ соскользнул с плеч и накрыл розовый куст.
Мама сразу заглянула в машину.
Мы с папой вышли и захлопнули двери. Мама сразу как-то постарела. Никто не произнес ни слова. Мама развернулась и поплелась к дому, папа пошел следом.
Мне показалось, что розовый куст тянет меня за штанину.
— Ш-ш-ш! Гарри, а я-то думал, ты с Дэном приедешь.
— Угу. Чья бы корова мычала.
— Ладно, не время цапаться. Я пришел, чтобы помочь.
Опять за свое. Когда же он уймется-то наконец.
— Нет, правда, друг, хватит витать в облаках. Защита тебе не помешает.
— Я уже большой, мне почти десять. Не верю я во всяких там невидимок. А если б верил…
— С кем это ты там разговариваешь? — послышался папин голос.