Единственный человек в приемной Джо – мужчина средних лет, в дешевом костюме, при каждом движении собирающемся в складки у него на плечах. Мужчина ковыряет спичкой в зубах, наблюдая, как я сажусь.
– Секретарша пошла за кофе, – говорит он. – А у профессора пациент.
Я киваю и понимаю, что за мной внимательно следят. Наконец он спрашивает:
– Мы знакомы?
– Не думаю. А вы полицейский?
– Да. Сержант Роджер Кейси. Меня зовут Пронырой. – Он перебирается поближе и протягивает руку, не упуская из виду Рэйчел.
– Где работаете, Роджер?
– Работал в Холборне [101] .
Он садится еще ближе, охваченный чувством товарищества. Я мог бы знать его в лицо, но за последние десять лет многие люди его возраста оставили службу.
– Знаете анекдот? – спрашивает он. – Сколько полицейских нужно, чтобы сбросить человека с лестницы?
– Не знаю. Сколько?
– Ни одного. Он упадет сам.
Роджер смеется, а я отвечаю ему вымученной улыбкой. Он поднимает бровь и затихает.
Возвращается секретарша профессора, держа в руках стаканчик с кофе и коричневый бумажный пакет, заляпанный тестом. Она похожа на старшеклассницу и пристально смотрит на нас сквозь очки в тонкой оправе, как будто ей должны были сообщить о нашем посещении.
– Я инспектор Руиз. Скажите, пожалуйста, профессору, что мы здесь.
Она вздыхает:
– Вставайте в очередь.
В этот момент открывается внутренняя дверь, выходит молодая женщина с покрасневшими глазами. За ней идет Джо.
– Значит, увидимся на следующей неделе, Кристина. И помните, нет ничего плохого в том, чтобы носить кальсоны. Они не делают вас менее женственной.
Она кивает, не поднимая глаз. Все остальные в комнате тоже смотрят в пол, за исключением Роджера, который начинает хихикать. Бедняжка пулей вылетает в коридор.
Профессор гневно смотрит на Роджера, но его взгляд смягчается, когда он видит нас с Рэйчел.
– Заходите оба.
– Сержант пришел сюда первым, – замечаю я.
Джо обреченно вздыхает и качает головой.
– О господи! А ведь вы были таким молодцом, Роджер. – Он поворачивается к секретарше. – Для справки, Филиппа, инспектор Руиз – настоящий инспектор. Не все приходящие сюда и утверждающие, что они работают в полиции, сочиняют.
Щеки Филиппы розовеют, и теперь уже Рэйчел начинает хихикать. Я чувствую, что краснею.
– Простите Роджера, – говорит Джо, когда мы заходим в его кабинет. – Он выдает себя за полицейского и вымогает у проституток бесплатный секс.
– У него получается?
– По всей видимости.
– Так он мошенник!
Джо смущенно смотрит на меня:
– Но он входит в нашу команду.
Многообещающее начало!
Джо все утро звонил разным людям и просил их о помощи. На данный момент у нас тринадцать добровольцев, если считать двух моих бывших партнеров по регби и одного хорька по кличке Дикко, у которого прекрасный нюх на неприятности. К сожалению, он не чувствует настоящих запахов и из-за этого пренебрегает требованиями гигиены.
В течение следующего часа собирается вся «команда». Джо удалось привлечь своего зятя Эрика и младшую сестру Ребекку, которая работает в ООН. Джулиана приедет после того, как заберет Чарли из школы. Есть и несколько пациентов, включая Маргарет, которая сжимает свое неизменное спасательное плавсредство в форме торпеды, и еще одну женщину, Джин, которая постоянно протирает телефонные трубки влажными салфетками.
Маргарет подходит ко мне.
– Я слышала, вы чуть не утонули. Не стоит доверять этим мостам. – Она с уверенностью похлопывает по своей оранжевой торпеде.
Когда подтягиваются опоздавшие, я собираю их всех в приемной. Это самое причудливое сборище следователей, которым я когда-либо командовал.
Приколов на стенд две фотографии, я откашливаюсь и представляюсь – не полицейским инспектором, а рядовым гражданином.
– Люди, изображенные на этих фотографиях, пропали. Их зовут Кирстен Фицрой и Джерри Брандт. Мы надеемся их найти.
– Что они сделали? – спрашивает Маргарет.
– Я полагаю, что они похитили маленькую девочку.
По комнате разносится шепоток.
– Нам нужно обнаружить, что их связывает: когда они познакомились, где встречались, что у них общего, но самое важное сейчас – установить их местонахождение. Каждый из вас получит задание. Мы не просим вас делать ничего незаконного, но это расследование и информация о нем должна храниться в тайне.
– А почему просто не обратиться в полицию? – спрашивает Эрик, усевшийся на краешек стола.
– Полиция ищет недостаточно старательно.
– Но ведь вы сами полицейский.
– Больше нет.
Я продолжаю свой рассказ и сообщаю, что в последний раз Кирстен видели на борту «Шармэйн»: она упала за борт.
– Она была ранена в живот. Возможно, не выжила в реке, но мы пока будем исходить из того, что она жива. Джерри Брандт – известный наркоторговец, сутенер и грабитель. Никто не должен к нему приближаться.
Я смотрю на Дикко. Кожа вокруг его рта собирается складками, но он не издает ни звука. Прямо обращаясь к нему, говорю:
– Я хочу, чтобы ты побеседовал с людьми, которые его знают: поставщики, перевозчики, друзья… Раньше он болтался в пабе на Пентонвилл-роуд. Проверь, не помнит ли его кто.
Несколько секунд он скрипит зубами, потом говорит:
– Мне могут понадобиться деньжата.
– Если узнаю, что ты пьешь, проделаю дыру у тебя в башке.
Брови женщин удивленно взлетают вверх.
– Может, мне пойти с ним? – предлагает Роджер.
– Отлично. Помните, что я сказал. Ни при каких обстоятельствах не приближаться к Джерри.
Роджер шутливо отдает мне честь.
– Филиппа, Маргарет и Джин, я хочу, чтобы вы обзвонили больницы, клиники и приемные хирургов. Сочините какую-нибудь историю. Скажите, что вы разыскиваете пропавшую подругу. Рэйчел и профессор свяжутся с родственниками Кирстен и ее бывшими нанимателями. Она выросла на Западе.
– А что будете делать вы?
– У Джерри Брандта была подружка, тощая девица с кровоточащими деснами и осветленными прядями. Я надеюсь, что она знает, где он прячется.
Хеллс-Хаф-майл – улица за вокзалом Кингс-кросс, где транспорт еле ползет, а проститутки собираются вокруг самодельных обогревателей, ища тепло. Некоторым из них едва исполнилось шестнадцать, но этого никогда не скажешь. Даже если не считать шрамов и синяков, год работы на улице добавляет их лицам лет пять.